Аландский крест (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 46

Как все это успеть за пару-тройку месяцев? Сейчас уже середина января, а к концу марта я уже обязан быть дома. Как штык. Иначе можно все полимеры потерять, заигравшись в реалполитик… Ну, если вспомнить Ильича, то это программа-максимум, так сказать, большевистская. А что получится — посмотрим. В любом случае рвать жилы и загоняться не стану. Лучше, как говорится, меньше да лучше. Качественнее…

Занятый размышлениями и записями я не обратил особого внимания, как наш неспешный поезд потихоньку подобрался к Ченстохову, где пополнили запасы воды и угля, потом также тихо пересекли границу. Сначала русские, а затем австрийские жандармы проверили у путешественников паспорта. Будучи предупреждены заранее, в мой вагон не сунулись ни те, ни другие, после чего паровоз дал длинный гудок и неторопливо попыхтел в сторону Кракова.

Несмотря на пересечение нескольких границ [5] пейзажи за окном не слишком изменились. Все те же заснеженные поля, аккуратные фольварки и ухоженные дороги. Дело шло к ночи, когда после короткой остановки на одной из станций в вагон вернулся покрасневший от холода, но вместе с тем чрезвычайно довольный Трубников.

— Вы позволите, Константин Николаевич? — осторожно поинтересовался он из-за ширмы.

— Входи, тезка, раз пришел.

Осторожно протиснувшись в мой закуток, директор РТА выложил на стол тоненькую папку с какими-то документами.

— Что это? — потянувшись, спросил я.

— Досье на интересующих вас лиц.

— Каких именно?

— Ну помните, вы называли ряд фамилий, местоположение которых надо было выяснить?

В самом деле, еще до отправки в «круиз» я выудил из «закромов» своей памяти несколько ключевых для истории черной металлургии имен и выписал их на лист в своем дневнике: Крупп, Обухов, кто-то из братьев Сименс, Тиссен, Бессемер, Мартен и еще несколько фамилий, высказав пожелание узнать о них побольше, чтобы иметь возможность переманить к себе, ну или еще как воспользоваться предзнанием к вящей выгоде отечества.

И если про Обухова и Круппа все и так знали, то остальные пока были, что называется, не на слуху. Как оказалось, Трубников этот разговор не забыл и постарался собрать обо всех фигурантах как можно больше информации, воспользовавшись уже довольно-таки немалой сетью зарубежных корреспондентов Русского Телеграфного Агентства. А узнав о предстоящем вояже, доставить полученные материалы к поезду…

— Удивил, брат. Ну рассказывай, чем порадуешь?

— К величайшему моему сожалению, сведения пока что неполные. К тому же их еще предстоит свести воедино и систематизировать, но первые результаты уже есть. К примеру, мистер Бессемер.

— Мистер?

— Увы. Довольно известный в Британии изобретатель. Правда, способы производства стали до сей поры не входили в число его интересов. Что, впрочем, не означает, что он не займется этим в будущем.

— Вот значит как. Любопытно. Ты уверен, что других металлургов инженеров-изобретателей с такой фамилией нет?

— По крайней мере, отыскать их не удалось.

— Как думаешь, есть возможность переманить его к себе?

— Ваше высочество позволит мне говорить откровенно?

— Что за дурацкий вопрос!

— В таком случае… Константин Николаевич, а зачем ему это? Нет, ну, правда, у Англии в данный момент самая развитая промышленность в мире. Множество заводов, фабрик и мастерских, для работы которых требуется все больше и больше металла. Где еще сможет столь же успешно реализоваться человек с подобными способностями? Разве что в Америке, да и то не скоро. Что мы можем ему предложить, чтобы перебить эту ставку? Да ничего! Вот приедет он в Россию и окажется с голым задом на голой земле! Это уж я не упоминаю о том, что сейчас между нашими странами война…

— Ну, война, положим, не вечна, — хмуро возразил я, в глубине души признавая справедливость слов Трубникова. — Но с ним и впрямь, пожалуй, повременим. Кто там еще у нас?

— Пьер-Эмиль Мартен. Тридцати лет от роду. С ним оказалось проще всего. После окончания горной школы трудился на металлургическом заводе своего отца в городе Фуршамбо, в прошлом году возглавил завод в Сирёй (это местечко близ города Ангулем). Но насколько удалось узнать, никаких открытий он пока не совершил. Плюс все то, что я говорил в отношении господина Бессемера.

— Ладно, проехали. Кто еще?

— Братья небезызвестного Вернера Сименса — Карл Вильгельм и Фридрих. Металлургией занимаются с середины сороковых, а сравнительно недавно они взяли кредит на разработку, минуточку, я лучше процитирую, — он открыл свои записи и принялся читать, — регенератор, который использует тепло дымовых газов сталеплавильных печей для подогрева воздуха и газообразного топлива.

— Про них что скажешь?

— Поскольку один из их младших братьев — Карл Генрих довольно-таки успешно ведет дела в России, привлечь их к работе, думаю, получится.

— Господи, сколько же их всего?

— Точно не знаю, но никак не менее полудюжины! [6]

— И на том спасибо. Еще кто нашелся?

— Тиссены, ваше высочество. Тут тоже никаких тайн. Фридрих Тиссен — крупный банкир и владелец завода по производству стальной проволоки. Его сыновьям — Августу и Йозефу сейчас 13 и 10 лет соответственно.

— Что ж, с этим понятно… — откинулся я на спинку чудовищно неудобного дивана.

— Ваше высочество, позвольте вопрос?

— Говори.

— Почему именно они? Откуда вам вообще известны эти имена?

— В многих знаниях много печали, — не без труда сдержав зевок, ответил ему я. — Иногда лучше просто принимать то, что я говорю, как данность.

— Это как со строительством канонерок или как с бурей на Черном море?

— Вроде того, — хмыкнул я в ответ, после чего весьма выразительно посмотрел на собеседника, отбивая охоту задавать вопросы.

— Как будет угодно вашему императорскому высочеству, — вздохнул тот, всем своим журналистским нутром ощущая, что находится совсем рядом с какой-то невероятной тайной, по сравнению с которой меркнут любые измышления новомодных мистиков.

[1] Мария Валевская — любовница Наполеона Бонапарта и мать французского дипломата Александра Колонна-Валевского.

[2] В частности, перед Платоном Зубовым, которому будущий победитель Наполеона каждое утро приносил только что сваренный кофе в постель.

[3] В 1849 году дивизия, которой командовал Панютин, была переброшена по железной дороге в Венгрию. Это был первый опыт перевозки большой массы войск этим видом транспорта.

[4] Спальные вагоны на железных дорогах в России появились в 1860-х годах.

[5] Из-за неразвитости железнодорожных путей до 1856 года движение по Варшаво-Венской дороге заходило на территорию Пруссии.

[6] Всего у Кристиана Сименса из Гослара было 14 детей, 10 из которых достигли совершеннолетия. Шестеро из них стали известными изобретателями и предпринимателями.

Свидание с Веной началось, как и следовало ожидать, с торжественной встречи. Несмотря на то, что визит был неофициальным, игнорировать приезд младшего брата российского императора австрийские власти не стали, решив этот вопрос не без изящества. Стоило мне ступить на перрон, как стоявший немного поодаль оркестр вместо исполняемого до сих пор легкомысленного вальса грянул «Боже, Царя храни», а навстречу мне вышел молодой человек в мундире австрийского адмирала.

— Вы — мой кумир! — взволнованно заявил он, протягивая руку, которую я крепко пожал. — Позвольте приветствовать вас в столице Австрии!

— Кто это, черт возьми? — еле слышно спросил я у своих спутников, но те в ответ лишь смущенно пожали плечами.

— Брат императора Франца Иосифа — эрцгерцог Максимилиан, — пришел к нам на помощь еще один встречавший — невысокий, худощавый господин с гладко выскобленным подбородком, окруженном феноменально огромными баками, и лентой ордена Святой Анны в петлице модного сюртука.

— А вы, я так понимаю, новый посол Будберг?

— К услугам вашего императорского высочества!