Скованные одной цепью (СИ) - "allig_eri" - Страница 47

Фургоны связали друг с другом цепями и верёвками, длинные доски, снятые с других телег, использовали, чтобы укрепить борта и закрыть проходы между ними. Вдоль всей линии обороны стучали молоты, вгрызались в землю лопаты.

С повозок, которым и так суждено было сгореть, снимали колёса, стягивали ободы и острили спицы. Потом колёса втыкали в землю. Четыре-пять таких выступающих из почвы деревянных колышков могли сорвать любую атаку.

На расстоянии в сотню метров от защитной линии работали несколько десятков солдат, вооружённых широкими коловоротами. Просверлить в замёрзшем грунте дыру глубиной в половину метра и шириной в десяток сантиметров у любого из них занимало пару минут. Зато попробуй потом в должной мере пробежаться по земле, испещрённой дырами! Мигом ноги переломаешь — и это на своих двоих. Что будет с лошадьми? Риторический вопрос…

Глядя, как мои ребята выламывали дышла из остальных повозок, острили их и втыкали перед фронтом баррикады, я почти готов был поверить в три дня и крепость.

Единственное, что они держали «открытым» — небольшой пятачок земли, куда стекали отставшие от колонны люди. С каждым часом их число уменьшалось, ведь сайнады не сидели без дела, догоняя и убивая тех, кого могли. И пусть Логвуд старался обеспечить быстрый темп для всех без исключений, но всегда находились те, кто не справлялся с ним.

Проход окончательно закроют ближе к утру, когда будет решительно понятно, что больше никто не придёт. Только враги. А мне, похоже, к этому времени нужно будет ещё успеть нанести руны на собранные укрепления, добавляя им прочности…

Рядом со мной встал Крамер Моллиган. Глава артиллеристов кивнул, наблюдая за тем, как я наносил последнюю рунную цепочку, после чего пушку взваливали на хлипкую телегу и легко втаскивали на гору — к ровному ряду других таких же. Артиллерию разместили на подъёме, с полным обзором на происходящее место будущей схватки.

— Пристреливать не стали, пусть будет сюрпризом для этих тварей, — проговорил Моллиган. — К тому же, ядер и пороха маловато.

— А если кто-то из сайнадских колдунов попробует уничтожить их одной стремительной атакой? — кивнул я на открыто стоящие пушки. — Может лучше было спрятать их поглубже? Пусть место будет не столь удобным…

— Я уже приказал расставить подле них людей с антимагическими амулетами, — улыбнулся Крамер. — Не идеально, но на какое-то время нас точно защитит.

— Что же, рад, что подобный момент не был упущен.

Какое-то время Моллиган молчал, а я просто отдыхал, отряхивая руки. Скопившееся тепло было даже приятно, но я знал, что если оно продолжит набираться, то подобное не приведёт ни к чему хорошему.

— Я слышал, — спустя пару минут заговорил артиллерист, — что многие кочевые племена, проживающие на территории Сайнадского царства, живьём снимают кожу с каждого человека, у которого найдут коловорот. Но говорят уж о том, что если перед битвой десятку-другому солдат пройтись перед нашими линиями — то никто уже не отважится на конную атаку. Лошади ломают ноги. Скверная штука эти ямы.

— Зарни не столь глуп, чтобы купиться на такую уловку, — вздохнул я, провожая взглядом колдуна, летевшего сверху вниз. — Он прикажет своим волшебникам поднять бурю, засыпав нас землёй…

— И тогда наши маги отразят их колдовство, — хмыкнул Крамер. — Одни чары уравновешивают другие чары, а потому судьба сражения окажется в руках простых солдат. Так всегда и бывает.

— Так и бывает, — снова вздохнул я.

— Эй! — артиллерист махнул разведчику-оборотню рукой. — Ты их видела?

Обернувшись, я понял, что это Даника. Девушка отряхнула мокрые от снега волосы. Отчего-то, глядя на неё, мне стало стыдно. Я… хм… изменил ей? Нет, ведь мы так и не начали отношения. По сути, я вернулся к своей… жене? Пожалуй. И пусть брак у нас не был заключён, но совместный ребёнок значит многое.

— Десять километров, — кивнула волшебница. — Чуть замедлились. Но это основное войско. Разведка ближе — около километра.

— Идут ровно, даже не пытаются как-то обмануть нас, — проговорил я.

— Зарни отлично знает, что мы здесь застряли, — с лёгким раздражением сказала Даника. — Он даже не особо спешит. Считает, что просто придёт и заберёт своё. Более того, уверена, даст ратникам как следует отдохнуть перед утренней бойней.

С вершины гор, небось, уже видно его войско, — подумалось мне. Но смотреть самому не хотелось. И так дел полно.

— Уверенность в победе — это нормально, но… — Моллиган замялся. — Я слышал, что комендант Логвуд уже успел как следует прищемить младшему воеводе хвост. С чего ты взяла, что сайнады рассчитывают на победу сейчас?

— Потому что они поют. — Чародейка пожала плечами. — Я подлетела ближе и услышала их. Сайнадский акцент здорово мешал понять суть, но это весёлые, боевые песни, те, что звучат на победоносной войне. — Глаза её потемнели. — Когда человек слышит такое пение из уст вражеской армии, он знает, что его страна гибнет. Они идут сюда ради добычи и убийства.

Никто ничего не сказал. Возражать не было смысла.

«События, в грандиозности своей подобные облакам, зачастую низвергают в прах даже тех, кто сумел устоять перед величием гор».

Святитель Холгук, «Откровение о небе».

Малая Гаодия, взгляд со стороны

Приходили сны, тёмными тоннелями под усталой землёй…

Горный хребет на фоне ночного неба казался плавным и похожим на бедро спящей женщины. На нём расположились два силуэта, чёрные на фоне невозможно яркого облака звёзд. Мужчина, сидящий скрестив ноги, подобно жрецу, и по-обезьяньи склонившийся вперёд и неведомый силуэт, облачивший его, словно мантия.

Правитель Империи Пяти Солнц смотрел на мужской силуэт, но не мог пошевелиться. Казалось, вращалась сама земля — как колесо свалившейся набок телеги.

Неведомый силуэт Хореса постепенно расширялся во все стороны, поглощал пространство вокруг. Его голос слышался, но исходил отовсюду:

— Я воюю не с людьми, а с их Богиней, — промолвил он.

— Однако погибают одни только люди, — ответил Дэсарандес.

— Поля должны гореть, чтобы оторвать Её от земли.

— Но я возделываю эти поля.

Тёмная фигура императора поднялась на ноги и оказалась укутана во мрак. Мирадель шагнул по направлению к центру окружившей его тьмы. Сделал он это уверенно, подобно сути железа — непроницаемо и твёрдо. И посмотрел прямо на бога.

Силуэт Хореса застыл перед ним, созерцая Дэсарандеса в ответ — как случалось не раз — его собственными глазами с его собственного лица, хоть и без золотящего львиную гриву его волос ореола.

— Тогда кому, как не тебе, и сжигать их?

Окрестности Таскола, взгляд со стороны

— Не-е-ет!.. — взвыл визирь Имасьял Чандар Челефи.

Кальпур, второй посол Сайнадского царства, застыл, вглядываясь в тесное сумрачное нутро большого шатра, сделав лишь три шага внутрь, как того требовал протокол. Челефи стоял возле собственного ложа, взирая на предсмертные судороги своей дочери, Йишил — или Кукольницы, как её звали кашмирцы и бахианцы.

«А он разжирел, — подумал Кальпур, глядя на лидера мятежа, всегда казавшегося стройным и моложавым, хоть перешагнул за полсотни лет. — Возможно из-за стресса».

Фира устроилась неподалёку на обитом парчой диванчике. Её тёмные глаза поблёскивали золотом на самом краю полумрака. Взгляд жрицы Амманиэль не разлучался со скорбящим визирем, отвернувшимся от женщины — похоже, что преднамеренно. Она смотрела и смотрела, сохраняя на лице выражение неподдельного ожидания и наполненного лукавством пренебрежения, с каким ждут продолжения прекрасно известного сказания о самом презренном из негодяев. Выражение это помогало ей выглядеть молодой, какой она и должна была казаться.

Блестящие края и поверхности проступали сквозь всеохватывающие тени, напоминая о доле добычи, награбленной лордом Челефи по пути. Фарфоровая посуда, серебряные столовые приборы, множество украшенной рунами одежды, артефактная мебель…