Улей 2: Нерест (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 11

Так что, через пару миль он остановил "Снежного Кота" и сказал: - Давайте, ребята, расскажите мне, что было под брезентом.

Хорн не был уверен, нет, просто что-то странное, что он не мог точно определить. И он это признавал. Возможно, он не хотел говорить.

У Слима не было подобных угрызений совести. Он схватил Койла за руку сквозь куртку и сказал: - Никки, это была хрень, мужик. Я имею в виду, это было просто... хрень. Я никогда раньше не видел ничего подобного.

- Успокойся, парень. Просто скажи мне.

Так Слим и сделал.

Он сказал, что, когда отдернул брезент, то увидел что-то большое, почти полностью покрытое льдом. Какое-то продолговатое серое тело с прикрепленной к нему штукой, похожей на голову. Чем-то вроде головы. Тускло-желтая штука, похожая на замороженную морскую звезду, все ее лучи были вытянуты, а на конце каждой из них был красный глаз размером с мяч для гольфа. Идеально круглый и идеально красный.

- Я видел это, - утверждал он. - Я видел это, и мне все равно, что кто-то говорит. Я видел это всего секунду, но оно было там, чувак, оно было там.

- Успокойся, - сказал ему Хорн, сам выглядя немного бледным. - Мы верим тебе. Я тоже такое видел, Никки. Я тебе не гоню.

- Ладно, ладно. Я верю, что ты это видел. Я не знаю, что, черт возьми, это может быть, но я верю вам, - сказал им Койл. - А теперь выбросьте это из головы.

Затем они поехали обратно на Клайм.

За всю дорогу никто не произнес ни слова. Были вещи, которые Койл мог бы сказать, но зачем? Зачем лезь во все это? Зачем воскрешать старые сказки, которые уже много лет ходят по льду? Возможно, они что-то видели, а может быть, им просто показалось.

Койл уже слышал подобные истории раньше.

Шесть-семь лет назад он был в Мак-Мердо осенью, когда приближалась зима. Он записался на зимовку, поэтому помогал загружать самолеты, упаковывая оборудование. Полевая команда прибыла поздно, и им пришлось спешно сажать их на уходящий C-130 Win-Fly, который доставлял всех обратно в Крайстчерч, Новая Зеландия. Все они, геологи и палеонтологи, вели себя довольно жутко. Один из них, палеоботаник по имени доктор Монро из Чикагского музея Филда^[17], вел себя еще более жутковато, чем остальные.

Коллеги его активно избегали.

Койл узнал, что они опоздали, потому что Монро пропал на всю ночь. Койл был с ним довольно дружен, поэтому спросил, каково было заблудиться на горной вершине.

Монро посмотрела на него глазами, похожими на открытые раны.

Он сказал, что было плохо.

Настолько плохо, что он никогда больше не вернется в Антарктиду. По его словам, он исследовал некоторые отложения каменноугольного периода в небольшой долине, и его поймал ледяной туман. Он не мог видеть дальше, чем на пять футов ни в одном направлении. Он прошел подготовку по выживанию в полевых условиях, поэтому не паниковал. Искал укрытие и нашел: маленькую ледяную пещеру, занесенную снегом. Он вывесил черный флаг, чтобы поисковая группа знала, где он находится, и спасла его. Он сполз в ледяную пещеру со своим фонарем и сразу увидел над собой что-то замороженное во льду.

Старый лед, сказал он, кристально синий и прозрачный.

Лед, которому было 200 000 лет, определенно.

Он не знал, на что смотрит, но оно было большим, продолговатым и имело голову. Голова с толстыми желтыми стеблями с красными глазами на конце каждого. Ярко-красные глаза глазели на него. Монро сказал, что потерял рассудок в той пещере. Что он был уверен, что стебли ползут, как черви, и ярко-красные глаза наблюдают за ним. Не мертвый, а ужасно живой, смотрящий на него и в него, проникающий в голову и заставляющий его думать о разном. Ему пришлось провести всю ночь в пещере, а это существо смотрело на него, и это состарило его на двадцать лет.

Вот что он сказал Койлу, прежде чем прыгнуть в самолет и исчезнуть там, как человек, за которым охотятся. Месяц спустя, в США, Монро сунул пистолет себе в рот и покончил со всем. Возможно, то, что он видел – или утверждал, что видел, – осталось с ним, преследовало его во снах и в минуты бодрствования. Несмотря ни на что, этого было достаточно.

Койл никогда никому об этом не рассказывал и не собирался говорить и сейчас.

Стоя в мастерской, куда он привел Хорна и Слима, он говорил им, как все должно быть, что им следует исключить из своих отчетов и держать язык за зубами обо всем этом. Другого пути не было.

Слим наконец ушел, но вид его глаз был знакомым: они были совсем как у Монро.

Хорн остался. - Я сделаю то, что ты скажешь, Никки.

- Это мудро.

- Угу. Они затевают такое дерьмо, от которого Колонии ничего хорошего не будет, понимаешь? Очень плохие вещи, и мне это не нравится. Я слышал то же самое, что и ты, Никки. Я не Локк. Я не верю в призраков, упырей и все такое. По большому счету, я ни во что не верю. Даже в себя. Но то, что задумали Дейтон и другие мудаки, не хорошо.

- Мы не знаем, что они задумали.

- Нет, мы не знаем. Не совсем. Он пожал плечами, отвергая это. - Теперь ты мне нравишься, Никки. Ты в порядке. Мы все думаем, что с тобой все в порядке. Но не притворяйся со мной, мужик, ладно? На Колонии происходит очень опасное дерьмо. Они занимаются вещами, над которыми мы не имеем права шутить. Там. Я сказал это. Нам нечего делать с этими существами, замороженными во льду. Можно сказать, что вся эта чушь на Харькове – это просто чушь..., но ты знаешь лучше, и я знаю лучше, и многие люди здесь тоже. Мы не должны связываться с такими вещами. Возможно, приезд сюда - худшее, что мы когда-либо делали. Нам лучше оставить прошлое в прошлом, потому что иногда призраки кусаются. И это все, что я хочу сказать. Увидимся позже, Никки.

Что ж, для Хорна было трудно это сказать.

Обычно он был угрюмым, молчаливым и наблюдательным. Когда он говорил, его слова обычно были полны цинизма и сарказма. Он не верил ни во что и ни в кого. Для него сказать то, что он сказал, было в значительной степени обнажить его душу.

Койл больше не хотел думать.

Ему не хотелось думать ни о Харькове или о Маунт-Хобб или о чем-то под брезентом. Все, что он хотел, это чтобы все было как обычно. Скучно и обычно. Этого было бы достаточно, и в этом году у него было ощущение, что он просит чертовски много.

9

ДОЛИНА БЕЙКОН,

ГОРЫ СЕНТИНЕЛ,

ХРЕБЕТ КУИН-МОД

НЕКРОПОЛЬ.

Город мертвых.

Именно так на первый взгляд выглядело мегалитическое пространство, лежащее в долине Бейкон: обширное кладбище абсолютной необъятности. Пересекающийся, скрещенный и слитый воедино, призрачный и болезненный клубок извращенного гигантизма, простирающийся и разрушающийся.

Это было могильное место, наполненное ползучими тенями и бестелесными голосами потерянных эпох.

Было что-то несомненно неземное и почти призрачное в высоких неровных просторах ледников, возвышавшихся над ним. Черные полосы горных вершин группы Сентинел, торчащие над долиной Бейкон гигантскими конусами и острыми как бритва пропастями. Прорывающие ленты клубящегося тумана и висящие ледяные облака на самом восточном краю хребта Королевы Мод, примерно в пятнадцати милях к западу от исследовательской станции Маунт-Хобб, они выглядели как конические руины какой-то затерянной, безымянной цивилизации. Возвышаясь над льдом и снегом, они были суровыми, зловещими и необъяснимо неприступными. Как будто каждая тайна планеты, о которых говорят шепотом, была заперта в них, словно темный сундук с неведомыми чудесами.

И, возможно, в этом была доля правды.

Именно в покрытой льдом и обдуваемой ветрами ледниковой долине британские геологи впервые обнаружили таинственные мегалиты прошлой осенью.

Беспрецедентный поток теплого воздуха поцеловал Долину Бейкон, растопив несколько сотен футов древнего льда и обнажив вершины мегалитов. Сначала ученые думали, что перед ними сплющенные, срезанные вершины окаменевшего доисторического леса, очень похожие на окаменелые пермские насаждения, найденные в районе ледника Бердмор несколько лет назад.