Эхо древних звёзд (СИ) - "Charmonium" - Страница 21

Звук удара эхом отразился от стен симулятора. Кровь брызнула на контрольную панель, смешиваясь с мерцающими огоньками индикаторов. Лира закричала.

– Медпункт! Немедленно! – голос Кайроса звучал механически.

Люминарий Солт был в ярости. Одно дело выяснение отношений и мелкие драки, другое – когда студент пострадал и сейчас без сознания. Солт пообещал им серьёзную взбучку, когда Лео очнётся.

Сейчас же Лео лежал в медкапсуле, его грудь поднималась и опускалась в ритме искусственной вентиляции. Лира сидела рядом. В медпункте было тихо, только мягкое гудение аппаратов нарушало тишину.

В эту ночь Кайрос порвал все свои записи. Смотрел, как клочки бумаги исчезают в утилизаторе, как звезды, падающие в чёрную дыру.

Свет медкапсулы падал на её руки, превращая их в бледные тени. Лира сидела, вцепившись пальцами в край капсулы так сильно, что ногти оставляли следы на пластике. Её глаза не отрывались от лица Лео.

– Мисс Кросс, - голос Айрона Солта разорвал тишину, как скальпель режет плоть. Она не обернулась. Не сразу. Сначала она просто почувствовала его присутствие за спиной, как предчувствие надвигающейся бури. Когда она наконец повернулась, его лицо было подобно каменной маске древних богов - безжалостное, холодное.

– Это серьезное происшествие, – продолжил люминарий, и каждое его слово падало как удар молота. – Я уже связался с родителями мистера Карсона. Они имеют право забрать его из академии.

Его паузы были хуже любых обвинений.

– Они могут решить, что здесь небезопасно для их сына.

Лира чувствовала, как её внутренности скручиваются в узел. Она знала, что это приговор. Не официальный, нет – но гораздо более страшный.

– Вы осознаете свою роль в случившемся? – вопрос Солта повис в воздухе, как ядовитый пар. Она хотела сказать "нет", закричать, что это была случайность, что это Кайрос... Но слова застряли в горле, как стеклянные осколки. Потому что в глубине души она знала: если бы не её идиотское поведение...

– Я... – - начала она, но голос сорвался. Вместо этого она просто смотрела на свои руки, которые всё ещё цеплялись за край капсулы. Руки, которые должны были защищать, а не причинять боль. – Я не хотела...

– Не хотели? – перебил её Солт, и в его голосе зазвучали первые ноты настоящего гнева. – Ваше поведение было непрофессиональным. Вы позволили личным отношениям вмешаться в учебный процесс. Вы создали ситуацию, которая привела к травме вашего одногруппника.

Каждое его слово было как удар. Она чувствовала, как её щеки горят от стыда. Но хуже всего было то, что она не могла возразить. Потому что где-то там, в темных коридорах своего разума, она видела ту же картину: себя, позволяющую Кайросу касаться её, зная, что Лео наблюдает. Зная, что это ранит его. И всё равно позволяющую.

– Я разочарован, – сказал наконец люминарий, и эти слова ранили больше всего. – Вы показывали отличные результаты. Были образцовым студентом. Но теперь…

Он сделал паузу, и она почти физически почувствовала, как он ставит галочку в графе "неудачник".

– Родители Лео принимают решение, – продолжил он после паузы. – И хотя мне очень тяжело расставаться с подающим надежды мистером Карсоном… Если они решат забрать его - мы ничего не сможем сделать. Это их право. Но помните одно, мисс Кросс: ваша карьера может закончиться раньше, чем вы думаете. Такие инциденты имеют свойство становиться известными.

Когда он ушел, она снова повернулась к капсуле. Лицо Лео было таким спокойным во сне. Без единой морщинки беспокойства. Без боли. Без всего того, что она в него вложила. Она протянула руку, чтобы коснуться стекла, но остановилась на полпути.

– Прости меня, – прошептала она, зная, что он не слышит. – Я не должна была… Я никогда не чувствовала ничего подобного… То, что испытывала рядом с тобой. Это сбило меня с толку…

В палате снова стало тихо. Только тихое шипение систем поддержки жизни нарушало тишину. Она смотрела на его губы, которые иногда чуть подрагивали, как будто он хотел что-то сказать. На его ресницы, отбрасывающие тени на бледные щеки. На его руки, которые лежали поверх одеяла, такие беззащитные без постоянного движения.

– Я научусь контролировать себя, – пообещала она ему, хотя он не мог слышать. – Я стану лучше. Я… перестану убегать.

Когда медсестра вернулась через час, она нашла Лиру всё ещё сидящей у капсулы. Девушка записывала что-то в свой коммуникатор. Быстрые, резкие движения пальцев выдавали её напряжение. Медсестра хотела сказать что-то успокаивающее, но передумала. Некоторые раны нельзя залечить словами.

Когда сознание вернулось, оно пришло не как спасительный свет, а как тупая боль в черепе и мерзкое чувство дезориентации. Лео открыл глаза и увидел её. Лира. Сидевшая рядом с капсулой, свернувшаяся калачиком на жестком пластиковом стуле.

Она здесь, и что-то внутри Лео ломается при виде её измученного лица. Он попытался пошевелиться, и каждая мышца запротестовала, как будто его разобрали на части и собрали снова, забыв про инструкцию.

Лира даже не шелохнулась, когда юноша, преодолевая боль, выбрался из капсулы. Ноги дрожали, но он должен был это сделать. Должен был уложить её нормально. Не на этом долбанном стуле. Осторожно поднял - Лира лёгкая, как пушинка. Лео уложил её рядом с собой.

Лира. Беспомощная во сне, такая беззащитная. Пальцы Лео сами собой тянутся к её волосам. Он смотрел на её лицо - эти губы, которые целовал, этот нос, эти ресницы, трепещущие во сне, как крылья раненой бабочки.

“Черт возьми, я не могу остановиться,” – пронеслось в голове юноши. Сначала один поцелуй в лоб - легкий, почти невесомый. И ещё один, на уголок губ. Она не просыпалась, только слегка вздыхала во сне. Он целовал её веки, кончик носа, подбородок. Всё тело горело, требуя большего, но юноша сдерживался. Только губы, только поцелуи.

Пальцы скользили по лицу девушки, очерчивали скулы, запоминая каждую деталь. Хотелось впитать, раствориться в ней. Каждое прикосновение отзывалось вспышкой в груди, будто Лео сам превратился в звезду, готовую взорваться. "Эгоистичная сволочь," - шептал внутренний голос юноши. – “Она моя. Сейчас она полностью моя.”

Что если Лира проснется? Что скажет? Она чуть пошевелилась, и Лео замер, боясь, что сейчас девушка очнется и оттолкнет.

Но она не просыпалась. Только во сне её губы слегка приоткрылись, и это сводило юношу с ума. Во сне лицо Лиры было таким безмятежным, что сердце сжималось от нежности. Время теряло значение. Может, прошла минута, может - час.

– Прости, – прошептал Лео, хотя она не слышала. – Прости за то, что не могу остановиться. За то, что не могу быть просто другом. За то, что люблю тебя так сильно, что это разрушает меня изнутри.

Его руки осторожно обнимали её, словно боясь разрушить этот хрупкий момент. Он вдыхал аромат волос девушки, запоминая каждую деталь этого мгновения. Когда Лира начала просыпаться, Лео почувствовал, как его сердце начинает колотиться быстрее. “Сейчас она откроет глаза, увидит меня рядом, и... Что? Оттолкнёт? Выскользнет из объятий? Скажет, что это была ошибка?” – разум юноши уже приготовил тысячи сценариев побега, но он не мог - не хотел - двигаться.

– Лира... – прошептал Лео, но слова застряли в горле.

Девушка прижалась к нему ещё сильнее.

– Прости меня, – её голос дрожал. – Прости меня, пожалуйста.

– Я больше никогда не оставлю тебя, – продолжала она, её губы касались щёк Лео при каждом слове. – Никогда, ты слышишь? Только прости меня, глупую.

Её слёзы падали на кожу юноши, горячие и солёные, смешиваясь с поцелуями. Лео обнял её так крепко, что, наверное, причинил боль. Но Лира не протестовала. Наоборот, её объятия стали ещё сильнее.

– Ты со мной. Ты здесь. – Её пальцы касались лица Лео, исследуя его, запоминая каждую деталь. – Обещай, что не исчезнешь.