Выбери любимый жанр

Джунгли, Секс и Чипсы! (СИ) - "Focsker" - Страница 53


Изменить размер шрифта:

53

Стюардесса улыбается, спокойно отвечает:

— Всё верно, терпите. — Она издевалась над Медоедом довольно долго, пока та, едва не кончив, схватила её руку, остановила. — Мне понятны опасения Агтулх. Рабнир, ваш мех — об него можно поцарапать член. Даже мои руки, словно исколоты сотнями игл. Секс в подобных условиях невозможен, грозит серьёзными травмами, затем загноением, и вполне возможно, смертью.

— Моей? — переспросила испуганно Медоед.

— Алексея. — ответила Мария.

— Лучше б моей. Ладно. — Выпустив из мизинца коготь, она, без доли промедления, берётся скрести прямо на сухую, прямо по коже. Сука… видно, как ей неприятно. Причём на столько, что даже Мария не выдержала.

— Подождите, Рабнир… — просит стюардесса.

— Ну что ещё? Ты же сама сказала. — с недовольной мордой рычит Медоед.

— Это можно сделать гораздо менее болезненно, аккуратно и даже приятно. — взяв со стола набор бритв, мыло, запросив тёплой воды, ехидно скаляясь, предложила свою помощь стюардесса.

Медоед задумалась, глядит то на меня, то на Марию. Она в замешательстве, попробовав ногтем ещё разок пройтись по своему паху, оскалившись от неприятных ощущений, глядит на меня:

— Ну а ты… Агтулх, ты сам не против, что не твой корень первым будет делать приятно мне? — Рабнир смущалась, глядя на довольную собой Марию, уже хищно целившуюся на промежность Медоеда, она вновь обращалась ко мне как к главному в этом шатре. Что ж, думаю, они уже хорошо сблизились, поэтому мне стоит разнообразить немного свои постельные игры, попытаться затянуть в них и Марию.

— Я не против, но сделаем мы всё следующим образом. — развязываю шнурок на шортах.

Мария ложится на пышно уложенный ветвями пол, сверху, над ней, на колени опускается Рабнир, а ещё выше, на уровне глаз медоеда, подрагивая, застывает готовый к бою Алексей младший.

Для рук Марии достаточно свободы, идеально видя всё рабочее поле, она, не без труда смачивает лобок медоеда, при этом водой обливая и себя. Затем, намылив всё, постепенно принимается к бритью, периодически позволяя своим пальчикам залазить туда, куда воительница не ждёт. Язык и ротик Рабнир вылизывают мой член, пробуют его на вкус и упругость, слюни её текут по подбородку, падают на грудь, чтобы потом пасть на лицо и грудь Марии. Она видит всё происходящее, с прерывистым дыханием бормоча что-то про «извращенства», заставляет Медоеда стонать. Не знаю как, но просто лежа на спине, занимаясь бритьём, стюардесса умудряется заставить свой лифчик сползти. Заталкивая член в рот Медоеду, я сверху вижу, как торчат смуглые соски зверодевочки, и как, снизу, полными страсти глазами за нами наблюдает Мария. Её ножки трутся друг о дружку, слюни медоеда, вода с мыльной пеной падают на обнажённое, утончённое тело Марии, заставляя ту от каждой новой капли, охать, подстраиваясь под наш ритм, постанывать.

— Туда нельзя! — высвободив рот от моего члена, упав на мой пах лбом, прошипела медоед, а после, завиляв задом, залила соками хихикающую с низу Марию. Только что, пока сосала член, медоед умудрилась кончить. Кончила во время бритья!

— Агтулх, всё готово. — выползая из-под растопыренных ног медоеда, с мокрым лицом и волосами, говорит Мария, — и ещё, анус, это одна из её эрогенных зон. Слишком чувствительна ко всему…

— Спасибо за помощь, Мария. — присев на кровать, рукой провожу по гладко выбритому лобку Рабнир. Идеальный, влажный, ровненький персик, мечта любого мужчины.

— Спа… спасибо… Мария. — обнимая мой зад, с извращенной улыбкой, облизывая член, произносит Рабнир.

— И долго вы собираетесь прохлаждаться? — слегка грубо, с недовольством гляжу на медоеда. — У нас не так много времени.

— Подожди, дай я немного от… — я прихватываю девушку за подмышки. Она лёгкая, настолько, что я даже понять не могу, как кто-то вроде неё мог являться сильнейшим в племени. Бросаю на кровать. — Подожди, мне нужно время, я…

Раздвинув той ноги, вхожу сразу на половину всей длины. Узкая, словно я только что пытался вогнать член в сжатый кулак. Об такое и стручок сломать можно. Глаза Рабнир едва не выскакивают из глазниц. Открыв рот, та запищала, задрожала, после чего, я, помня слова Марии, пальцем нащупываю её второе, слабое место.

— Стой, нет, нельзя, там грязно, там… — запричитала Медоед, и мой мизинец вошёл в её очко. — А-а-х-х-х-а… Вывалив язык, Рабнир выгнулась дугой, после чего я начал двигаться и сверху, и снизу. — Стой, нет, подожди, хватит, я… я ко-кончаю!

Схватившись когтями за одеяло, едва не прикусив длинный язык, который вывалился из её рта, медоед, не продержавшись и минуты, вновь выгибается, обхватывает меня своими ногами, и тут я понимаю, насколько нечеловечески она сильна! Ноги сжались, казалось, её ляжки способны сломать мне позвоночник.

— Мария, помоги! — Вынув палец из её задницы, руками пытаюсь хоть немного раздвинуть ноги, которые ломают меня.

— А что… да! — Подбежала женщина. Она тянет за левую ногу, я отталкиваю правую, но нет. Без шансов, это чудовищная сила, словно стальные щипцы, словно пресс, словно клешни гигантского краба обещают переломать меня напополам.

Да приди ты в себя наконец! С ужасом, не видя иного выхода, ещё более жёстко, грубо и глубже загоняю свой член в её вагину, а затем — в задницу ей, на всю длину безымянного пальца.

— Угх… а! — Очнувшись, она тут же раздвинула ноги, Рабнир, сильно, со всей своей дури, легнула бедную Марию в стену шатра так, что та пробила её спиной.

— Мария⁉ — Отвернулся я и сделал это зря. Приподнявшись, спину мою охватывают и замком сходятся руки медоеда. Едва я взглянул на неё, как увидел искреннее безумие, туман в золотых глазах, звериную улыбку, а ещё, словно в припадке бешенства, течущие по подбородку, вниз на груди слюни. — Мария⁈ — Испуганно вырвался у меня писк.

— Я в порядке, в порядке. — Вошла через дырку обратно стюардесса. Всё лицо её и волосы были в старой листве, а сама она болезненно держалась за руку.

— Иди сюда, жрица! — Требует от неё медоед, а ты, Агтулх, двигайся.

И я начал двигаться. Пока Рабнир делала с Марией то же, что первая творила с ней, я издевался над обеими дырочками медоеда. Она была слишком тугой, слишком чувствительной, активной, и не могла сдерживать себя в момент экстаза. Присутствие рядом стюардессы, в особенности тогда, когда меня чуть не переломило пополам, спасло мне жизнь или, как минимум, позволило сохранить здоровье. Весь наш секс продолжался не больше пятнадцати минут. Всего пятнадцать минут для меня, но для медоеда это стало настоящим испытанием. Её гнули, имели во все щели, заставляли сосать и вынуждали отлизывать. Ещё более чувствительная, чем Мир-ри, ещё более сильная, чем Укому. Когда Мария сидела на её лице, а руки мои сомкнулись на горле медоеда и слегка придушивали, когда язычки двух женщин соприкоснулись в страстном поцелуе, она была не той, кого я видел днём. Не сильным воином, а просто шлюхой, девкой, с которой никто и никогда не смел обходиться подобным образом. Она была простой, не избалованной порнухой нашего мира. Поэтому, нам с Марией удалось удивить её, сломать и подчинить. Лишь единожды я кончил в медоеда, но перед этим, выкручивая её соски, заставил потребовать её, заставить через уста медоеда всех кошек-стражниц, уйти от нашего шатра, не подглядывать и не мешать. Едва я выплеснул всё в промежность Рабнир, её сознание потухло. Словно лампочка перегоревшая, глазки её пыхнули ярким светом, а потом закрылись. Воительница, обняв Марию, засопела в то же самое время, как стюардесса, движением пальцев рук поманила меня к себе.

Рабнир обхватила Марию руками и ногами, они лежали в обнимку, как две подруги, как две сестры, и не было того средства, при помощи которого я мог бы заставить медоеда разомкнуть руки. Даже способ с пальчиком в интимное место не помогал. Она на глухо отключилась, вырубилась, словно из неё вытащили батарейку. В то же время просыпалась, начинала действовать и требовать от меня действия наша целительница, помощница и наблюдательница…

53
Перейти на страницу:
Мир литературы