Джунгли, Секс и Чипсы! (СИ) - "Focsker" - Страница 49

— Я… я просто выполняю приказ. — Сжавшись, явно испугавшись, с какого-то хера решила соврать Оксана. Никакого приказа не было, что она задумала, откуда эта храбрость, чё за домогательства?

Кисунь гневно глянула на кошек; те, в свою очередь, были также удивлены, но, переглянувшись друг с другом, с насмешкой на лицах сказали:

— Да, точно, что-то такое помню…

— И я, тоже помню про массаж… Всё оговорено.

Понимая, что до «корня» дотянется не первой и может случайно проиграть, Кисунь недовольно прорычала, облизнув мою щёку, тут же отступила куда-то непонятно куда. Вот бля, исчезла так же быстро, как и появилась. Оставила меня, Оксану и кошек в очень щепетильном положении, когда мои яйца были в плену чужого кулака.

— Руку убрала, воровка. — Подождав, когда принцесса исчезнет из поля зрения, рыкнула кошка, и девчонка тут же, скраснев, дёрнулась. На мгновение её кисть задержалась у лица, втянув аромат ладони. Оксана взглянула на меня глазами наркоманки. Она что, только что нюхала мой пот… и… пот с того места?

— Ой… — прячет руки за спиной Оксана — Лёх, я хотела поговорить о Двулуньи, это сильно беспокоит Марию и остальных девочек. — Отвернувшись и следя издали за детьми, оглашает причину своего визита Оксана.

Да, блять, это и вправду проблема. Не моя — наша общая. Мне хочется помочь, я бы с радостью занялся нашей волейбольной командой, только кто мне даст? Вернее, по отдельности дадут, наверное, все, но… нам просто не дадут сблизиться, побыть наедине.

— Оксана, ты ведь знаешь, они гораздо сильнее меня. — Указал я пальцем на кошек. Женщины, у каждой из которых до самой щелки шли рельефные кубики, ноги имели мясистую, мускулистую основу, а руки, блять… да у них даже бицепс больше моего. Я понимаю, чего она хочет, но что я должен сделать? Обогнать того, кто быстрее, уклониться от того, кто проворнее, обмануть… Обмануть! Точно… а как работает проклятье Двулунья? Чтобы насытить кошку, мне обязательно внутрь неё спускать, или же достаточно просто оттрахать до отключки? Эти звероподобные дамы крайне чувствительны в половых актах, позах, совершенно не прихотливы и при должной подготовке кончат даже от самого скорострельного ковбоя. Нужно попытаться сблизить их, как-то… свести с нашими, хотя бы тех, кто играл на пляже. Получится ли? Они всегда были соперницами, и никакое соперничество с возникшим в нём товариществом тут не поможет. Для Кетти процесс зачатия священен, а возможность отдать семя кому-то другому — величайшее расточительство. Боже… ну и как быть?

— Ты же мужчина, сделай что-нибудь! — Повысила голос Оксана, большая ошибка. Заметив на себе пристальные, злобные взгляды кошек, которые поудобнее перехватили копья для выпроваживания девочки, она тут же извинилась и побежала к остальным в саду. Пронесло… И охуительно, удобная позиция — «ты же мужчина, сделай что-нибудь…» В её исполнении это было не вызовом, а скорее оскорблением в импотентности, безделии и нежелании войти в их положение.

— Агтулух, не печаль свой взор созерцанием бледной кожи мелкой сучки, — пытается утешить меня Ахерон. — Эта самка тупая, она знает, что ты самец, и смеет требовать от тебя. Глупая, ничего не понимающая. Самок много, самки повсюду, а самцы — это дар богов. И требовать что-то от них значит гневить самцов и их небесных покровителей. Только попроси, я научу эту невежу разговаривать с самцами, а если захочешь, сможешь даже сам её проучить.

Эх, Ахерон… знала бы ты, на сколько сильно ошибаешься касательно мировоззрения наших девочек. Хотя ты и знаешь, тебе рассказывали, что в нашем мире именно мы бегаем за бабами, а не они за нами. Тогда ты поморщилась, даже рассерилась, едва не ударив кого-то из наших. «Как может зрелая самка бегать от самца? Она должна рожать, а после восстановления, вновь искать семя, возможности сделать племя сильнее!» — сказала ты, так и не осознав всей прелести положения наших женщин. Хотя, справедливости ради, скажу, что и им у нас тоже бывает нелегко. Всё же они не такие падкие до членов, как ты.

Наказание, обещанная ночь с Медоедом, страшнейшим из воинов всего этого зверинца, в добавок теперь — просьба студенточки «решить вопрос по-мужски». Блин, любой нормальный парень махнул бы рукой и пошёл трахать всё, что его обожествляет, а тут мою самооценку задели. С криком «Эй, блин!» тронули воспитанное в моём мире мужское самолюбие.

Лицо моё скривилось, и, коверкая слова, едва слышно повторил:

— Ты же мужчина… бла-бла-бла… засранка мелкая, без тебя знаю. — Пнув ногой камень, услышал, как кошки хихикают за спиной. Сучка, выпороть бы эту Оксану вместе с двумя зеленоглазыми. Да потом отпердолить так, чтобы ходить ещё три двулунья не могли, бесят.

— Так что, прикажете её проучить? — Явно ожидая одобрения, нежно и ласково поинтересовалась Ахерон. Ей меньше других нравились мои «соплеменницы», хотя, по чести воина и по отношению, она вела себя получше многих. Проучить, да… Я же спасти их хочу, а не… Голову мою посетила светлая мысль. Конечно, точно… В ночь Агохлу и Онохо кошки же с катушки слетают, чуть ли не с ума сходят. А что мешает мне устроить этой ночью небольшой ролл-плей? Лёгкое садомазо со связыванием, издевательствами, а после, когда назначенная мне будет в отключке… хе-хе-хе.

Мышцы на моём лице дрогнули, исказили его, сделав злодейским. Ахерон тут же всё поняла. Улыбнулась с искренней радостью на мордочке.

— Наконец-то вы поняли, на сколько они прогнили, и как сильно мы превосходим их… Я подготовлю для неё настоящую пытку. Можете не волноваться, никто не узнает, что это ваш приказ, и в лице самок племени вы останетесь…

— Нет. — Подняв руку, случайно ткнул кистью в грудь Ахерон.

— Нет? — Выпучив глаза, переспросила она.

Боже, какие у неё сиськи упругие. Кисть сама по себе сжалась, после ослабляя хватку и наоборот, усиливая, я, в раздумьях о её размере, прихватываю Кетти пальцами за сосок, заставляя издать томный: «Ох!». Лишь когда коленки Ахерон сомкнулись и та, чуть не выронив копье, прошептала: «Пощады!», я наконец-то вспомнил о Оксане. Блин… и о чём я только думаю.

— Я сказал нет, — зайдя кошке за спину, вспомнил старую шутку и, — Не сутулься, Ахерон! — Сильнейший шлепок по жопе. Та взвизгнула, встав на носочки, через плечо поглядела на меня не кошачьими, а щенячьими глазками. По ножкам её что-то потекло.

— Как же вы собираетесь их пытать? — Опираясь на древко двумя руками, с подрагивающей попкой, не сводя с меня зеленых глаз, спрашивает кошка.

— Так, как ещё никто и никогда в вашем мире не пытал самок, — пройдя мимо Ахерон, с наигранной злостью и предвкушением, добавляю — В Агохлу и Онохо я желаю видеть её в шатре, привязанной к дереву, связанной по рукам, ногам, с кляпом во рту. Пусть видит всё, молит и…

— Это может её убить, — внезапно вступилась вторая кошка, — её сознание не выдержит искушения!

— Отлично! — Восторженно воскликнула Ахерон. — Эта пытка, нет… казнь, она так же прекрасна и чудесна, как ваши касания, Агтулх. Я распоряжусь, чтобы всё исполнили в лучшем виде!

Подойдя к воительнице, я вновь пальцем тыкнул в её огрубевший, торчащий сосок. Молодец, Ахерон, какая же ты у меня молодец…

Паруса, полные ветра, с древесными длинными галерами, наполненными снующими туда-сюда силуэтами, показались на просторах голубых морей. В этот раз ни одна, не три, а десятки, и в каждой из них минимум сотня гребцов и неизвестно сколько воинов. Их приближение раскрыто лишь благодаря ярким лунам, неторопливым тучам, которые нарушили пророчество провидцев и окутали полуостров часом позже запланированного.

Огромные корабли, многочисленный экипаж, что даже между собой различался в росте. Нарушая правила конспирации, они кричали, рычали, хрюкали, издавая звуки, подобные тем, что могла издавать свинья, когда её колят.