Джунгли, Секс и Чипсы! (СИ) - "Focsker" - Страница 47

— Да почему нельзя? — Когда до начала игры разгорелся очередной спор, недовольно зашипела капитан правой команды, повысив на меня голос.

— Дура! — Крикнула на неё в ответ старшая сестра, та, что стояла рядом. — Почему мы не ставим свои шатры один рядом с другим? Это же и идиотке понятно, потому что огонь!

— Огонь? — Приложив уши, виновато переспросила капитан правых.

— Именно, огонь перекинется, и все шатры сгорят, твой флот сгорит, понимаешь⁈ — Дала той подзатыльника со всего плеча воительница.

— Ой… — Вогнув шею, пискнула девочка. — Теперь понимаю, простите, Агтулх Кацепт Каутль. — Зажмурившись, извинилась.

— Всё хорошо, и ты, не бей моих учениц. Мы только-только начинаем постигать божественные военные науки…

— Б… божественные? — Глаза кошки-воительницы округлились. Подскочив ко мне, рукой прикрыв рот, она шепчет мне на ушко: — Агтулх, они же ещё дети… Им рано такое, да даже нам… Нужно сначала поговорить с жрицами, а потом…

— Это лишь игра. — С недавних пор я во всём, что может вызвать споры, использовал слово «божественное», так обычно удавалось избежать разногласий. — Простая, но в то же время божественная игра, что поможет вам стать лучшими версиями себя. Не проливая крови, почувствовать вкус победы.

Детишки смолкли, стали в разы серьезней. Напряжение с лица воительницы тоже немного спало, однако она не смогла смолчать и заявила:

— И всё равно, я доложу жрицам об этой игре.

— Хорошо, но сначала давай мы хотя бы сыграем, ладно? — Попросил я, и кошка, будучи заинтересованной в победе своей команды, согласилась.

Ох блять, какая драма началась с первыми выстрелами… с первыми перечеркнутыми квадратами на воде, а после с попаданиями.

— Я горю, горю, сестричка, помоги! — Кричала обладательница корабля с самым большим количеством квадратиков.

— Прощай, мама… — Упав на колени, пуская слёзы, рыдала потопленная с первого залпа одноклеточная.

Шум на пляже начался такой, что заглушил волны, птиц; битва, настоящая, грозная и полная эмоций, разразилась среди соплеменниц. Мозговые штурмы, убийства, попытки шпионажа и даже предательства близких из-за давних обид. Игра в морской бой превратилась в нечто большее: в игру родов, кланов, престолов и… попытку вспомнить, какая буква справа, а какая слева.

— Не говорите им, Агтулх! — Когда одна из кошек выбрала линию с кораблём единичкой, на котором последней незакрытой клеткой оставалось её судно, закричала хитрюга. — Не говорите им квадрат! Как может капитан не знать, как повернётся его оружие? Это… это значит, сломалось, не… не поворачивается, вот она и не может выстрелить!

Хитро, хитро, ладно, давай сыграем по твоим правилам.

— Хорошо. Я вижу, вы поняли главный принцип: далее, если капитаны будут называть квадраты, по которым уже стреляли, я буду говорить «Мимо», не подсказывая, где упал снаряд. Учите буквы и цифры, капитаны, и вы, их команды, помогайте своим вождям!

Дальше начался лютый пиздец. Обломки потопленных кораблей расстреливались по пять-семь раз. Обстрелы, крики, споры окружили поле боя, в котором остался один двухклеточный справа и последний, вольный, единственный одноклеточный слева. Всё морское поле боя уже было обстреляно раза два. Это всё слабость. Личное незнание определённых букв и цифр. Оставалось лишь по паре свободных, необстрелянных клеток с обеих сторон.

— Напрягите свои головы! Сейчас наш выстрел, наша последняя надежда! Думайте, Кетти, она уже ранена, мы должны её добить, мы уже почти добили! Как называется этот квадрат⁈ — Тыкая пальцем в песчаную карту, крикнула капитан второй команды. Именно её судно ещё на плаву, тонет, но способно дать последний залп. Идёт массовое коллективное обсуждение, все, включая моих личных стражниц, выступавших на той стороне, подсказывают, советуют, и в итоге я слышу в третий раз:

— Ж10!

Немая пауза. Все ждут моего решения, ответа, и для драматизма, уже слышав, куда в следующий раз будет наносить удар другая команда, выхожу вперёд, скрывать смысла нет, поднимаю палку и указываю на пустое место. Будет уроком.

— Уже в третий раз. Мимо. — Все справа в ужасе охнули, схватившись за голову; выругалась в ладонь воительница Кетти. Моя стражница, именно она настояла на этом последнем выстреле в никуда.

Вперёд выходит представительница от команды левых, тоже взрослая; с хитрицей, положив руку на мою палку, она оборачивается, глядит на своего капитана и спрашивает:

— Можно? — Капитан, победоносно сверкнув зубами, кивнула.

— Д9. — Да, они поняли правила, поняли исчисление, нахождение и раньше своего врага разобрали, выучили буквы с цифрами. Хитрость правой команды вылилась им боком. Именно они настояли на том, чтобы я не показывал, где мажет враг; они собственноручно вырыли себе могилу.

— Прямое попадание! — Заявляю я, а после палкой перечеркиваю на песке последнее судно. — Поздравляю левую команду с первой морской победой!

Боль и разочарование на лицах правых: они рыдают, утешая друг друга, обнимаются, скулят и скорбят о несуществующих потерянных и потопленных кораблях, обещая назвать в честь последнего корабля своих детей. В то же время, в ряду левых победоносный рёв. Они хохочут, танцуют, тоже обнимаются; старшие сёстры обещают младшим устроить в честь первой победы пир, пригласить всех родственников, чтобы среди родных и близких я оповестил всё племя об этой грандиозной победе.

Кто ж знал, что простая игра выльется мне в очередное обязательное мероприятие с посиделками до самого утра…

Два дня спустя. Раннее утро.

Учебно-тренировочный лагерь имени Самца Добрыни.

Тропами, по которым ранее боялись ходить даже самые отважные звери, боевитые Кетти всех возрастов с сумками, набитыми камнями, и полным вооружением, взбирались вверх по холмам, затем вниз, через водную преграду, и сделав крюк, вновь поднимались в гору.

Все обучаемые, тренируемые кошки, с злобой глядели в спину вырывающейся вперед Медоеда. Они проснулись лишь два часа назад, а она, уже тренировалась. Большинство Кетти, впервые в своей жизни с восходом солнца испытали усталость, которую не могли накопить даже за недели долгой охоты. Тренировка выносливости, безумно сложная, требующая перемещения огромного количества ненужного груза, выматывала; многие не могли понять ее смысл, однако лишь видение спины ненавистного врага, Рабнир из рода Медоедов, стимулировало их выкладываться на полную, стараться обогнать и превзойти. Это была гонка на перегонки с врагом и самим собой.

Причины старательности Кетти знала и сама Рабнир. Коса, поглядывая назад, она изредка роняла колкие шутки, и хоть могла двигаться в три, а то и в четыре раза быстрее заданного темпа, исполняла приказ старого лиса Добрыни. Она не знала, как его тренировки сказываются на Кетти, но ощущала, как на ней, Медоеде, обладающей невообразимой регенерацией, день за днем от нагрузок рвутся и крепнут мышцы.

«Не вижу Льва — плохо, скучно. Становлюсь сильнее — хорошо, я сильнее вчерашней себя, дольше смогу спариваться!» — Вспоминая Алексея, какой сегодня день, облизывалась Рабнир. Именно сегодня вечером ей позволят ещё раз испытать удачу, а с ним — силу проклятья, поразившего небесного льва. Она планировала пустить в ход все свои навыки: гортанное пение, танец вокруг хвоста, тряска грудью и, конечно же, боевой танец Медоеда с воинственным ревом на Агохлу и Онохо. Она собиралась впечатлить самца ритуальными танцами своего племени, но, почему-то, когда рассказывала это Добрыни, тот смеялся с неё, словно считал не только слабой, но и глупой. От одной мысли о том, что старый лис так легко обманул их с Гончьей, что самец, старый, слабый, больной, едва не снёс ей голову с плеч, заставляло самочку испускать соки. Медоед способна возбудиться от одних лишь мыслей о самцах и грядущей смерти. «Не могу терпеть…» — Желая уединиться со своим деревянным посохом, на зло кошкам, Рабнир обращается в зверя, использует полученную от богов на 100-ом уровне способность и с лёгкостью вырывается вперёд.