Брак по принуждению. Ребенок по любви - Россиус Анна - Страница 6

Потом быстро обходит машину и устраивается за рулём.

Первые минут пятнадцать пути молчим. Я пишу своим в Белоярск, что долетела, меня встретили, всё в порядке.

Смотрю на мелькающие высотки за окном. Далеко впереди постепенно вырастает комплекс из нескольких башен. Сразу появляются ассоциации с Дубаем, такие они высоченные, даже футуристические.

– Это жилой комплекс, – Виктор кивает в ту сторону. – Я несколько лет назад купил там лофт.

– Впечатляет, – я замираю в восхищении. лофт – это что-то вроде большой студии? Без перегородок?

Виктор, кажется, считывает мои опасения. И улыбается.

– Поселить тебя в отдельной комнате не получится, да. Но кровать широкая, тесно не будет.

Вспыхиваю. Что, прямо сегодня мне с ним вместе спать? Вот так, сразу?!

– Мира, не паникуй. Я же понимаю, мы друг другу пока чужие.

Он же понимает. Ладно.

Поворачиваюсь и смотрю на будущего мужа. А он сосредоточен на дороге. Мы как раз въезжаем на подземный паркинг.

– Я – не озабоченный пацан. Вполне способен контролировать свои порывы. Не нужно меня бояться.

Заверил он, чем окончательно подтвердил мои опасения. Конечно, мне нечего бояться. Можно подумать, я последняя женщина на планете. Захочет развлечься, просто позвонит какой-нибудь своей подружке.

Настроение мгновенно портится. Не хочу демонстрировать эту унизительную ревность, и отворачиваюсь к окну.

Машина останавливается. Водзинский отстёгивает ремни безопасности. Свой, потом и мой. И помогает выйти.

– Сходим сегодня в гости к моим друзьям? – спрашивает, когда садимся в лифт. – Марк и Соня живут здесь же, но на самом верху. Она, кстати, почти твоя ровесница, чуть постарше.

– Хорошо.

Как я представляла себе лофт? Кирпичная кладка, торчащие из стен трубы, деревянные балки… Оправдали ожидания только высоченные потолки. В остальном – мимо.

Вместо ветхих деревяшек – деревянная обшивка с эффектом состаривания. Пара стеклянных перегородок. Цвета преобладают – белый, чёрный, коричневый, бежевый… В общем, везде – натуральное дерево, стекло и металл. Мягкий мебельный гарнитур и журнальный столик. Большая плазма на стене. Мне очень нравится.

Заглядываю в столовую. Там овальный обеденный стол и несколько стульев. А за ним – прекрасно оборудованная кухня. Неужели, сам готовит?

Виктор ставит мою сумку на диван. рядом пристраивает чемодан.

На второй этаж ведёт кованная лестница. Скольжу по ней взглядом, и вижу за металлическими перилами спальню.

– Ванная наверху, – кивает хозяин. – Поднимемся?

И не дожидаясь ответа, вновь подхватывает мои вещи и идёт наверх. Я – за ним.

Взгляд приковывает большая кровать, застеленная светлым покрывалом.

– Как тебе?

– Здесь красиво, – отвечаю уклончиво. – Ванная?

– Вот, – он подходит к двери и дергает ручку. – Там – гардеробная. Пока поживём тут. Потом, конечно, нужно будет купить просторную квартиру.

Не хочу даже думать, сколько женщин тут побывало до меня. С ним на этой кровати. Не хочу, но думаю всё равно. Снова жгучая ревность затапливает.

– А эту? Продашь? – спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

– Не знаю. Жалко. Может, позже…

Он подходит вплотную ко мне и обнимает сзади.

Не знаю, как реагировать. Но обнимать в ответ не хочется. У меня ощущение, будто меня привезли в элитный бордель и завели в спальню, в которой усердно потрудились несколько моих предшественниц.

Поначалу, возможно, Водзинскому будет хорошо со мной. Но однажды новизна пройдёт. И я останусь в новой просторной квартире, может быть уже с ребёнком. А муж вернётся сюда, к своему привычному образу жизни.

Полгода, примерно, – вот сколько длятся его отношения, судя по фото девушек. А с последней, шатенкой, он порвал?

Чувствую, как жжёт глаза. Чёрт, вот только разреветься при нём не хватало!

– Мира… – он разворачивает меня к себе и заглядывает в лицо. – Чёрт! Я просто обнял… Ты за кого принимаешь меня, вообще?!

Не могу ничего выговорить, губы дрожат. И ревность, ревность пожирает… Не ожидала от себя такого.

Жмурюсь и ощущаю, как по щекам сбегают два ручейка.

– Мира, у тебя кто-то был раньше? – тихо спрашивает, касаясь моего подбородка.

Ясно. Решил, – я такая недотрога? А ничего, что я полтора года назад к нему сама пришла, разделась и позволила распластать себя на постели? Злость берёт. Какой самонадеянной была! Возомнила, что смогу заинтересовать взрослого, искушенного мужчину.

Ну, теперь заинтересовала. И все планы и мечты – побоку. Не полезла бы к нему сама тогда, он и не вспомнил бы сейчас обо мне. Молодец, Мира! Медаль "Идиотка года" по праву твоя.

– Нет.

Мне кажется, или я слышу вздох облегчения? Какая ему разница?

Видимо, какая-то есть. Обнимает снова и целует в макушку.

– Не бойся. Мы никуда не торопимся. Будем привыкать друг к другу постепенно.

Наклоняется, и вдруг целует в губы.

Я тут же вспоминаю тот наш первый и единственный поцелуй. Долгий и безумно возбуждающий, который так внезапно прервался. И внизу живота появляется тяжесть. Вздыхаю шумно ему в рот. И он проталкивает язык.

Я не сопротивляюсь. Не могу и не хочу. Но и не отвечаю никак.

Его моя заторможенность не трогает никак. Водзинский, похоже, наслаждается процессом. Его эрекция недвусмысленно вдавливается в мой живот.

– Даю слово – до первой брачной ночи не трону без твоего согласия, – он отрывается от меня наконец, но руки не убирает. – Но, знаешь, сколько всего приятного можно делать, не нарушая твою девственность?

Виктор

Сходить в гости к Миллерам оказалось отличной идеей. Весь день, как на иголках. Так хоть под вечер отвлеклись и расслабились оба.

Мира быстро нашла общий язык с Соней, невестой Марка, и немного повеселела.

После первого поцелуя в спальне не знал, что и думать. Впервые такое со мной – прикоснулся к женщине, а она сжалась в испуганный комочек и заплакала. Просто пзц.

Ну и что, что девственница? Полтора года назад Мира сама ко мне пришла и предложила себя. Вспоминаю иногда тот момент и понять не могу, как хватило воли отказаться?

Если до того случая в ночь её восемнадцатилетия я её ребенком считал, то после всё изменилось. Меня еще долго тянуло в Белоярск, она мне снилась в самых развратных снах.

Теперь осталось потерпеть всего несколько дней, и она будет моей. А можно и не терпеть.

Девчонки ушли в кухню заваривать чай, а мы с Марком остались в гостиной.

– Посмотри на этот брак с другой стороны. Мирослава – красивая молодая женщина, из интеллигентной семьи. Ты можешь узнать всю её подноготную, если захочешь. Скромная, вежливая, будет послушной.

Послушной, как же.

– Не уверен. Чувство такое, что Мира – дремлющий вулкан. На поверхности сейчас – тишь да гладь. Но стоит чуть тряхнуть, и пзц.

– Вулкан, не вулкан, а деваться ей некуда. Кроме всего прочего, жена – это витрина твоего бизнеса. Показатель твоего успеха.

В этом Миллер прав. Молоденькая, красивая, сексуальная жена – определённо, показатель успеха мужчины.

– И как Софья относится к тому, что она – витрина? – ухмыляюсь, зная Сонин неукротимый нрав.

– Никак. Услышит такое и выкрутит мне яйца. С ней – ухо в остро.

Мы делаем по глотку. Виски расслабляет.

– Не трогал её ещё? – тихо спрашивает Марк.

– Думаю, может сегодня? Она девственница.

– Отлично. Погоди, а как же тот мужик? Ты говорил, у неё роман с местным прокурором..

– Угу. С сыном прокурора. Я знаю его со спортивной школы, вместе плаванием занимались и боксом. Тот ещё мудак.

– Интересно. Это для тебя он – мудак. А для Мирославы – хорошая партия вполне.

– А я не понял пока, чего дядя так всполошился по поводу их романа. Но причина, уверен, достаточно веская. Если дело, вообще, в нём. И теперь мы имеем, что имеем. Дубравина – в отставку, Мирославу – мне.