Становится жарко (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 7

— Ох, — говорю я, мой разум бешено разогнался под упавшей на него задачей. — Ладно.

— Ты уверена? — спрашивает она.

— Да, — говорю я без колебаний, моё решение уже принято.

Кто-то стучит в дверь её квартиры.

— Входите, — говорит Розалинда, как будто ожидает посетителя.

Я замечаю, что её левая рука исчезает под столом.

Тяжелые шаги доносятся по коридору вместе с тянущим, шипящим звуком, и я сразу понимаю, что это змай. Ни один человек не мог воспроизвести звук огромных мужчин-драконов.

— Розалинда, — приветствует Лейдон.

Глянув через моё плечо, он и Сверре встали и ождали.

Сердце у меня затрепетало в груди, а на ладонях выступил холодный пот. Змаи каждый раз оказывают на меня такое воздействие. Они такие высокие, сильные, мускулистые во всех не мыслимых местах. Их чешуя переливается на свету во время ходьбы, отбрасывая крошечные радуги. Это захватывает дух, добавить к этому ещё тот факт, что они всегда ходят без рубашек, и что на это делать девушке?

Ладно, признаю, я подсела.

В городе нет непарных змаев. Могли бы быть, если бы не Гершом и его махинации. Клан полон одиноких змаев. Кто знает, возможно, один из них идеально подошёл бы мне. Однако теперь они окопались в пещерах эписа, что стало ещё одним источником для напряжения между подгруппами.

Почему-то мне кажется, что мы должны быть выше этого. Это всё так мелочно. Спорят о территории, расе и, самое главное, о том, кого выбирает сердце человека. Вот к чему это на самом деле сводится, не так ли? Право женщины выбирать не только то, что она делает со своим телом, но и со своим сердцем. Это то, что Гершом и его лагерь, кажется, ненавидят больше всего.

И я могу проникнуть к ним. Троекратное ура в мою честь.

— Лейдон, Сверре, — говорит Розалинда, указывая на два пустых стула перед её столом. — Я думала, вы оба руководите охотой?

— Да, руководили, — шипит Лейдон, края его чешуи имеют зловещий красный оттенок, отражающий его настрой.

Чешуя Сверре более приглушенная, коричнево-желтая. Сверре обычно лучше контролирует свой характер, чем Лейдон.

— Ты вернулся раньше, чем я ожидала, — замечает Розалинда, не обращая при этом внимания на гнев Лейдона.

— Прекрати свои игры! — Лейдон взрывается, вскидывая руки вверх, расправляя крылья, а его хвост совершает резкие рубящие движения вперёд и назад.

Розалинда не реагирует на его взрыв. Её способность сохранять спокойствие перед лицом такой угрозы впечатляет: она едва моргнула, когда чрезмерно мускулистый варвар весом в несколько сотен фунтов взбушивался в трёх футах от нее. Вместо этого она переключает своё внимание на Сверре, выгнув бровь.

— Я никогда об этом не думал, — говорит Сверре мягким и ровным тоном.

— Что случилось? — Розалинда уточняет.

— Мы превзошли способность стадо не отставать.

— Не мы, они! — Лейдон шипит, сжимая руки, как будто он душит кого-то, кого я не вижу.

Холодный озноб пробежал по моей спине. Гнев Лейдона ощутим, пульсирующая сила ударяется о мою кожу, словно горячие волны.

— Лейдон, — предупреждает Сверре.

Лейдон поворачивается и шипит. Его крылья частично расправлены, хвост резко рванул влево, сбивая стул позади него через всю комнату. Сверре вскакивает на ноги, его руки сжимаются в кулаки. Двое змаев стоят на расстоянии фута друг от друга и пристально смотрят друг на друга. Я сваливаюсь со стула и отступаю назад, не в силах и не желая быть так близко к ним.

— Достаточно! — кричит Розалинда, хлопая руками по столу.

Двое змаев отводят взгляд, чтобы посмотреть на неё. Она встречает их взгляды, её губы поджаты, лицо серьёзно. Что-то в её лице или манерах прорывается, их плечи опускаются, крылья смыкаются, а хвосты перестают рубить воздух.

— Розалинда, прошу прощения, — говорит Сверре, подходя к стулу, который отбросил Лейдон, и устанавливая его на место.

Лейдон продолжает состязание взглядов с Розалиндой, пока Сверре не кладёт руку ему на плечо. Его голова медленно поворачивается, посмотреть на руку, а затем поднимается, чтобы встретиться взглядом со Сверре. Он кивает и садится на место, не произнеся ни слова извинений.

— Насколько всё плохо? — спрашивает Розалинда, сосредоточив внимание на Сверре.

— Плохо, — говорит он. — Зверей недостаточно, чтобы прокормить всех жителей города. Теперь, когда клан обосновался неподалеку, мы прошли точку истощения наших ресурсов.

Розалинда кивнула, сцепив пальцы под подбородком.

— Я говорил, что это было ошибкой, когда они прибыли, — ворчит Лэйдон. — Это мой город.

Розалинда почти не бросает взгляд на Лейдона, игнорируя его вспышку.

— Сара, займись двумя своими проектами, — говорит она.

— Да, мэм, — отвечаю я, не двигаясь.

Я хочу знать, что мы будем делать с ситуацией с охотой. Проходит несколько ударов сердца, и не произносится ни слова, затем Розалинда снова смотрит на меня, выгнув бровь. Чёрт побери, она имела в виду немедленно.

— Извините, да, мэм, — говорю я, мчась к двери.

— Теперь про охоту… — начинает Розалинда, когда закрывающаяся дверь заглушает звук её голоса.

Сначала мне нужно отправиться в лагерь Гершома.

Это будет просто кошмар.

Глава 3

Вечер

Я смогу. Всё будет хорошо. Они не причинят мне вреда, я человек. Они ненавидят змаев.

Мантра снова и снова крутилась у меня в голове, пока я шла к лагерю Гершома.

Вражеская территория.

Когда всё стало так плохо?

После того, как мы прибыли в город, для нас было естественно располагаться так, будто мы остались на корабле. Мы переехали в здание напротив главного корпуса, создав общежития, такие же, как на корабле. Супружеские пары имели свои собственные помещения, остальные были разделены по признаку пола на комнаты по три или шесть человек. Думаю, мы искали комфорт в привычном. Это привнесло в жизнь ощущение нормальности.

Кроме Гершома.

Он был слишком хорош для общежития. Или что-то с ним было не так. Не знаю, я никогда не была близка ни к нему, ни к его «лагерю». Поначалу с ним было всего несколько человек, несколько недовольных людей, ожидавших спасения. Они не хотели принимать эпис после того, как Калиста поняла, что он вызывает привыкание, и если ты принимаешь его, тогда уже ты становишься зависима. И потом становится невозможно покинуть Тайсс.

Другие были расстроены из-за Калисты, а затем из-за Джоли, Амары и Ланы. Они недовольны тем, что выжившие мужчины оказались в меньшинстве в отличие от женщин, поэтому, если женщины вступают в контакт с инопланетянами, у мужчин остаётся ещё меньше женщин. Они утверждают, что это ставит под угрозу будущее человечества.

Но разве так правильно?

Мы не машины для размножения. Они скандируют «Человечество прежде всего», но разве любовь не является частью человеческой жизни? Делиться своим сердцем и миром с идеальным для тебя мужчиной?

Именно здесь их аргументы разваливаются, по крайней мере, для меня. У людей есть сердце. Женщины и мужчины должны сохранить возможность любить того, кого сами захотят. Мы должны быть выше этого. История Земли на корабле была обязательным предметом, мы узнали, что поднялись над таким фанатизмом в нашей истории, но здесь, на Таджссе, как будто все об этом забыли. Тот факт, что чье-то тело отличается, не делает его хуже вас.

Пытаясь понять их ненависть, в моей груди возникает пустая боль. Я не могу. Это просто бессмысленно.

А если представить, что чувствуют змаи! Женщин у них вообще нет, их убили в Опустошении. Возможно, это судьба привела нас сюда.

— Всегда работай ради общего блага, — неоднократно говорила мне Розалинда.

Общее благо. С чем я точно согласна. Что приносит больше всего пользы большинству людей?

Если бы только Гершом и его последователи смотрели на вещи именно так.

Впереди маячит здание Гершома, тёмное и угрожающее в угасающем вечернем свете. Оно ничем не отличается от любого другого здания в городе. Рассыпающиеся, покорёженное, может быть, немного более грязное, чем я ожидала, но внешне ничто не выделяет его. Но я знаю, что это сердце врага. Главная база для тех, кто хочет нарушить баланс, давший нам шанс выжить на этой планете. И всё это во имя славного будущего, в котором будет доминировать человечество.