Становится жарко (ЛП) - Мартин Миранда - Страница 5

Она стоит посреди открытого пространства, её длинные тёмные волосы доходят до плеч. В том, как она держит себя, есть царственность. Её белый наряд сияет, отражая солнечный свет, падающий из окна, в которое она смотрит. Я знаю секрет, почему здесь всегда чисто, но это никак не портит впечатление. На самом деле она носит скафандр, созданный специально для неё, который самовосстанавливается, поэтому, сколько бы она ни пачкалась, это никогда не отразится на внешнем виде. Подвиг инженерной мысли, созданный по её приказу. На корабле он служил и броней, и защитой от потери воздуха.

Розалинда много раз говорила со мной о моральном духе и о том, как его поддерживать. Чистота и трудолюбие возглавляют её список. По ее словам, к счастью, второе можно использовать для достижения первого, создавая двойную атаку на низкий моральный дух.

— Доброе утро, леди-генерал, — говорю я.

Она не поворачивается.

— Розалинда, — поправляет она тихим и мягким голосом. — Ты можешь звать меня Розалиндой, когда мы одни.

— Да, лед-Розалинда, — останавливаю я себя.

Сколько бы она мне ни говорила, я всё равно по умолчанию использую её титул.

— Здесь будет красиво, — говорит она, не отворачиваясь от окна.

— Мэм?

— Наш город, — говорит она.

В её голосе присутствует тяжесть, которой я раньше не слышала. У меня на руках пошли мурашки, а волосы на затылке встают дыбом.

Подойдя к ней, я смотрю на город. Она видит то, чего не вижу я. Всё, что я вижу, — это развалины, разбитые окна и разрушающиеся стены. Уничтоженные временем и войной, которая почти положила конец расе змаев.

— Да, мэм, — соглашаюсь я не потому, что понимаю, а потому, что не знаю, что ещё сказать.

В уголках её губ заиграла улыбка. Она посмотрела на меня, а затем снова на город.

— Представь себе, — говорит она. — Подумай о том, как всё может быть, а не только о том, как всё выглядит сейчас. Вон то здание, — она указывает на высокое здание прямо напротив нас. — Замени разбитые окна. Снеси верхний этаж, где рушатся стены. Размести сад на открытой крыше. Растения цветут, люди, наши люди, работают. — Она указывает ниже. — Там внизу из фонтана бьёт вода, и люди занимаются своей повседневной жизнью. Никаких беспокойств, никаких страхов о том, откуда появится их следующий обед и выдержит ли купол. Вернутся ли пираты. Именно для этого мы работаем. Это важно, никогда не упускать из виду цель, Сара.

Слушая её, я вижу то же, что и она, точно так же, как она создаёт образы в моём сознании. Красиво, идеально и намного больше, чем то, как мы живём сегодня.

— Да, мэм, — соглашаюсь я, озноб пробегает по моим конечностям.

Вот почему она Розалинда. Это то, что отличает её от всех остальных.

— Хватит, — говорит она, отворачиваясь от окна и направляясь к своему столу.

Я следую за ней и встаю напротив неё.

— У нас проблема, — говорю я без дальнейших предисловий. Розалинда не любит танцевать вокруг куста.

— Что? — спрашивает она, кладя руку на стол.

Внезапно её рука дёргается. Я не могу отвести взгляд от спазма. Она смотрит на свою руку, затем на меня, её глаза расширяются, не сильно, но достаточно, чтобы я уловила это. Она быстро перемещает руку в сторону и садится на своё место.

— Я спросила, что случилось, Сара? — повторяет она, обрывая слова, которые я собиралась сказать.

Глядя на её руку, мои губы шевелятся, но слова не выходят. Я застряла между тем, что собиралась сказать, и тем, что она хочет, чтобы я сказала, и я не могу говорить. Пытаясь преодолеть мысленный блок между разумом и ртом, я смотрю на Розалинду. Её острые глаза впиваются в мои, давая понять, что мои вопросы не приветствуются.

Как я могу не поинтересоваться? Что-то не так. Эта дрожь — слабость, которую Розалинда никогда не показывала.

— Э-э, — говорю я, борясь с собой.

— Сара, — говорит Розалинда мягким, но твёрдым голосом. — В чём дело?

Твоя рука, мне хочется вскричать. Блок в моей голове очищается. Глубоко внутри возникает слабая мысль, но этого не может быть на самом деле. Это было бы слишком смешно, чтобы быть правдой. Я не эгоистка, и такая идея стояла бы за гранью эгоизма. Но если что-то не так… может, Розалинда ухаживает за мной?

За мной? Из всех выживших я?

Быстро моргая, я отбрасываю все эти нелепые мысли.

— Вода, — говорю я наконец.

— Да? — Розалинда подталкивает.

— Если мы найдём способ увеличить подачу воды, мы сможем решить большинство проблем, с которыми сейчас столкнулся город, — говорю я, и уверенность наконец стала возвращаться ко мне.

Я долго и усердно думала о решении проблем, за наблюдением которых проводила целые дни. Розалинда не любит, когда к ней приходят с проблемой и не предлагают решения. Ещё одна вещь, которую я рано узнала под её крылом.

— Поясни, — говорит она.

Мой взгляд метнулся к её левой руке. Оскорбительной, которая выдала единственный признак слабости за всё время. Тремор. Розалинде всего лишь тридцать с небольшим. Что бы произошло, если бы её не здесь не было? Нет, я даже не хочу об этом думать. Сдержать Гершома без леди-генерала было бы невозможно.

— Самые крупные проблемы, с которыми мы сейчас сталкиваемся, — это еда и основные ежедневные потребности, — говорю я. — Они лежат в основе большинства жалоб.

— Ты имеешь в виду, помимо половой связи человеческих женщин с мужчинами змаев, — сухо говорит Розалинда с натянутой улыбкой на лице.

— Если не считать этого, да, — соглашаюсь я.

Розалинда усмехается.

— Расслабься, Сара, я шучу… в основном.

— Конечно, — говорю я, но я не шучу по этому поводу. Это самая большая жалоба, если принять во внимание определённые фракции выживших.

— Ты говорила? — она спрашивает.

— Ну да, вода. Если мы увеличим запасы воды, мы, в идеале, сможем что-то сделать, чтобы помочь с туалетом и ваннами. Запах становится невыносимым. Также я посетила Калисту и Джоли. Их прогресс… ниже, чем мы надеялись.

— Чёрт, — выдыхает Розалинда, откидываясь на спинку стула.

— Да, им тоже нужна вода, — говорю я. — Таким образом, решение этой проблемы, решит две глобальные задачи.

— Хорошо, итак, какие существуют пути решения?

— Фонтан, — сразу говорю я.

— Что? — она спрашивает.

— Фонтан, — говорю я, ухмыляясь. — В какой-то момент там была вода, верно? Я думала об этом. Я много ходила по городу в поисках мусора, и ясно одно. Вода драгоценна. Вода на Тайссе похожа на старые фильмы и шоу, рассказывающие о поисках золота на Земле. Ценность, демонстрирующая богатство. Когда этот фонтан был построен, он, должно быть, представлял собой огромный показатель окружающим богатства и власти.

— Разумно, — соглашается Розалинда, но ждёт продолжения.

— Итак, под фонтаном должна быть система, обеспечивающая его питание.

— Хорошо, пусть так, но как это решит нашу проблему?

— Пока не знаю, — говорю я. — Но когда я найду способ проникнуть в эту систему, я надеюсь, что будет найдено и решение его ремонта.

— Лучшее, что у нас есть, продолжай, — говорит она. — Посоветуйся с Амарой, возможно, она что-то прояснит.

Как будто мой рост теперь составляет десять футов, и я глубоко и удовлетворенно вздыхаю. Розалинда не часто хвалит меня, но то, что она поверила в мою идею и дала ей добро, наполнила меня большой гордостью. Моя улыбка такая широкая, что у меня заболели челюсти.

— Хорошо, — говорю я, направляясь к двери.

— Сара, — зовет Розалинда.

— Ага? — спрашиваю я через плечо.

— Останься, пожалуйста.

— Конечно.

Розалинда указывает на стулья перед своим столом, и я сажусь на один. Она откидывается на спинку кресла, закрывает глаза и вздыхает.

— А что насчёт Гершома? — спрашивает она, не открывая их.

Весь восторг, который я только что испытывала, рухнул на землю. Гнев борется с отчанием, пока я пытаюсь выразить словами то, что я наблюдала сегодня и чего боюсь.

Страх. Настоящая проблема в нём. Я боюсь чего-то, но не знаю чего. Вот что делает всё в нём таким трудным. Ты не знаешь, что он делает, а когда что-то случается, что угодно, это точно будет он, и никто не сможет этого доказать. Подобно тому, как сломали шлюз или невмешательство Клана были настолько далеки от него самого, что его никогда не могли обвинить.