Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор" - Страница 77

Константин и Грейолл остались одни. Почти: Мелина и Селлена всегда были рядом, но Костю это явно слабо смущало.

Погасший какое-то время смотрел в глаза раненной драконицы.

Звёздные пустоши ему дали уже очень много. За последнее время мужчина столько «нафармил», что даже поражённые гнилью твари прекратили попытки на них напасть и, когда видели приближающиеся фигуры невозмутимого Погасшего и красноволосой девушки, ходившей с таким лицом, будто она была на лучшем свидании в своей жизни, предпочитали просто делать ноги. Или лапы. Или что там у них…

С каждой поднятой характеристикой, так или иначе связанной с его сознанием, Константин всё больше и больше начинал ловить себя на… разных мыслях.

Мысли текли всё лучше и более складно, в голове начинали появляться концепции, к которым он вот так никогда бы не пришёл. Пусть общее… направление его мышления оставалось неизменным с самого начала, он просто не мог оставаться прежним, путей решения тех или иных проблем становилось больше.

Сначала он переосмыслил поведение окружающих его существ, перестав относиться ко всем событиям, как к простым «квестам». Продолжал же он называть квесты так лишь из-за привычки.

Затем он переосмыслил казуальство. Начал тоньше улавливать настроения окружающих его существ, что не могло не напрячь мужчину. Осознание проблем не решало их, лишь влияло на психологическое здоровье несчастного казуального хардкорщика.

В последние же дни, охотясь на тварей с Миллисентой, поглощая просто огромное количество рун бесчисленных живых и мёртвых созданий, катком прокатываясь по Звёздным пустошам, происходило новое изменение.

Возможно, он был единственным Погасшим, который за столь короткое время лишил жизни стольких существ. И уж тем более он был единственным Погасшим, способным столь чудовищно эффективно поглощать и направлять руны в себя.

Про постоянно подпитывавшие его Великие руны, ключи к изменению всего Междуземья, и говорить было нечего.

— Я давно хотел попробовать одну молитву, но у меня не хватало казуальной энергии на её использование, — произнёс будто бы в никуда мужчина.

«О чём… о чём ты…»

Грейолл не понимала, о чём говорило невозмутимое существо перед ней.

— Теперь у меня её хватает и я чувствую, что могу её использовать. Я хочу попробовать тебе помочь.

Грейолл готова была рассмеяться от заявления спрятавшегося под личиной человека существа, но по многим причинам не могла. Драконица не верила в то, что ей могли помочь.

Взгляд мужчины неуловимо изменился. Было видно, что он стал очень задумчивым.

— Проблема в другом. Я начал смотреть на «молитвы» и «чары» иначе. И на свою силу — в том числе.

Из-за появления Миллисенты уроков с Селленой стало меньше, но мужчина и без того уже осознал главный принцип казуальства в виде визуализации.

Разве он не занимался этим всё время? Его сила, очевидно, отличалась от той, которой оперировали казуалы. Но это не мешало ему с похожими эффектами визуализировать то, что он «знал».

Не слишком задумываясь над тем, что он делал, мужчина успешно занимался казуальством. Теперь же, когда странные мысли сами начали лезть ему в голову…

Он не потерял возможность использовать казуальство, однако начал естественным образом находить… недостатки своего подхода.

Честно говоря, происходящее воспринималось Костей как неожиданное желание углубиться в вырезанный лор, построить несколько теорий, связать то, что никто и не планировал связывать…

Костя начал проходить одну из самых страшных в сообществе соулслайкеров трансформаций, пробудив зачатки великих и ужасных учёных умов (лороведов), чьи многочасовые разборы на ничего не значащие описания случайного бомжатского сета брони захватывали умы казуалов, трайхардеров и даже иногда выбирающихся из подвалов через сломанную коллизию Тех-Кому-Нельзя-Включать-Таймер.

Более того, тут и те, кто не вкусили соулслайки по самые гланды, слышали про этих мудрецов, внезапно для себя становясь частью сообщества и давая себя приобщить к нескончаемым траям, океану боли, преодолений и челленджей.

Оставались ли у кого-то сомнения в том, сколь ужасны были по своей природе учёные умы (лороведы)?..

«Я не понимаю…»

— Для соулслайков это обычная практика, — невозмутимо заметил Костя. — Ты готова к риску?

Скажем так, Константин, как тот, кто пробовал в том числе кровоток с обморожением и увлекался… фармом, чувствовал некоторую вину перед драконицей.

Грейолл, услышав вопрос Погасшего, нашла в себе силы оскалиться.

Риску?

Её существование было сплошным мучением. Великая драконица понимала, что, даже если умрёт, в каком-то виде её страдания могут продолжиться: не менее гнилой Золотой Порядок, в котором не было места Предначертанной Смерти, просто не позволит ей освободиться полностью.

Предложение существа, принявшего облик человека, было смешным.

Грейолл уставилась в спокойные серые глаза удивительно пугающей букашки, видя в них слабо скрываемый свет. Чем-то похожий на свет мерзкого золота, он при этом отличался. Казался более тёплым и… естественным.

«Да…»

Ни Мелина, ни Селлена до самого последнего не понимали, что задумал мужчина. Они догадывались, что он хотел как-то воспользоваться своей силой, но как именно…

Они собирались увидеть лишь сейчас.

Константин кивнул, улыбнувшись, после чего…

Под ним, вспыхнув светом, появился треугольник, покрытый светящимися кругами. Мужчина развёл руки, после чего одновременно поднял левую и опустил правую руки[121].

Сердце Мелины пропустило удар.

Костя обратился к «Принципу Регрессии», созданному Радагоном.

Мужчина не мог сказать, что был согласен с этим «принципом», лучше всего символизирующим стагнирующий Золотой Порядок, что не мешало ему им воспользоваться. Пусть в глобальном смысле регрессия не была чем-то хорошим, всё ещё можно было найти ситуации, когда она могла пригодиться.

Кто, испытывая боль, не любит вспоминать о днях, когда этой боли не было?

Принцип Регрессии в понимании Константина мог помочь воплотить эти воспоминания в реальность.

К счастью, мужчине не нужны были катализаторы[122].

Волна света накрыла не только мужчину, но и драконицу, пройдя по всему её телу, после чего потухла.

Костя, не увидев визуальных эффектов, уже думал было расстроиться, но тут он услышал рык драконицы. Сначала тихий, он постепенно начал становиться громче и громче.

Конечно, Грейолл узнала фундаментальную молитву Золотого Порядка. Она, древняя драконица, не могла её не узнать. И от того, что её применили на ней, она готова была взорваться от распирающей её ярости.

Столь сильной, что она, едва сдерживая боль, подняла воистину огромную драконью морду, сверху-вниз уставившись на невозмутимого человека.

И лишь после этого Грейолл поняла, что сделала.

«А?»

Костя, видя эффект, неожиданно поднял руки к Солнцу и закричал:

— Восславь Солнце!!!

Грейолл, не выдержав слабости в огромном теле, опустила шею, неверяще уставившись на сущность, чьё тело сверху-донизу покрылось такой похожей на золото, но отличной от него энергией.

Энергией, недоступной смертным.

Мужчина, опустив руки, вновь уставился в глаза драконицы. На этот раз намного более бодрые и живые.

— Время от времени я буду приходить и повторять эту процедуру, пока ты вновь не сможешь взлететь. Казуальный принцип слишком затратный, чтобы я мог повторять его часто. Это моя компенсация за все нафармленные руны…

Казалось, Косте стало немного неудобно. Самую чуточку. Конечно же, ни Мелина с Селленой, ни Грейолл не смогли понять смысл сказанных им слов.

Великая драконица медленно прикрыла глаза, позволив уголкам своей пасти приподняться. То ли от того, что ей впервые за долгое время стало легче, то ли от того, насколько вся эта ситуация была…