Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор" - Страница 73

Возможно, ей действительно нужно стать… более решительной?

Миллисента не знала, сколько пробыла в храме. Это мог быть как день, так и… так и…

Всю жизнь её окружала гниль. Гниль, которой были переполнены Звёздные пустоши, в которых она появилась на свет. Гниль, медленно распространяющаяся по её телу.

Первое время она, брошенная и забытая остальным миром, просто скиталась по забытым Великой Волей землям, пытаясь выжить. Она всегда тянулась к мечу, и не просто так: любой, кто желал причинить ей вред, никогда не выходил победителем. Кажется, кто-то для неё важный часто хвалил её из-за этого, из-за чего девушка выжимала из… природного таланта максимум.

Она уже не помнила, в какой момент её оставили и почему. Зато хорошо запомнила то чувство отчаяния, которое накатило на неё, когда гниль лишила её руки, без которой она стала совершенно бесполезной, беспомощной.

Самым же ужасным было то, что пришли к ней на помощь не те, кого она тогда считала семьёй, а страшные монстры, принявшие её за Богиню Гнили. Как бы долго Миллисента не звала на помощь — никто так и не пришёл, из-за чего поглощённая гнилью девушка в какой-то момент просто приняла свою участь, позволив тварям, провозгласившим её своей Богиней, не давать ей умереть.

Красноволосая девушка твёрдо решила, что лучше она сгниёт заживо, чем превратится во что-то иное. Она останется собой, чего бы ей это ни стоило.

Как бы ей не хотелось, чтобы ей помогли. Как бы она не молила об этом. Если такова была её судьба — она примет её.

Она думала об этом каждый раз, когда пробуждалась после очередного кошмара, разъедающего её тело и душу.

Знала ли Миллисента, что очередное пробуждение изменит её жизнь навсегда?

Сквозь сон она услышала, как кто-то подходил к ней. Не подползал, не перебирал мерзкими лапками. Именно что подходил. Как обычный человек. Это удивило и даже подарило секундную вспышку надежды, которая, впрочем, тут же умерла: она знала, что её не излечить. Ей никто и никак не мог помочь.

А значит она должна была отослать глупца подальше.

Миллисента болезненно открыла глаза.

— Ох… К-кто там? Впрочем, какая разница. Если у тебя есть хоть капля ума, ты уйдёшь… немедленно.

От природы Миллисента была довольно нежной и робкой. Особенно в противовес своим холодным сёстрам. Пусть Миллисента не была слабой, она никогда не вступала первой в перепалки. Да и, впрочем, у неё было не так много возможностей для этого.

Возможно, поэтому её голос, который она попыталась сделать как можно более хмурым и «суровым», всё равно был похож скорее на мягкую просьбу и аккуратное предупреждение.

Зрение Миллисенты расплывалось, из-за чего она не видела лица пришедшего человека, но могла определить силуэт. Он не уходил.

— Мою плоть разъедает красная гниль, — негромко пробормотала Миллисента. — Это проклятие. Человеку нельзя с ним связываться.

— Настоящие соулслайкеры жрут человечность как одноразовые хилки, — невозмутимо… видимо, парировал голос. — Я могу помочь с твоим проклятьем. Эта игла остановит его распространение.

Силуэт, достав… откуда-то золотистую иглу, протянул её ей.

Сердце Миллисенты пропустило удар. Она почувствовала, как участилось её дыхание.

Конечно, она не верила в это. Чтобы какой-то случайный человек вдруг пришёл и решил ей помочь. Более того — мог помочь. Глупость. Невозможно. Такого чуда не могло произойти.

Но при этом…

Она столь безумно жаждала этого. Миллисента хотела жить, несмотря ни на что. Всё это время боролась сама с собой, чтобы не дать этому ужасу поглотить её. Если то, что говорит силуэт, правда…

Как же она хотела в это верить.

— Говоришь, если я уколюсь иглой… это излечит красную гниль? Но… как?

— Пути злых маленьких мальчиков неисповедимы[115], — сурово ответил Костя.

Конечно, Миллисента, мягко говоря, совершенно не поняла слов силуэта. И всё же…

— Неважно, — выдохнула Миллисента. — Я уже всё решила. Я лучше доверюсь тебе, чем буду и дальше гнить изнутри.

Аккуратно, стараясь случайно не прикоснуться своей гнилой рукой к человеку, давшему ей последний шанс перед падением в бездну, Миллисента приняла иглу.

Примерно понимая, что она должна сделать с ней, девушка уже было думала её использовать, но потом…

Неожиданно смутилась, вспомнив про силуэт перед собой. Явно мужской силуэт.

— Тебя не затруднит… на минутку отвернуться?

Она сама не верила, что всё ещё могла испытывать какой-то стыд. Тем более она не верила в то, что хоть одно живое существо, не поражённое гнилью, проявит к ней хоть какой-то минимальный интерес. И всё же…

И всё же.

Силуэт, не став ничего говорить, развернулся, присев рядом… кажется, со скоплением благодати.

Храмы любили возводить на них. Да и не только храмы…

Миллисенте не потребовалось много времени, чтобы поместить в себя иглу. Она пережила столько боли и мучений, что проткнуть своё практически сгнившее тело простой иглой было проще простого. Она этого даже не почувствовала.

Но почувствовала неожиданное… облегчение.

Столь сильное и стремительное, что глаза Миллисенты расширились.

— Что ж… — негромко пробормотала она, попытавшись придать своему голосу бодрости. — Это оказалось… не так уж и трудно… Но… почему мне так…

Константин развернулся, увидев, как Миллисента уснула. Мужчина, проверив, что одна из самых несчастных вайфу и вправду просто спит, облегчённо выдохнул.

Над чем-то задумавшись, в руках мужчины появился плед, которым он укутал девушку, сев рядом с ней. Теперь осталось только ждать.

И если у Мелины при виде этой картины не возникло никаких мыслей, то маленькая иллюзия Селлены…

Прищурилась, чувствуя поднимающиеся из глубин пакостливой души веселье.

«Как же эта несчастная дева отреагирует, когда по пробуждению увидит полуголого спасителя?»

Напоминать о том, что ему хотя бы для первого впечатления стоило бы одеться, чародейка, естественно, не стала.

Иначе это будет слишком скучно.

Миллисента давно не видела хороших снов. По-настоящему светлых, лишённых боли и страданий. Она уже и не верила, что когда-то это изменится.

Но этот сон был хорошим.

Ей снилось, как она, полностью здоровая и дышащая полной грудью, гуляет по огромному саду. Пахучему, наполненному зеленью и разнообразными деревьями. Живыми растениями.

Миллисента точно не могла сказать, что делала в этом саду. Возможно гуляла, наслаждаясь природой. Возможно нюхала цветы и, совсем как маленькая девочка, лазила по деревьям. Или, может быть, она просто лежала среди зелени и ни о чём не думала.

Так было до тех пор, пока она, вновь решив исследовать сад, не наткнулась на силуэт, скрывавшийся среди цветов. Миллисента моментально узнала силуэт своего благодетеля, счастливо улыбнулась, после чего побежала к нему, желая отблагодарить.

Правда, девушка так и не добежала, споткнувшись из-за того, что невозмутимый силуэт, стоило ей приблизиться, оказался голым.

На, пожалуй, излишне мягкую и невинную девушку это оказало слишком большое впечатление.

Недолгое падение.

Вспышка.

Пробуждение.

Миллисента медленно открыла глаза, чувствуя, как от весьма и весьма неожиданного окончания сна у неё участилось дыхание. Она уже не помнила, когда последний раз видела подобные сны. Это, наверное, было хорошим знаком.

«Я укрыта пледом?» — промелькнула неожиданная мысль у Миллисенты.

Она моментально поняла, кто её укрыл: тот, кто ей помог. От этого на душе становилось удивительно тепло.

— Как ты себя чувствуешь?

Неожиданный вопрос, заданный вроде бы холодным, безэмоциональным голосом, показался Миллисенте удивительно тёплым и нежным. Девушка не помнила, чтобы к ней кто-то когда-то так обращался. Даже тот, кого она считала… дорогим человеком, не говоря уже про собственных сестёр.