Elden Ring: Своя концовка (СИ) - "Лемор" - Страница 72

— Хо-хо… — нахмурился мудрец, пытаясь вспомнить, видел ли он когда-то лицо мужчины прежде. Он не мог вспомнить. — Должно быть, ты встречал селлийских чародеев, согласившихся тебя обучать? Как неожиданно, Погасшая душа.

Мужчина никак не ответил.

По какой-то причине Гоури казалось, что невозмутимый Погасший перед ним почему-то не слишком дружелюбно к нему настроен. Это, честно говоря, даже немного пугало.

Находиться в немилости человека, способного в одиночку захватить Замок с Академией чародеев и победить двух полубогов, как минимум, не слишком приятно.

Константин, какое-то время посмотрев на камешек, над чем-то размышляя, отпустил его.

— Как я могу тебе помочь?

Вайфу-чародейка начала обучать его. Во время путешествий делать всё равно было нечего. То ли сыграли вкачанные характеристики, то ли вайфу была, пожалуй, даже слишком хорошим учителем, либо оба эти фактора играли роль, но до Кости быстро дошла некая… общая концепция казуальства: визуализация[113].

Чем лучше казуал визуализировал казуальство — тем он потенциально сильнее мог стать. Свитки несли цель в первую очередь донести до остальных казуалов то, что они осознали и визуализировали.

Придя к некоему внутреннему пониманию, мужчина ещё больше отошёл от ограничений, которые на нём незримо появились в тот самый момент, когда он осознал себя в новом мире.

И всё же, каким-то образом он забыл о том, что если казуал хочет что-то заказуалить, то он найдёт способ. Любые рамки и ограничения, даже если они обусловлены ограничениями игрового движка, всего лишь проблема, которую истинный казуал обязательно решит. Правда, иной раз поиск уязвимости занимает больше сил, чем обычное потное прохождение.

Философия истинных трайхардеров и казуалов, которую мужчина, как оказалось, ещё только познаёт. Мир, определённо, был многогранен.

Ничто не истина.

Гоури, услышав вопрос Погасшего, удивлённо приподнял брови.

— Помоги мне исцелить одну девушку. Её зовут Миллисента. Ты найдёшь её в окрестностях Селлии: она отдыхает в храме на вершине утёса. Бедняжка страдает от хвори гниения.

— Значит, она уже прямо сейчас там, — нахмурился Константин. Ещё недавно вайфу, по словам Мели-Мели, там не было. Мелине он верил.

Любой еретик, вредящий тому немногому хорошему, что было в Междуземьи, заслуживал небесную кару.

— Не думал принести ей еды, помочь перебраться в более безопасное место, найти тех, кто мог бы облегчить хворь?

Тихонько наблюдавшие со стороны за происходящим Мелина и Селлена, определённо, могли сказать, что Костя был…

Не в духе.

Впрочем, и сам Гоури почувствовал… определённые опасения. Возможно, его самую чуточку смутило то, как засветились глаза мужчины, как вены Погасшего начали окрашиваться в золотой цвет, явно не предвещая ему ничего хорошего.

«Что этому безумцу уже не понравилось?!»

— Даже если бы захотел, я не смог к ней подобраться из-за окруживших её тварей. Лишь такой крепкий Погасший, как ты, сможет справиться с этой задачей, — скорбно покачал головой чародей.

Впрочем, свет в глазах Кости стал лишь сильнее, из-за чего чародей почувствовал, как внутри него что-то сжалось.

Он был сильным чародеем. Да, уже не в той форме, что был в молодости, но его не просто так называли Великим мудрецом. Однако та атмосфера, что создавал вокруг себя обладатель двух Великих рун, совсем отличалась от тех путников, которых мудрец встречал до этого.

Атмосфера хардкора и казуальства, смешанная в одном соулслайкере. Это не то, чему можно было противостоять. Нечто, способное уничтожать богов и древних драконов, чтобы просто позакрывать все достижения.

— У-увы, болезнь Миллисенты неизлечима. Когда Древо Эрд процветало, даже полубоги не могли противиться его влиянию, несмотря на их происхождение.

Видя, что Погасший начинает ещё больше закипать, Гоури поспешно продолжил:

— Но страдания Миллисенты можно облегчить. Для этого тебе следует найти игл… Маричьи округлости, где ты её достал?!

Костю упоминание округлостей в исполнении Гоури немного сбило с настроя, но он быстро пришёл в себя.

— Я просто прошёл квест нелинейно[114], — холодно ответил Константин. — Это же она?..

Вопрос, очевидно, был риторическим.

«Этот безумец уже победил командира О’Нила?» — ошарашено подумал Гоури, жадно уставившись на находку. — Позволь мне взглянуть на иглу. Хм-м-м… Хм-м-м-м… Это настоящее чудо. Работа истинного мастера… искусного и смелого творца, который стремится ухватить смысл жизни. Дашь мне время поработать над иглой? Вещица-то добротная, но толку от неё сейчас никакого.

Старик с любовью принялся разглядывать две половины сломанной иглы, мгновенно забыв про произошедший… конфуз.

— У тебя час.

Гоури уже было открыл рот, чтобы возмутиться, но, встретившись с безумным взглядом трайхардера, закрыл рот.

— Этого хватит.

— И продезинфицировать как-нибудь не забудь.

Гоури чуть не задохнулся от возмущения.

Незримая Мелина странно покосилась на решительного мужчину, сжав подаренное кольцо.

Её избранник становится до пугающего решительным и холодным, когда дело заходит о жен… нет. О вайфу. Мелина это хорошо усвоила.

Ему плевать на происхождение, на ранние совершённые грехи и ошибки. Даже факт наличия или отсутствия живого вместилища, казалось, совсем не смущал мужчину: он будто и не видел в этом никакой проблемы.

Впрочем, на примере Селлены, при правильном подходе это, кажется, действительно не было проблемой.

Если он решил, что какая-то женщина… вайфу, то всё остальное перестаёт иметь значение.

Порой Мелине казалось, что больше всего её смущало не то, что избранник столь легко помогал стольким женщинам, а то, что они больше не были одни.

Константин в меру своих возможностей уделял внимание всем ранее встречным вайфу. Из-за этого количество времени, которое он проводил только с ней, становилось совсем немного.

Мелина в тайне от самой себя хотела, чтобы её избранник чаще обращался к ней. Просил её помощи, считал её нужной и полезной. И чтобы дочь Богини, так и не получившая титул полубогини, сама считала себя таковой.

Возможно, она была намного более эгоистичной, чем думала изначально. Кто бы мог подумать, что что-то такое она начнёт понимать лишь после смерти физического тела.

Хотела она того или нет, постепенно Мелина разбиралась в себе. И, пусть она не так ярко выражала свои чувства и желания, как Селлена с Ириной (по крайней мере, вторая явно знала, что делала и у неё был план) или, возможно, несчастная малышка Родерика с потерявшей собственное предназначение воительницей Нефели Лукс, Мелина всё ещё была дочерью далеко не самой обычной Богини. Наследственность всё ещё многое значила.

Богини жестокой, во всех смыслах безумной, сотворившей ради того, чтобы оказаться на своём месте столько, сколько за историю их мира не творил никто.

Девушка уважала и почитала собственную мать, как одна из самых верных последовательниц, но, зная слишком много, справедливо побаивалась её.

Мелина вздрогнула от неожиданно пришедшей к ней мысли. Ужаснулась, попыталась откреститься от безумного предположения, но оно всё равно настигло её. Девушка с ужасом уставилась на невозмутимого мужчину, ожидавшего… продвижение квеста.

Да. Константин, чтобы стать королём, должен стать мужем королевы. Это было очевидно. Но. Но… в случае её избранника…

Считал ли избранник её мать… вайфу?

Мелина готова была принять кого угодно. Даже лунную ведьму, совершившую страшный грех против её собственного брата. Даже изгнанную из Академии ведьму, активно наседающую на её избранника. Даже… Да вообще всех.

Но почему-то именно Богиня Марика вызывала у Мелины настоящий ужас. И пусть это полностью противоречило мыслям верной последовательницы, ужас не собирался покидать её. Потому что она знала слишком много.