Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 9

Отдавшись течению времени, Арнеина покачивалась в карете, скользя взглядом по раскинувшейся перед ней долине между гор. Существует ли время? Двадцать лет — она правая рука, тень, судьба императора. Двадцать лет как одно биение огромного сердца. Его воля — её воля.

— Спасибо, что отправилась со мной, — проронил он вдруг с хорошо знакомой тёплой улыбкой, которую она видела только когда они оставались наедине.

Эта мелочь, эта тайна всегда грела душу, напоминая о том, какую особенную миссию она исполняет. И с каким человеком оказалась связана по воле богов.

— Я всегда буду с тобой, — улыбнулась она в ответ.

Аренина скользнула взглядом по лицу Сиркха: он прикрыл веки, на резких чертах мелькнуло напряжение, и это вдруг кольнуло где-то под сердцем.

Что на самом деле он ищет на могиле своего Учителя? Если их связь не прервалась и с самой смертью. Теутеран был тем незримым проводником, который не маячил рядом с императором день и ночь, но благодаря которому он однажды отправился в свои странствия и обрел мудрость, что не находил прежде в мирской жизни.

Арнеина закрыла глаза следом, но тщетно: связь с погибшим три десятка лет назад отцом она нащупать не могла никогда. Быть может, для этого нужно быть не просто одаренной, способной воздействовать на всё живое — но уметь прикасаться и к вечности, как её муж.

Путешествие подошло к концу быстрее, чем она предполагала. А может, этому способствовало её отрешенное состояние — кажется, она провела в молчаливой медитации не меньше суток.

На месте захоронения Учителя особенно громко закричали вороны, будто почуяв приближение человека, способного потревожить покой мёртвых, дотянуться до них сквозь могильный камень — и символы на даори, ограждающие живых от ушедших.

— Я должен его увидеть, — проронил Сиркх, опускаясь на холме коленями на землю.

Арнеина вздрогнула и почувствовала, как вся кожа покрылась крупными мурашками, пробежал пугающий холодок. Он всерьез? Теутеран ушел к богам полгода назад, едва ли будет приятно увидеть сейчас то, что от него осталось в земном мире…

— Сиркх…

Император даже не взглянул на неё, но хватило и той резкой магической волны, что упруго ударила в грудь и заставила сделать шаг назад. Больно сжалось сердце. Не ей спорить с богами, верно?..

Слуги молча взялись за дело. Теутеран был похоронен согласно его воле — без особых знаков отличия, на том холме, где однажды услышал голос богов и передал волю Сиркху. Даже не в самом священном городе богов Сеттеръянге.

На этом же холме сам император был благословлен Скадо — здесь, в окружении гор — все Четверо богов явились к нему один за другим, вкладывая свою силу и позволяя Самуэлю взять новое имя и исполнить то, что они передали: позволить ордену дарханов взять себе власть над простыми людьми, повести их за собой, став, как одаренные, на ступень выше. Протянуть руку тем, кто готов её принять. И лишить власти тех, кто считал магов — тёмной силой и кто вредил тем самым всему человечеству.

Сейчас любой мог прикоснуться к холму и святой земле, но паломники часто сторонились самой вершины, предпочитая обходить холм кругами и напитываться силой земли, с молитвой обращаясь к небу. Арнеина же стояла у самой вершины холма, чувствуя на это свое право. Но такая мощь исходила из самой земли, что трудно было оставаться на месте и не задрожать от присутствия богов: руки и плечи покрылись мурашками, и пришлось поджать губы, чтобы не издать ни звука.

Из храма Четырёх богов, устремленного в небо острым шпилем у подножия горы, раздался удар гонга — и гулкая звуковая волна прошила все тело вибрацией. Арнеина тоже опустилась на землю, чувствуя, как вместе со звуком нарастает и резонирует тонкий невесть откуда взявшийся страх.

Нельзя будить мёртвых. Они ушли за границу живого, они в мире духов, и даже Сиркху не стоит возвращать это в мир живых. “Покоя нет и в смерти”, — пришли слова на даори, но сейчас они не внушали спокойствие.

“Я слышу его голос. Он не мёртв!”, — отчаянная мысль вдруг передалась Арнеине от Сиркха. Никогда прежде она не слышала мыслей императора, только могла ощутить его всей сутью, но связь будто стала ярче и крепче. И это тоже пугало! Арнеина коснулась ладонями холодной земли, камней, травы, что покрывала холм, и почувствовала, как всё же мелко дрожит всем телом.

Когда из земли достали гроб, она хотела отвернуться, но не смогла. Волю точно сковало, и Арнеина продолжала смотреть на то, как снимают приколоченную деревянную крышку, как Сиркх поднимается — медленно, словно преодолевает сопротивление ветра — как он хватается за толстый край, впиваясь пальцами в отсыревшее дерево.

Слуги почтительно расступились и все, как один, встали на колени и склонились низко к земле, опустили голову. Только император Ивварской империи и она, его супруга, оставались с поднятыми лицами. Для слуг это было священное и непонятное им таинство, и ни один из них не посмел сомневаться в том, что делает их император.

Он — божество! Он — величайший из живущих магов.

И только Арнеина замерла, перестав дышать. Это безумие — безумие, что тонкой ядовитой змеей ползло сейчас по коже, по позвоночнику, пробиралось под волосы, заставляла вставать дыбом каждый крохотный волосок на теле. Душило.

Впервые в жизни Арнеина отделилась от своей принадлежности Сиркху и увидела его со стороны. Как всегда сильнейшего, твёрдого, как скала, непоколебимого, закрытого. Всемогущего. И — внезапно ранимого.

Он действительно верил, что его Учитель может быть жив.

Он верил в это?

Боги обманули его?

Арнеина почувствовала безумие, которое обернулось змеей и впилось глубже, до самого сердца и сделало ядовитый укус. Нечем дышать! Почву выбили из-под ног. Земля будто и впрямь рванула навстречу, и Арнеина из последних сил удерживалась на грани падения, впиваясь ногтями в каменную почву. Не может быть!

Император Иввара, величайший из магов, живущих на земле, Самуэль Давн, взявший имя Сиркх по воле старшего из Четырёх богов… неужели он действительно не верил, что его Учитель — мертв, и хотел увидеть его на самом деле?

Мир померк, подёрнулся глухой туманной завесой, Арнеина почувствовала, что её связь с Императором тянет силы так, что она задыхается, что сердце сжимается в кулак, а воли и сопротивления, чтобы сохранить свои границы, не остаётся вовсе.

Беззвучный крик рвался изнутри, но она не издавала ни звука, силуэт Сиркха стал больше, шире, потемнел, занял всё пространство, до куда мог дотянуться взгляд.

Арнеина упала на землю, опершись руками и почувствовав вдруг такое облегчение от того, что соприкоснулась с этой твердью — и та забрала её боль.

Обед был отвратительным.

Вжик-вжик, — скрипели от качки доски с завидной мелодичностью. В полумраке нижней палубы мерно качались фонари. Жестяная миска на массивном, обитом железом столе, тянущемся вдоль длинных сидений, так и норовила присоединиться к всеобщему танцу предметов — под бесконечное переваливание корабля с одного бока на другой.

За соседним длинным столом поглощал свою порцию какой-то мужчина в засаленном платье, но ел так медленно и равнодушно, будто ему всё равно, что поглощать.

Овощная похлёбка с плавающими в жиже кусочками жилистого мяса не пробуждала аппетит, и даже утверждение Бьёрна, что мне станет лучше, не помогало.

— Я не могу это есть, — призналась я в конце концов.

Моя прическа окончательно растрепалась. Прежде я не очень любила открывать чуть оттопыренные уши (над которыми, конечно, не мог не пошутить Тавиан), но внутри было темно и душно, кудри противно липли к спине — было не до того, чтобы производить на кого-то впечатление. Наскоро пересобрав длинные волосы и стянув их в высокий хвост с помощью броши, я отстранилась и следила, чтобы они не попали в миску и не провоняли этим луково-приторным запахом с привкусом подгорелой хлебной корки.