Дарханы. Академия Четырех богов (СИ) - Александрова Евгения - Страница 22

Спустя несколько дней она окончательно взяла себя в руки и продолжила заниматься делами. В столице Иввара стремительно холодало, всё шло к середине осени, и говорили, что это будет одна из самых холодных зим за последние двадцать лет. Но здесь, в столице, было еще теплее, чем у нее на родине: там ветер иногда сносил с ног, а метель не позволяла неделями покидать укрытие, и камин топили долго и тщательно, чтобы огонь не угасал ни на мгновение.

Арнеина смотрела в окно экипажа, следуя в одну из самых богатых и известных школ для одаренных детей со своим обязательным ежемесячным визитом. Это было то дело, что она выбрала своим особым предназначением — заботиться о чужих детях, наставлять их на верный путь, вдохновлять своим примером. Все эти годы она так твердо верила, что своих детей у нее никогда не будет, и упрямый древний инстинкт так и подталкивал дарить нерастраченную любовь тем, кто, прямо скажем, о ней не просил.

Сиркх смотрел на её увлечение с легким снисходительным одобрением, хотя сам радел за открытие как можно большего количества образовательных академий — обучение магии и наукам, просвещение, стремление к развитию тела и духа он ставил превыше всего.

И он всегда был так спокоен из-за принятого решения, что иногда это больно кололо под сердцем. Неужели ему действительно всё равно? Неужели он никогда не воображал, как это — воплотить в жизнь маленькую версию себя? Кого-то столь похожего на тебя, что даже не верится, что так бывает. Арнеине всегда говорили, что она — внешне очень похожа на отца. Она — его наследие. Кровь от крови. Она должна, нет, не должна, обязана не дать его крови угаснуть и позволить стереть его след с лица земли.

Чем дольше Арнеина позволяла себе размышлять об этом, пока колеса, обитые мягким каучуком, перестукивали по брусчатке, тем больше ужасалась тому растущему внутреннему противостоянию, которое почти двадцать лет держала в узде. Но наконец они прибыли.

Высшая и древнейшая школа — интернат ордена дарханов, что находилась на окраине столицы, встретила одобрительным гулом. Все ученики, а здесь учились дети от десяти до восемнадцати лет, выстроились перед императрицей, прибывшей с небольшой придворной свитой, стройными рядами и почтительно кланялись, пока она шествовала по двору старинного особняка.

“Посмотрите на нее”, — доносился до нее несуществующий шепот.

“С императрицей что-то не так”, — казалось, вторили стены особняка.

“Она скрывает страшную тайну. Она хочет погубить нашего Императора”, — кололи ее брошенные исподволь молчаливые взгляды.

Войдя внутрь, Арнеина сорвала тёплую, укутывающую голову шаль, и медленно выдохнула. Никто не узнает её тайну раньше времени, а когда время придет — она обязательно что-нибудь придумает.

Арнеина, потерев чуть озябшие ладони, позволила своей магии течь быстрее и распалила внутренний огонь. Ей всегда легко удавалось управлять своим телом, заставлять себя дышать ровнее или торопливей, согреваться в мороз или успокаивать стучащее сердце в жаркие летние месяцы. Хотелось бы надеяться, что она сохранит эту способность и теперь.

— Ваше Величество, просим, — нижайшее склонился перед ней советник по вопросам просвещения сентар де Илан и пригласил пройти за высокую трибуну в главном зале этой школы.

Высокие колонны несли на себе своды старинного особняка. Когда Сиркх освободил эти стены от последствий правления короля Маттиаса Андресского и полностью отдал здание дарханам, оно словно задышало глубже и спокойнее, и магия текла сквозь стены легко и свободно, хоть и незримо для большинства магов, взаимодействующих только с живой энергией.

— В прошлый раз я обещала рассказать вам больше об истории нашей страны, верно? — улыбнулась Арнеина, обводя взглядом всех собравшихся.

Её сердце больше не позволяло себе лишний удар, не положенный по регламенту, дыхание было ровным и спокойным, и никаких несуществующих голосов не доносилось до ее мыслей. Взгляды учеников были почтительны и почти благоговейны.

Не настолько, насколько они трепетали бы перед самим Ивварским Императором, перед Сиркхом, вздумай тот посетить школу вместе со своей женой. Но достаточно для того, чтобы снова ощутить свою власть и силу, данную ей законом, древней магией и Четырьмя богами.

— Сегодня я расскажу вам немного о том, как на самом деле был создан орден дарханов, существующий на наших землях уже более пяти сотен веков. Достаточно большой срок, верно? Когда вы закончите ваше обучение, вы тоже получите доступ к самым древним знаниям, к фолиантам, хранящим в себе мудрость наших предков. Однако позвольте сперва рассказать вам одну легенду…

Арнеина дала себе начать издалека, вернулась к самым истокам. Ее голос сам по себе зазвучал еще более торжественно и мелодично, разносясь по всему огромному залу, вплоть до самых отдаленных уголков, и никто, ни единый шорох не мог прервать это звучание:

— Сила, данная нам, одаренным, Четырьмя богами, неоспорима. Пять сотен лет назад мы вынуждены были объединиться, потому что эта магия казалась выходящей за границы допустимого, некоторых она пугала, некоторых восхищала, но до тех пор, пока за ней не было установлено должного контроля, силы наши были раздроблены. И если где-то одаренные могли получить признание и благодарность, то где-то — подвергались жестоким преследованиям, осмеянию, зависти, и черные мысли окружающих разрушали всё то хорошее, что можно было создать благодаря силе богов.

Арнеина ненадолго замолчала, чувствуя, как ей самой было важно вернуться к этим истокам и вместе с детьми, над которыми она по статусу и по своему жизненному опыту — и по силе дара — чувствовала покровительство, повторяла путь предков.

— Первый, кто записал нам священные строки Кетури, был ивварский князь Гильерм. Ему потребовалось пережить страшнейшие испытания в своей жизни, когда на его глазах убили его семью, жену, маленького сына, как его самого едва не казнили за дар… Чудом удалось уцелеть ему при преследовании, скрыться в далеких Корнаильских горах и провести в одиночестве тридцать три года. Эти годы, как признавался он впоследствии, прошли для него как один миг. Он не старел и не молодел, лишь погрузился в глубочайшее исследование своей жизни и ушел в воспоминаниях в прошлое, в жизни своих предков и еще дальше — и откровения их являлись перед ним один за другим, словно каждая жизнь была шкатулкой, таящей в себе еще одну тайну, за ним следующая и следующая.

До тех пор, пока он не добрался до Истока, до места встречи с Четырьмя богами.

— Ты, Гильерм, пришел сюда не просто так. Все вы, те, кто видят больше, кто слышат больше, кто чувствует не так, как чувствуют другие — мы выделили вас и готовы помочь вам подняться еще выше — на новую ступень.

Это была старинная легенда о Четырех богах: Кими, Ойгон, Метта, Скадо — Тело, Сердце, Разум, Душа. Четыре проводника к Великому Духу, истинному Богу, сотворившему всё сущее. Вдохнувшего в безжизненную пустоту вселенной бесценный дар жизни.

И каждый из великих Проводников стал ступенями к этому Духу, и чем выше человек поднимается по ступеням своего развития, чем больше ответственность имеет перед всем сущим. Чем сильнее дар, тем больше спрос.

Но тот, кто осмелится пройти все эти ступени до самого верха — тот становится воплощением бога на земле. И получает редчайшую возможность приблизиться к величию Духа, сотворившего мир. И перерождение… в величайшую сущность.

Пересказывая легенду, Арнеина вдруг почувствовала, как от произнесения этих слов, которые она уже говорила и прежде, не единый раз, на глазах проступают слезы.

Как будто она всерьез верит, что Сиркх идет по этим ступеням к Великому Духу, и всё земное действительно оставляет позади, и видит этот божественный свет и сияния чистого, незамутненного эмоциями разума, и вот он — такой высокий, такой мощный, что почти достигает самих облаков, окутанный божественной верой — останавливается на ступени, чтобы оглянуться на нее, идет ли она следом.

А она… Арнеина вдруг представила, что ее нерожденный ребенок, чье сердце еще едва ли начало биться, протянул незримую нить, похожую на пуповину, к самому сердцу земли, и он держит её здесь, не давая последовать за мужем туда, в заоблачную высь, где никогда не будет ни тревог, ни страха, ни смерти, ни укора, ни мирских страстей, ни боли, ни гнева. Ни любви. Ни привязанности. Ни счастья. Не того, человеческого, какое единственное она могла себе представить. Что будет там? Покой? Тишина? Ничто.