Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander - Страница 20

— Не знаю я ни о каких преступлениях.

То, что к убийству библиотекаря он непричастен, это было ясно сразу, но лучше зайти с самых козырей, так он будет посговорчивее.

— Не знаете? — строго спросил Глеб. — Тогда, может, расскажете, где сейчас находится Елизавета Михайловна?

— Не знаю, право слово, не знаю!

— Отвечайте быстро и по существу. Вы знаете, где вчера находилась Елизавета Михайловна?

— С меня хозяин шкуру спустит, — Потапов перешёл на шёпот.

— Это если он узнает о нашей с вами беседе, — в тон ему шёпотом ответил Глеб. — Но если вы поможете мне, я даю вам слово, наш разговор до ушей господина Шмита не долетит. Итак, где вчера была дочь губернатора?

— Не знаю. Я вообще её не видел уже несколько дней.

А вот это уже интересно.

— И как давно вы её видели в последний раз? — спросил Глеб.

— Елизавета Михайловна уже третий день как дома не появлялась, — ответил перепуганный слуга. — Как вышла третьего дня в свой госпиталь, так с тех пор ни слуху, ни духу.

— А что Михаил Германович? — поинтересовался Глеб, чувствуя внутренний азарт, что сумел напасть на верный след. — Как думаете, он знает? Или наоборот, весь извёлся, места себе не находит?

— Он тоже не знает, — закивал слуга, — отправлял своих подручных, ну, из тех, которые в охране, искать её повсюду. Который день ходит сам не свой, то в апатии, то в гневе. Вот, даже капли ему успокоительные регулярно надо приносить. Думаю, это всё из-за дочки.

Любопытно. Глеб потёр подбородок. Значит, получается, Елизавета исчезла в тот же день, что и убили несчастного библиотекаря. А папенька, если верить слуге, знать не знает, где сейчас губернаторская кровиночка. Неужели эта очаровательная миловидная девушка с большими карими глазами — хладнокровная убийца, пустившаяся в бега?

— Чудесно, — сказал Глеб, вынырнув из раздумий. — Благодарю за помощь. Больше не задерживаю. Но о нашем с вами разговоре Михаилу Германовичу — ни слова.

— Само собой, — поспешно ответил слуга и пулей вылетел из бакалейной лавки, забыв в ней свою корзинку.

Глеб вышел на улицу. Обо всех новых деталях срочно следовало рассказать начальнице.

— Анна Витольдовна! — выкрикнул он, врываясь в порыве чувств без стука в её кабинет. — У меня есть новые улики, по делу об убийстве библиотекаря!

— Глеб Яковлевич, — сказала она, как всегда невозмутимая. — Во-первых, извольте стучаться, прежде чем входить. Во-вторых, вам бы не помешало привести себя в подобающий вид до того, как захотите провести доклад. Вы мне уже весь кабинет залили льющейся с вас водой.

— Извините, — Глебу не сиделось на месте, так его жгло изнутри желание поскорее поделиться находками и соображениями. — Но, возможно, дело очень и срочное.

Анна Витольдовна вздохнула, словно выслушивала оправдания нерадивого ученика, почему у того вся форма в грязи и табаком пропахла.

— Учтите мои замечания на будущее, — сказала она. — Сейчас излагайте, я вас внимательно слушаю.

Глеб торопливо, сбиваясь с одного на другое, начал пересказывать всё, что успел разузнать за день. И про найденную им в библиотеке брошь, и про то, что Елизавета не показывалась на службе в больнице уже который день и, самое главное, про разговор с губернаторским слугой. Это заняло довольно много времени, так что посреди его монолога успел прийти Кузьма Макарович и принести чайник с горячим чаем и две чашки.

— Вот я и думаю, — закончил Глеб, обжигая горло горячим напитком. — По всему же получается, что Елизавета и завалила несчастного библиотекаря!

— «Завалила»? — переспросила Анна Витольдовна, до той поры молча и внимательно выслушивавшая его сбивчивый доклад. — Извольте выражаться так, чтобы вас понимали. А не использовать в речи слова, более подходящие для офень и биндюжников. Это непрофессионально.

— Ну, в смысле, убила, — смущённо поправился Глеб. — Все улики на неё указывают!

— Вот как, — начальница погрузилась в раздумья. — Хм, и что вы предлагаете?

— Как что? — изумился Глеб. — Сейчас берём сотрудников, едем в дом губернатора и приказываем ему, чтобы он сдавал, куда могла его дочка сбежать. Может, она прячется в каком-нибудь тайном месте, только им известном, или уехала к троюродной тетушке, в соседнюю губернию?

— Любопытная идея, — холодно сказала Анна Витольдовна. — Брошь, найденная вами, выглядит как действительно важная улика. Хвалю. Надо будет осмотреть её подробнее. Но что касается того, что Елизавета Михайловна не показывалась в больнице уже несколько дней, здесь, увы, криминального ничего нет. Работает она там на добровольных началах. Захотела — пришла, не захотела — уехала по своим делам. Это ещё ни о чём не говорит. Что касательно того, что она и дома не появлялась уже несколько дней и что Михаил Германович ведёт себя подозрительно, здесь снова всё косвенно.

Воронцова сделала многозначительную паузу.

— Тому может быть множество причин, о которых слуга, которого вы расспросили, мог и не знать. Даже если Елизавета сейчас в бегах, вы наивно полагаете, что любящий отец выдаст родную дочь? Глеб Яковлевич, право слово, вы не маленький мальчик, пора научиться разбираться в людях. Он предпочтёт сам сесть в тюрьму, но не позволит обидеть любимую дочь. Тем более, когда у нас с вами на руках нет неопровержимых улик. Рассмеётся нам в лицо и выставит за ворота, вот и весь разговор будет, если мы с порога начнём раскидываться обвинениями и предположениями.

— Что же нам делать? — обескураженно спросил Глеб, которому, тем не менее, польстило это «у нас с вами».

Прежде чем ответить, Анна Витольдовна аккуратно, двумя пальчиками взяла чашечку и сделала несколько глотков чая.

— Вот что, — наконец сказала она. — Скажите Кузьме Макаровичу, пусть прогревает служебный паромобиль. Заедем к Михаилу Германовичу. Просто побеседовать. Поинтересуемся делами, спросим, всё ли хорошо у Елизаветы, не заболела ли. А там уже узнаем, скрывает ли он что-то от полиции или нет. Не стоит действовать сломя голову. Вы, Глеб Яковлевич, поедете со мной. Вам полезно будет послушать, как надо проводить подобного рода деликатные опросы.

Когда автомобиль, мелко вибрируя и посекундно чихая паром, остановился напротив особняка Шмита, Анна Витольдовна с Глебом вышли из машины. У ворот дежурила всё та же парочка охранников, промокшая до нитки.

— Вам назначено? — хмуро спросил один из них.

— Нет, — ответила начальница. — Передайте Михаилу Германовичу, что к нему госпожа Воронцова.

Охранник перевёл угрюмый взгляд на Глеба.

— С протеже, — ледяным тоном добавила она.

Привратник ушёл и через несколько минут вернулся, широко распахнул ворота.

— Проходите, — сказал он. — Господин Шмит ожидает вас.

Губернатор принял их всё в том же кабинете. Выглядел он куда хуже, чем вчера вечером. Лицо бледное, покрасневшие глаза, под которыми залегли тёмные круги. Весь его вид свидетельствовал, что он находится в жутком нервном расстройстве и не может спать. Увидев Анну Витольдовну он, однако, поднялся ей на встречу и как будто даже немного расцвёл, но заметив за её спиной Глеба, желваки его напряглись, а в глазах блеснула злоба.

— Госпожа Воронцова, — тем не менее весьма мягко сказал губернатор, — всегда рад вас видеть.

Присутствие в комнате Глеба он предпочёл просто игнорировать.

— Прошу, присаживайтесь, — разница в манерах, которые Шмит выказывал вчера Глебу и сегодня его начальнице, была феноменальна, — желаете чего-нибудь выпить?

— Благодарю, — ответила Анна Витольдовна, опускаясь в кресло, — не откажусь от чая.

Глеб, про существование которого будто разом забыли вообще все присутствовавшие, так и остался стоять.

— Всегда рад вас видеть, — снова мягко повторил губернатор, потирая раскрасневшиеся глаза. — Но я знаю, Анна, вы человек занятой и не балуете старых знакомцев простыми дружескими визитами. Чем могу вам помочь?

— Вы, как всегда, очень проницательны, Михаил Германович, — сказала Воронцова. — Мы по делу. У нас в городе убийство.