Стажер магического сыска (СИ) - Blinddog Alexander - Страница 13

— Да? Как же это?

— Я расплачусь по вашему долгу, — спокойно сказал Рубченко.

— Вот как? С чего вдруг такая щедрость?

— Просто я и сам бывал в тяжелых жизненных ситуациях из-за своего невезения. И я представляю, каково сейчас вам. Не могу допустить, чтобы одна маленькая ошибка испортила кому-то жизнь.

— У вас тут, наверняка, таких как я, по десять штук каждый вечер, — с подозрением в голосе спросил Глеб. — С чего это вдруг вы решили помочь именно мне?

Рубченко рассмеялся и покивал.

— Да, видеть проигравшихся мне не впервой. Однако что-то в вас меня интригует. Можно сказать, это моё чутье на интересных людей. Я хотел бы завести с вами дружбу, а как простой делец, других путей начать знакомство и не представляю. Тем более что ваш вексель я уже перекупил.

Рубченко действительно достал из кармана расписку и показал её Глебу.

— Не мог себе позволить и мысли, что кто-то будет беспокоить вас, а то и угрожать.

Он улыбнулся так обескураживающе и дружелюбно, что Глеб и на секунду не усомнился в его словах, но всё же спросил:

— И что же вы захотите за такую услугу?

— Ничего, — Рубченко пожал плечами и внезапно разорвал расписку надвое. — Просто знак нашей дружбы. Может, однажды и я окажусь в затруднительной ситуации, и мне понадобится чья-то помощь. Буду только надеяться, что и вы не откажете мне в посильной услуге.

— Какого рода услуге?

— Как знать, — Рубченко развёл руками. — В этом месте иногда бывают неприятные и недостойные люди. Я буду спать спокойнее с мыслью, что мой друг из полиции сможет за меня заступиться, выступив щитом закона.

Глеб колебался ещё секунду. Кажется, в его работе действительно есть какие-то плюсы, если сильные мира сего хотят водить с ним дружбу. Тем более что этот Рубченко не просит никаких расписок кровью и ничего в этом духе.

— Почту за честь, — сказал он.

— Чудесно, — Константин улыбнулся и протянул руку.

Глеб пожал её. По телу прокатилась волна эмоций. Спокойствие, уверенность, открытость и где-то на самом краю этого спектра глубоко задвинутая непроходящая боль. Если его силы не врут, этому человеку можно доверять.

— Позвольте вызову вам такси до дома, — сказал Константин, — день выдался долгим и тяжелым. А вам завтра снова на службу.

Пробуждение было отвратительным. Даже с закрытыми глазами Глеб ощущал непонятную тяжесть на груди, да к тому же что-то мягкое шлёпало его по лицу. Отчего Глеб то погружался в спокойствие, то вновь выныривал в реальный мир. Он попытался отмахнуться, но тут же получил ответный удар и на этот раз с когтями.

— Вставай, лежебока. Вставай, кому говорю, — нудел кот, шлёпая его лапой. — На работу проспишь, тогда выгонят со службы и за комнату платить не сможешь. А с кем, скажи, я стану в шахматы играть?

— Уйди, мохнатый, — еще раз отмахнулся Глеб и, повернувшись на бок, скинул с себя Порфирия.

Подтянув повыше куцее одеяло, он собрался было продолжить сон, но тут острые когти вцепились ему аккурат ниже поясницы.

— Ау-у! — заорал Глеб, вырываясь из объятий дремы. — Ты что делаешь, негодяй шерстяной?

— Ах, вот как ты заговорил⁈ — Порфирий Григорьевич спрыгнул с кровати и забравшись на подоконник обиженно отвернулся. — Что же, хочешь валяться тут, да в потолок поплёвывать, мешать не стану. Кто я такой, в целом? Кот, мешок для блох. Пойду туда, где мне выказывают больше уважения!

С этими словами кот нырнул в открытое окно и был таков.

— Да погодите вы, Порфирий, — простонал Глеб, понимая, что кот уже ушёл. — Что за жизнь-то такая? На черта вообще всё это?

Он выругался, затем всё же поднялся с постели и побрёл в уборную. В голове гудело после вчерашней пьянки, во рту словно нагадили. Вспомнив, что он ещё и проиграл всё, что у него имелось, Глеб скривился.

— Лучше бы меня на дуэли убили, — буркнул он своему взъерошенному отражению и сунул голову под струю воды.

После такого умывания стало чуть легче. Одевшись, Глеб вышел из дома и прикинув, что на извозчика или такси денег у него теперь нет, побрёл пешком по сумеречной улице.

Солнце ещё не встало, но город уже жил и кипел, точно муравейник. Гудел издали завод, призывая рабочих. Шуршали покрышками паровые машины. Мальчишки-газетчики наперебой выкрикивали на перекрёстках:

— Убийца библиотекарей! Кто он?

— Жизнеед восстал из мёртвых!

— Полиция скрывает улики, так ли это?

Глебу захотелось стукнуть зазывал по макушке, но он удержался, в конце-то концов это их работа. Сунув руку в карман, он нащупал там россыпь мелочи. Прикинув, что это все его деньги до следующего жалования, которое ещё надо получить, он выкинул из головы мысль купить газету и, ускорив шаг, поспешил в участок.

Едва он вошёл в здание, как его выцепил какой-то мужичок в форме:

— Глеб Яковлевич, да наконец-то. Вас там Анна Витольдовна требует, вы уж поторопитесь, а то она с вас шкуру-то спустит.

— Где мне её искать? — уточнил Глеб, не зная куда идти.

В данном здании он пока что знал только расположение камер, а это вовсе не та информация, которая ему сейчас требовалась.

— Ну так или у себя, или в холодной, — заверил мужик, не делая задачу проще. — Поспешайте, Глеб Яковлевич.

Глеб кивнул и побрёл искать кабинет начальницы. К своему удивлению он даже не заблудился, ноги вынесли его аккурат к дубовой двери с медной табличкой «Воронцова А. В.».

— Ав, — зачем-то произнёс Глеб. — Вот и ведёт себя как…

— Как кто? — раздался позади голос Анны. — Продолжайте мысль, Глеб Яковлевич, я внимательно слушаю.

— Простите, я что-то с утра не в себе, — пробормотал Глеб, приглаживая волосы. — Вы меня искали, так я весь в вашем распоряжении.

— Я вижу, — Анна поджала губы. — Амбре от вас такое, что не промахнусь, сказав, будто вечер у вас удался, и это начинает входить у вас в привычку. Завязывайте, Глеб Яковлевич, покуда матери не написала.

— Не надо матери, — попросил Глеб, прикидывая, что будет, если старушка приедет в Парогорск и не опознает в нём родного сына. — Больше не повторится.

Добавил он, а про себя подумал, что больше и не на что.

— Сделаем вид, что я поверила, а теперь быстро за мной. Нам надо узнать новости из прозекторской.

Как обычно Анна резко развернулась и поспешила по коридору, стуча каблуками. А Глеб, словно нерадивый студент, поплёлся следом.

Спустившись по ступеням в полуподвальное помещение, Анна подошла к дверям обитым железом и стукнув пару раз, замерла в ожидании.

— Кто там, входите! — послышался знакомый голос.

Глеб потянулся, чтобы открыть перед дамой дверь. Но Анна не стала ждать подобной милости и сама отворив её перешагнула порог.

— Казимир Иннокентьевич, это мы, — крикнула она, проходя в зал.

Глеб, зайдя следом, ощутил озноб. Но вовсе не от холода, витающего в воздухе, а от того, что у стены стояли грубо сколоченные столы, на которых лежали мертвецы, накрытые рогожей.

— Мы что, в морге? — почему-то зашептал он.

Анна удивлённо взглянула на него, но ответом не удостоила. В этот момент из боковых дверей вынырнул старичок и Глеб признал в нём врача, который оказывал ему помощь в госпитале.

— Вы? — изумился он. — А как же больница?

— О, я смотрю, память вас уже не подводит, — усмехнулся Айболит, поправляя шапочку на лысой макушке. — Что же, всё верно, я и тут работаю и в госпитале практику имею. Очень удобно, знаете ли, руки всё время при деле, — он пошевелил пальцами. — Анна Витольдовна, счастлив видеть вас в этой скорбной обители. Я так понимаю вы к библиотекарю?

— Всё верно. Вы как всегда проницательны, — кивнула Анна. — Есть что-то новое?

— Ничего, — вздохнул врач. — Тело настолько подверглось старению, что теперь я одинаково могу дать ему как сто, так и тысячу лет. Кроме тех отметин, что вы указали в бумагах, прочих касаний не выявлено.

— А ударов прижизненных или посмертных? — Анна нахмурилась.