Увольняюсь, Ваша Светлость! (СИ) - Варварова Наталья - Страница 54

Дева и цветок явлились для художника одним целым.

Неужели Минотавр видит меня такой… неземной? Интересно, имела ли для него значение моя внешность… Или же своим пленением я целиком обязана неведомому кристаллу… Вот для Конвея, кажется, имела. Иначе он не уделял бы столько внимания моему гардеробу.

Отвлекаться на посторонние мысли в присутствии Френсиса было чревато. Я не боялась его, как в первые дни, но разве предугадаешь, что взбредет этому мальчику в голову? Смысл его вопроса дошел до меня с небольшим опозданием.

— Мои сны — моя головная боль, Френсис. Мне объясняли, что в мире с магией повторяющиеся кошмары это не всегда работа мозга, пытающегося справиться с эмоциональной проблемой. Это может быть внешним воздействием. Если ты столкнулся с чем-то подобным,то первым делом расскажи отцу.

Юный лорд развернулся в мою сторону. Увидела, что изображено на этюде напротив, и постаралась не вскрикнуть.

— Вы мне не понравились с первого взгляда, Джейн. Но Выш сумел объяснить, почему вы такая, какая есть. Лишенная магии, преследуемая теми, кто сильнее и уверен, что вас можно использовать как источник энергии или как самку для продолжения рода… Думаю, что ваш постоянный кошмар — это сон, в котором вы убегаете, правильно?

Я могла бы напомнить ему, что его раздражение вызывали все девушки, которые оказывались поблизости от отца и что он до сих пор срывался и устраивал пакости служанкам, однако спорить с мальчиком не собиралась.

— Вы правы, Френсис. Иногда эти сны становились столь навязчивыми и утомительными, что по мере приближения ночи я теряла покой. Но вы так и не ответили, — что не так с вашими снами?

Чертыхнулась про себя. Не умею я разговаривать с детьми. Со взрослыми можно спрятаться за вежливостью или, наоборот, пойти напролом. Здесь же вопрос явно стоило задать в более аккуратной форме.

— Отец начал рисовать после того, как умерла мама. Он говорил, что это его способ избавиться от ночных кошмаров…

Я похолодела. А что если ребенок уже заглянул в спальню герцога и не нашел жуткого полотна с матерью на привычном месте? Или он зашел сразу сюда… Ведь в мастерскую вела и самая обычная дверь. Зная скрупулезность Сноу, вряд ли бы он приветствовал появление сына в его комнате без разрешения.

— Его работы… впечатляют. Самые разные сюжеты. От дворцов, парящих в ледяных облаках, до грозных чудовищ. У него талант.

Кивнула на картину за спиной Френсиса.

Никаких сомнений, Минотавр создал что-то вроде автопортрета. Исполин решительно шагал вперед, обнажив меч. И тем, к кому он направлялся, оставалось только посочувствовать. Фоном служили какие-то мрачные, затянутые тучами нагромождения скал. Вдалеке угадывалась вода.

Мне показалось, или зверская рожа — а уж над ней Конвей расстарался, лицо гиганта аж почернело от ярости — мне подмигнула?

— Он рисует только по ночам. Я часто захожу сюда утром, чтобы взглянуть, что новенького. Что его угнетает, беспокоит. Он же никогда…

Демоненок замолчал. Но я поняла его и так. Конвей не станет делиться с сыном своими кошмарами… Как бы еще сделать так, чтобы картина с двуликой Лилией не попалась ему на глаза? Впрочем, мальчик вряд ли узнает в небесном создании бледную от недосыпа экономку.

— У Его Светлости очень напряженный график. Работа, эти разломы-прорывы… Он сильно переживает за тебя, Френсис. Если ты в порядке, ему хорошо уже от этого.

Мальчик не обратил внимания, что я незаметно для себя перешла на «ты». Он рассматривал «Лилию», а потом вернулся к Минотавру.

— Наверное, папа неслучайно поставил их друг против друга. По его словам, несбыточная искра заложена в каждом. Одна она ведет вперед, когда нет шансов на победу. Она помогает принять свою судьбу с достоинством, — он вздохнул. — Мне снятся повторяющиеся сны, но это не кошмары. Меня зовет кто-то, кого через туман я не могу разглядеть. Вот сегодня приснилось, что звали из мастерской.

Он провел пальцем по холсту с минотавром. Клочья тумана закружились сильнее, облака чуть расступились. Вдали забрезжили лучи заходящего солнца… Но мальчик почему-то это проигнорировал… Или — не увидел!

— Я не раз описывал эти сны лорду. Он нервничает и только усиливает охранные контуры… Они у меня и так мощнее, чем у других наследников в Бездне. Директор Томбот даже просил папу свести их до минимума, но это, пожалуй, единственное, в чем отец упирается обоими рогами.

— Он любит тебя, — вставила я и тут же поняла, что зря.

— Зачем я рассказываю все это вам?... Наверное, потому что вы жалкая и вас можно не бояться. Вчера после нападения вы выглядели хуже, чем тряпка. Отец еще подхватил вас, как слепого котенка, чуть ли не двумя пальцами. Учитесь защищаться, леди. Если кого-то из нас не будет рядом, вас сожрут.

Он ушел, а я еще какое-то время приходила в себя после отповеди в устах ребенка и от этого «нас».

Как Конвей устроил так, что Френсис не улавливал мою защиту? Ведь Оливия ее явно чувствовала. С другой стороны, отец мог ему сразу объяснить, что поставил ее по необходимости. Поэтому мальчик не постеснялся заговорить и о своей такой же.

Я поспешила прочь, стараясь не глядеть на Минотавра. Амулет подсказывал, что меня уже несколько раз вызывал Перес.

Уже заметила, что все переговоры наш дворецкий предпочитал вести в столовой. Вот и сейчас он протирал салфеткой несуществующую пыль на верхних полках буфета, а у окна вытянулся в струнку довольно высокий бес. Ростом не ниже Переса.

Он явно надел свою лучшую чистую рубашку. Однако рукава давно сели, и обнажали зоны повыше запястья. Сомнений быть не могло: недавно эти крупные руки сковывали магические кандалы. Такие цепи не натирали, а, скорее, обжигали кожу.

Одернула себя, чтобы не почесать левую кисть. Хотя шрам ушел, аллергия по-прежнему давала о себе знать, стоило мне только занервничать.

— Это Людвиг, — представил парня Перес. — Он порождение многих рас. В этом теле горные фейри — они крупнее обычных, повыше вашего лепрекона будут — смешались с троллями. К ним, не иначе, добавилась какая-то боковая ветвь ангелов. Попадались и в их народе отщепенцы, отправившиеся на поиски твердой почвы. Люди, бесы… В общем, Людвиг считает себя самым умным. Он встал под открытые солнечные лучи, прикинув, что мне будет некомфортно и я потороплюсь с вердиктом. А еще он везучнчик. Иначе его бы здесь не было.

Соломенные волосы этого… фейри пружинами топорщились в разные стороны. Они не завивались — они стояли. Я не припомнила, чтобы встречала в Бездне кого-то с таким цветом волос… Наемницы — да, знатные бесовки — иногда. Мужчине природа Ада не позволяла родиться блондином.

— Откуда вы, Людвиг? — ответила вопросом на его глубокий поклон.

— Название моего мира ни о чем вам не скажет, хоз-з-з-зяйка. Это довольно далеко отсюда. Порталами не добраться.

Голос оказался глубоким и глухим, как у троллей наверху. И звонкие согласные он перекатывал точно так же. Тролли, кстати, уже перестали греметь.

— Наша экономка, леди Джейн Вустер. Но для тебя ее статус такой же, как у госпожи. Любое неосторожное движение — и ты превращаешься в пепел. То же самое касается и наследника, лорда Френсиса. Старайся не приближаться к ним ближе чем на полтора метра.

Людвиг невозмутимо кивнул. Как будто не увидел ничего странного в словах Переса. Вид при этом сохранял всклокоченный и настороженный.

— Леди, мне по всем параметрам этот бес подходит. Его дело прислал лично герцог. Но он же уточнил, что, если вам молодчик не приглянется, то мы его не берем. Сегодня его должны были отправить в Горнила, подпитать Пламя. Однако Его Светлость подписал помилование ему и еще десятку преступников.

Перес сообщил об этом с должной грустью. Будто это его, а не Бездну оставили без обеда. Фейри продолжал хмуриться.