Ненормальный практик 2 (СИ) - "Извращённый отшельник" - Страница 14

— Непременно, следователь Елагина, — и улыбаюсь с искренним уважением. — Я в полном вашем распоряжении. После турнира, разумеется.

По красной морде Грушина пробежала судорога ярости, но он быстро справился с собой. Бесился от моего спокойного тона, да и вообще, такого поворота событий.

— Прекрасного вам дня, майор, — и подмигиваю ему.

— И вам, курсант, того же, — он будто гвоздь проглотил, честное слово. Такой забавный. Даже жалко убивать. Может просто отрежу ему ноги по колено? Ладно, посмотрим по настроению. Сейчас оно хорошее, но кто знает, каким будет, увидься мы вновь.

Мы со Скворцовым покинули тюремный блок под конвоем двух охранников, которые, впрочем, держались на почтительном расстоянии. Ещё и майора. Грушин не мог не сопроводить столь важного гостя.

В приёмном отделении ждала маленькая формальность — подпись в журнале освобождённых.

Расписываюсь от балды, ещё и с улыбкой, чем заслужил очередной испепеляющий взгляд от майора.

— Курсант Волков, — проговорил он с нескрываемым раздражением, — не забывайте, расследование продолжается. И если ваша вина будет доказана… никакой покровитель вас не спасёт.

Виу! Я чуть не присвистнул. Пельмешка думал мастер не услышит, но и тут он попал впросак.

Скворцов остановился у выхода и медленно повернулся. Взгляд подобен лезвию скальпеля — точный, холодный, готовый без колебаний отсечь всё лишнее.

— Майор, ваше усердие достойно лучшего применения. Не заставляйте вернуться сюда с другими бумагами.

Он не конкретизировал, какими именно, но по тому, как побледнел Грушин, понятно, что майор прекрасно осознал все скрытые смыслы данной угрозы.

— Прошу простить! Я не имел ввиду вас, Дмитрий Александрович… — поклонился майор.

— Всего хорошего, — сказал тяжёлым тоном Скворцов, от чего карапуз прогнулся ещё сильнее, глядишь сейчас сиськами и пол царапнёт. Крепкая же у него поясница.

Мы вышли на крыльцо, и утреннее солнце ударило в глаза. Сощуриваюсь, привыкая к яркому свету. Свобода.

У ворот стоял элегантный экипаж, запряжённый двумя вороными лошадьми. Рядом с ним ещё один, а подле ждала одинокая фигура.

Моя красотка-ректор.

Виктория Державина.

Выглядела безупречно, как всегда, — строгое чёрное пальто, идеально уложенные пшеничные волосы, гордая осанка. Только тени под глазами выдавали бессонную ночь.

— Дмитрий Александрович, — она слегка кивнула.

— Виктория, — Скворцов ответил более сухо, но без явной неприязни. После чего обратился ко мне:

— Курсант Волков, архимагистр Воронцов ожидает сегодня увидеть вас на турнире. Не разочаруйте его.

— Выложусь на полную, — киваю ему. — Ещё раз благодарю и вас, и архимагистра.

— Удачи, — кивнул тот в ответ и направился к своему экипажу. Кучер с готовностью распахнул перед ним дверцу, и через мгновение чёрная карета тронулась с места.

Виктория внимательно разглядывала моё подбитое лицо и сломанную руку:

— Как вижу, о твоём комфорте здесь особо не заботились.

Сразу на «ты»? Начинаю задумываться, что она скучала по нашему неформальному общению.

— Скажем так, — ухмыляюсь, с наслаждением вдыхая свежий воздух, — местное гостеприимство оставляет желать лучшего. Но бывало и хуже. К тому же, всё обернулось интересней, чем я думал. Воронцов прислал своего человека, чтобы освободить меня, при этом не отпустив полноценно, а взяв поводок с делом поджога. Не находишь это забавным? Старик решил приручить молодого волка, — и широко улыбаюсь.

Виктория никак не упрекнула меня за столь откровенные речи, наоборот, её зелёные глаза блеснули с пониманием:

— Волков, порой, я теряюсь в догадках, кто же ты такой. Но стоит посмотреть в твои глаза, — и она прикрыла пальто, скрыв грудь. Ой, заметила значит. — То понимаю, что ты всего лишь похабный мальчишка. Забирайся в карету. Нам нужно срочно привести тебя в порядок. Турнир начнётся через пять часов…

Глава 7

Интерлюдия

Императорская Академия Высших Эфирных Боевых Искусств — гордость столицы, жемчужина образования, символ мощи и величия. Храм и крепость. Именно так выглядело громадное здание академии. Её колонны уходили ввысь на добрых двадцать метров, на витражных окнах изображались великие практики прошлого, а над центральной частью сиял синий купол эфирной защиты.

Но сегодня главное действо разворачивалось не в учебных аудиториях, не в лабораториях и даже не в тренировочных залах. Сегодня всё начиналось на Арене.

О, арена Императорской Академии выделялась среди прочих. Огроменная, как стадион и занимала несколько гектар в восточной части комплекса. Частично утопленная в землю, она представляла из себя подобие амфитеатра. По периметру мраморные ряды для зрителей, постепенно возвышающиеся на три десятка метров. Центральное поле, на котором проходили поединки, являлось идеальным кругом диаметром в сто шагов. Внутри всё засыпано мелким белым песком, завезённым из южных пустынь. По углам возвышались четыре обелиска из эфирита — усиленный контур, предназначение коего сдерживать выбросы эфира во время особенно зрелищных боёв.

И сегодня трибуны заполнились до отказа. Двадцать тысяч зрителей создавали гул, сравнимый с мировыми турнирами или великими праздниками, когда на городских площадях собирались тысячами. Предвкушение предстоящего чемпионата среди курсантов было не менее важным событием, так что шум стоял ещё тот.

В верхних рядах расселись обычные горожане — из числа тех, кому посчастливилось купить билеты. Вопреки распространённому мнению, данные соревнования не были закрытыми, хотя стоимость входного билета равнялась месячному заработку квалифицированного ремесленника! Зато какое зрелище! Возможность увидеть будущих мастеров эфира в бою! Запечатлеть в памяти уникальные техники, да просто погрузиться в атмосферу высокой школы эфирных боевых искусств! Такое стоит любых денег!

Средние ряды занимали сами студенты Императорской Академии и трёх районных учебных заведений, принимающих участие в турнире. Их легко было отличить по форменной одежде. У каждой академии своя расцветка. Императорцы щеголяли в белых с золотой отделкой. Практическая Эфирология носили тёмно-синие мундиры. Остальные обе в серой и бардовой формах.

Нижние ряды, самые ближайшие к полю сражения, предназначались для преподавателей, почётных гостей и высокопоставленных чиновников. Наряды среди них, несомненно, выделялись изысканностью, да и стоимостью. Бархатные сюртуки, шёлк, атласные перчатки, жемчужные булавки, серебряные пряжки и, конечно же, множество эфирных украшений, стоимость которых переваливала за многозначные суммы.

В центре нижнего ряда находилась императорская ложа. Широченная плоская площадка из белого мрамора. Полог из пурпурной ткани защищал её от прямых солнечных лучей. Массивное кресло красного дерева с золотой эмблемой двуглавого орла пустовало — Император не почтил турнир своим присутствием, занятый делами государственной важности. Однако рядом с креслом на более простых, но не менее внушающих, восседали чиновники, чьё присутствие заставляло публику обсуждать происходящее с неменьшим волнением.

— Гляди-гляди, это же сам Воронцов! — указал коренастый мужик из народа, тыча пальцем в сторону императорской ложи.

— Где? Никогда его не видел! — его сосед привстал, пытаясь разглядеть через головы. — Тот, с бакенбардами, что ли?

— Да нет же, болван! С бакенбардами — это граф Арбенин, министр образования. Воронцов — тот, с бородкой, в чёрном сюртуке!

— А! Понял!

В ложе действительно присутствовал Григорий Михайлович Воронцов — живая легенда боевых искусств, советник Императора, человек, чьё имя произносили шёпотом в высших кругах общества. Высокий, широкоплечий, с военной выправкой и проницательным взглядом голубых глаз. Несмотря на свои шестьдесят семь, он выглядел моложе — пара морщин, да седина в бородке. Чёрный сюртук на нём отличался от одежды окружающих строгостью. Вышивка эфирных нитей представляла собой сложнейшие контурные схемы, кои для непосвящённого казались просто красивым орнаментом, но знатоки были в курсе — в них контуры защиты.