Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта (СИ) - Васина Илана - Страница 12

Пока она хрустит корнеплодом, я осторожно касаюсь её шеи. Милка спокойно принимает мою ласку, а у меня сердце замирает от новых ощущений. Мы стоим так несколько минут. Она жует — я глажу. А потом лошадь фыркает и требовательно тычется мордой в мою ладонь.

— А-а, понравилась морковка, да? — радуюсь я. — Потом тебе еще принесу вкусняшку.

— Ну, все, вот и познакомились, — несколько ревниво бурчит Мария. — Вечером покажу, где она ночует, как о ней заботиться. Как упряжь на нее надевать. А пока пойдем в дом. Покажу наши запасы. Сегодня вот мясник приезжал. Я взяла свинину, на всякий случай выбрала куски побольше. Как сердце чуяло, что пригодится. В погребе солью обложила. Думаю, пускай себе лежит. Не пропадет. И видите, как вышло удачненько?

— Как часто приезжает мясник?

— Раз в неделю. Через семь денечков снова ждите.

— Кто-нибудь еще приезжает к нам? — продолжаю допытываться.

— Не, больше никто. Ради меня одной-то кто сюда потащится? Много ли мне надо? Так-то у мясника домик неподалеку. Он на рынок как раз мимо нашего поместья едет. Вот и заезжает заодно раз в неделю.

Чем ближе мы подходим к дому, тем отчетливее до ушей долетают звуки лошадиного храпа. Оборачиваюсь. Милка по-прежнему пасется на лугу. Тогда почему с другой стороны дома раздается лошадиное ржание?

— К нам пожаловали гости? — встревоженно смотрю на старушку.

Первая мысль — неужели она против моей воли позвала Ловцов?!

— Что вы так смотрите на меня. Побойтесь Великого! — возмущенно бурчит старушка. — Не звала я никого. А если кому приехать приспичило, так нет в том моей вины!

Она идет справа от меня, резко одергивает на себе темное платье и качает головой. Будто ее обидело мое предположение. Да ладно…

Ей ли обижаться? Настучала раз — может настучать и второй.

Иду вдоль каменистой стены, напряженно вслушиваясь в звуки перед парадным крыльцом. Если это все-таки Ловцы...

Может, стоит сбегать в дом, предупредить детей, чтобы сидели тихо? Хотя какой в этом толк? Они, наверняка, привыкли отслеживать гостей и соблюдать осторожность.

Вся в размышлениях, прежде чем свернуть за последний угол, настороженно замираю. Мария тоже останавливается вслед за мной. Видимо, мы обе хотим для начала осознать, с кем нам предстоит встретиться.

Перед крыльцом на каменистой дорожке стоит упряжка вороных лошадей. Блестящая полировка антрацитового экипажа, большие колеса говорят о богатстве хозяина. А золоченые вензеля на дверце мне уже знакомы.

Браггар Эртирос, владелец экипажа и этого места, широкими шагами меряет лужайку перед домом, как хищник, посаженный в клетку. Он тяжело дышит. Сжимает — разжимает крупные пальцы с таким видом, будто хочет кого-то придушить. Заметно, что мужчина не просто зол, а взбешен.

Время от времени он разворачивает какие-то бумаги и, пока на них смотрит, мышцы его широких плеч и шеи вздуваются, точно канаты. Вот тут реально становится страшно.

Я Ловцов не так сильно боялась, как его!

А потом… Из экипажа выходит знакомая женская фигурка в элегантном пепельно-голубом платье и приближается к Браггару. Меня кроет досадой.

Опять Виттория!

Сама не понимаю, почему испытываю к ней неприязнь. Что-то неискреннее есть во вкрадчивых интонациях и приторных манерах.

Женщина о чем-то говорит. Голос медоточивым ручейком журчит в пространстве, как вдруг до ушей доносится мое имя, заставляя навострить ушки.

— Даяна просто запуталась, мой лорд. Не ее вина, что она родилась злобной эгоисткой. Позвольте мне поговорить с ней. Я бы хотела в память о нашей прежней дружбе усовестить ее...

Рядом со мной раздается шорох, так некстати отвлекая от разговора, и я вспоминаю про Марию.

Если домоправительница встретится с мужем, она наверняка проговорится, что ко мне приехали «племянники». Браггар захочет с ними познакомиться, и кто его знает, чем это обернется?

Может, он почует от них магию?

Вдруг вызовет ловцов?

Или просто скажет, что не давал согласия на их присутствие в своем доме, и прикажет уезжать из поместья?

Слишком много вероятных вариантов развития событий, и ни один мне не нравится.

Я поворачиваюсь к старушке, которая уже открыла рот, чтобы окликнуть хозяина, и взбудоражено обхватываю ее за плечи:

— Мария, миленькая, выручайте! Нам надо чем-то кормить гостей, а у нас ничего не готово. Приготовьте нам что-нибудь достойное, чай заварите, а я постараюсь их развлечь, пока они ожидают обед.

Женщина, растерянно потоптавшись, кивает и суетливо бросается в сторону черного хода. Точь в точь, как моя бабуля. Для нее тоже накормить гостей — всегда было делом чести.

Спровадив старушку, иду к Браггару.

Он уже заметил меня и быстро шагает навстречу. Темно-зеленый, с бирюзовым отливом камзол небрежно расстегнут, открывая мощную шею. На лице написана злость. Приблизившись, он резким движением протягивает мне листок:

— Это что?

— И вам добрый день, лорд Эртирос, — стараясь не показывать своей растерянности, беру у него из рук желтоватую бумагу, уже изрядно помятую.

Рассматриваю вчерашний лист, где я согласилась с разводом, ни на что не претендуя. Только тут до меня начинает доходить причина его гнева. Кажется, мою подпись «Диана Р.» мужу не зачли нотариально, и он приехал с претензиями.

— Я жду объяснений, — коротко бросает он, указывая на мои закорючки внизу листа. — Что это?

Вид у него такой грозный, что, случись наша встреча вчера, я бы сжалась в комочек, пролепетала извинения и пообещала исправить ошибку. Вот только кое-что изменилось со вчерашнего дня. Я встретила маленьких беглецов, которым собираюсь помочь.

Если подпишусь «правильно» — допустим, скопирую старую подпись Даяны, то сама окажусь здесь на птичьих правах, так еще и детям выбью почву из-под ног. Поэтому вариант «ни на что не претендую» уже отпадает.

Все, приказываю себе. Отставить панику. Что я, разъяренных мужчин у себя в офисе мало перевидала? Пф-ф… Твердо встречаю взгляд мужа, полыхающий ненавистью, и, взмахнув бумагой, говорю:

— Что это? Это протест против вашего произвола.

— Что ты несешь? — говорит он, нахмурившись. — Совсем спятила! Учти, тебя с радостью примут в лечебнице.

— Напомните, — сдержанно интересуюсь, — сколько продлится развод с душевнобольной?

Кажется, мой вопрос попадает в цель, потому что лицо Браггара перекашивает, как от зубной боли.

Он нехотя цедит сквозь зубы:

— Ты права. Овдоветь будет проще.

— А за убийство жены, — говорю медоточивым голосом, — что полагается по закону?

Муж шагает ко мне, подходит вплотную.

Стеной нависает надо мной и шипит, склонившись к моему уху:

— Что бы там ни полагалось, оно того стоит.

У меня мурашки ползут от его угроз. На уровне инстинктов чувствую, что он люто опасен. Голос хриплый, низкий, взгляд темных глаз, прошибающий насквозь. Пугающий шрам. Движения хищные, за обманчивой плавностью которых прячется сила... Такой не будет церемониться с врагами, даже если враг — женщина.

И все же нельзя поддаваться страху.

Теперь на мне дети!

Собираюсь с духом и выпаливаю, указывая на дом:

— Подарите мне место, где я смогу осесть. Тогда я подпишусь под бумагой о разводе. Разумеется, под новой бумагой, где прописаны новые условия.

— Дарить! А ты не обнаглела часом? — рычит он. — Обойдешься без подарков. Раз уж тебе некуда идти, можешь остаться тут. Если будешь хорошей девочкой.

Он протягивает мне перьевую ручку с элегантным черно-золотым орнаментом. Буравит взглядом. Напирает своей мощной энергетикой. Явно считает, что я прямо сейчас начну исполнять роль хорошей девочки.