Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта (СИ) - Васина Илана - Страница 11

Мария шагает к деревянному ящику в углу и берет пригоршню овса. Показывает мне в сухой ладошке.

— Вот это — как сладость для неё. Не часто, но пусть поест. Свёкла — утром и вечером, по большому куску.

Пока впитываю информацию, она ловко высыпает овес в корыто, и Златорожка принимается его жевать, тихонько похрустывая.

— Теперь про выгул, — продолжает Мария. — Корова не дерево — ей ходить надо! В поле выводите её, часиков на пять-шесть. Чем больше гуляет, тем лучше молоко. Я из-за ворья ее в коровнике держала, но под присмотром — так можно и дать ей погулять.

Она показывает на широкий луг за полем с капустой и яблочным садом.

— Травки там навалом — пусть ест, гуляет. Но за ней пригляд нужен! У коров нрав такой: могут забрести куда-нибудь в чащу, да потом ищи-свищи. Раньше можно было к колышку привязать, и она знай себе, гуляет на одном месте. А теперь вот из-за ворья не отпустить.

Я вздыхаю, представляя себя, бегущую за коровой по холмам. Увы, мой богатый офисный опыт не подготовил меня к погоне за рогатым скотом.

— Ну что, — говорит Мария, видя мою задумчивость, — ухаживать-то за ней надо ещё и телесно. Чесать, чистить. Как захочешь, чтоб шубка её блестела, так бери вот эту вон щетку и прочищай. Каждый день! Она ласку чувствует, а ухаживай плохо — так и молоко тебе кислятиной отдаст.

Старушка поднимает большую жесткую щетку и привычным, наработанным движением проводит по тугому коровьему боку. Животинка лениво мычит, но похоже, ей нравится этот массаж. Я подхожу ближе и смотрю, как шерстка под щеткой расправляется. Забираю щетку и стараюсь в точности повторить движения Марии. Златорожка снова мычит — надеюсь, это она на коровьем говорит «спасибо!»

— А, главное, не забывайте: корова в стойле долго не стоит, готовьте ей хорошее место для сна. Подстилка из соломы — да чтобы сухо было, иначе заболеет.

Я киваю, чувствуя в голове перегруз от этой бесконечной цепочкой правил. Мария замечает моё замешательство и усмехается, легонько похлопывая меня по плечу:

— Да ладно вам, будет волноваться! Всё это поначалу кажется делом сложным, а вот как привыкните, будете Златорожку, как родную, привечать. Она вам и молочком вкусным отплатит, и добрым нравом. Главное — не лениться и следить за ней.

Смотрю на корову и качаю головой. Даже не верится, что желание спасти детей привело меня к гордому званию доярки!

— Теперь идем в курятник? — предлагаю.

Мария одобрительно кивает.

Идем по извилистой тропинке к курятнику, который выглядит со стороны обычным сараем. Небольшое, но крепкое строение изнутри кажется еще меньше.

Земляной пол устлан соломой, а вдоль одной из стен установлены небольшие деревянные ящики с высокими бортиками и наполненные соломой. В таком вот подобии гнезда уютно пристроились пестрые курочки, чтобы нести яйца. Вдоль стен, чуть выше уровня пола, прибиты небольшие деревянные перекладины — насесты. На них тоже сидят куры, уютно друг к другу прижавшись.

В дальнем углу стоит поилка, деревянная миска, в которую наливали воду. Вода там чуть мутная, и Мария ее сливает на землю за дверью сарая. Идем к колодцу, что стоит рядом с сараем, и набираем воды. Чистую воду аккуратно наливаем в поилку. Рядом с поилкой находится кормушка, длинная, деревянная и слегка потертая временем, заполненная остатками зерна. Зерно рассыпано по всему полу вокруг неё, и куры время от времени подбирают его, стуча клювами по земле.

Запах здесь уже совсем другой: смесь сырого дерева, сена, перьев и какого-то тонкого, чуть кислого аромата, словно кто-то незаметно распылил по воздуху капельку уксуса. Куры то и дело кудахтают, перекликаясь между собой, а петух, гордо взирающий с верхушки насеста, смотрит на нас, как на непрошеных гостей.

— Ну что, хозяйка, готовьтесь, — заявляет Мария с хитроватой улыбкой.

— К чему? — вся внутренне группируюсь, напряженно озираясь по сторонам.

И как раз вовремя. Петух грозно расправляет крылья, хвост и приглушенно кричит, на меня глядючи. Предупреждает, что он здесь главный?

Ну-ну. Забавно.

И очень по-мужски.

Решив ему подыграть, съеживаюсь и на шаг отступаю.

— Вы не бойтесь, — подсказывает Мария. — Он поначалу никого не жалует. Потихоньку увидит, что вы худа не творите ни ему, ни курям, и успокоится. Вы, главное, собирайте яйца аккуратно, не пугайте курей. А ежели клюнет — не бойтесь, это не больно.

Пока Мария объясняет, как заботиться о курах, как их кормить и выгуливать, у меня крепнет ощущение, что животные отнимут львиную часть моего времени и энергии. А мне ведь о детях нужно позаботиться, в первую очередь.

Кормить их нормально.

Организовать досуг, учебу наладить.

Раньше-то у них куча времени уходило, чтобы прятаться и подворовывать. А теперь, когда прятаться будет не надо, чем им заниматься? В потолок весь день плевать, пока я себе пятки стираю, без устали бегая вокруг животных, а потом готовлю завтраки, обеды, ужины?

Нет уж. Я им найду занятие поинтереснее.

А пока…

Задумчиво поворачиваюсь к женщине:

— Мария, сколько яиц в среднем несут куры в день?

— Пару дюжин точно снесут.

— А корова сколько в день дает молока?

— Да вот помножьте то, что в ведре надоили, на два. Столько и дает.

Прикидываю в уме. Примерно литров десять в день. Это хорошо. По чашке молока на человека хватит с лихвой. Из остального буду делать простоквашу и творог.

И яйца, двадцать четыре штуки на девять человек.

По 2-3 яйца на человека.

— Что вы делаете обычно с капустой? — указываю на поле, заросшее огромными кочанами.

— Что, что… Известно что. Едим!

— Всю капусту успеваете съесть за сезон?

— Великий с вами! Ее и целой деревне будет много. Что успеваем со скотиной — то съедаем. Что не успеваем съесть — тем земля питается.

— А рынок тут далеко?

— Да не… Всего час пути. Это ежели Милка в хорошем настроении и бодренько топает.

— А если без Милки?

— Можа за пол дня дотопаете.

— Знаете, — я быстро делаю выводы, — оставьте тут все-таки и Милку тоже. И расскажите вкратце, как о ней заботиться.

Мария смотрит на меня круглыми глазами, как на безумную. Ей, наверно, кажется, что я беру на себя больше, с чем способна справиться. Но для меня домашняя скотина — это не обуза, а, в первую очередь, ресурсы. Вот и лошадь тоже, как выяснилось, очень ценный в местных обстоятельствах ресурс.

Я еще не знаю, повезу ли на рынок продавать капусту, или пирожки с капустой, или заквашу на продажу, но сгнить ей точно не позволю! Земля прекрасно напитается сорняками, не хватало еще овощами ее кормить!

Старушка поджимает тонкие губы, так что вокруг рта появляются новые морщинки. Тяжело вздыхает, качает головой. Всем своим недовольным видом показывает, что она против того, чтобы оставить здесь драгоценную лошадку. Но разве может она возразить? Даже если хозяйка сумасобродка, она по-прежнему остается хозяйкой. Субординацию никто не отменял.

Мария безнадежно машет рукой, мол, спорить бесполезно.

— Ну, пойдемте тогда что ли с кобылкой знакомиться.

Мы идем на луг через поле капусты. Тут на свободном выпасе, без всяких оград и колышков пасется гнедая лошадка. Я, конечно, в лошадях не разбираюсь, но по-моему, она выглядит здоровой, сильной и очень красивой.

Когда мы приближаемся, Милка поднимает голову. Фырчит и лениво обмахивается хвостом. Гладкая рыжая шерсть поблёскивает на солнце, словно соткана из золота.

— Давайте. Идите к ней, позовите ее, — говорит Мария, что-то доставая из кармана. — И нате-ка вот, держите. Морковкой ее угостите.

Делаю пару шагов вперёд. Вообще-то я впервые общаюсь с лошадью. Мой голос звучит тихо, но надеюсь, увереннно, когда я протягиваю ей на открытой ладошке морковь:

— На, Милка, это тебе.

Лошадь поднимает голову, смотрит на меня тёмными, почти человеческими глазами. Она будто раздумывает, стоит ли мне доверять. Затем Милка делает несколько шагов ко мне и утыкается мордой в ладонь. Берет у меня морковь, деликатно скользнув по ладони мягкими, теплыми губами. Чувствую запах шерсти — густой, с привкусом земли и травы.