Боярышня Евдокия 4 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 26

— Хм, но откуда ты все это знаешь? — Вячеслав обеспокоенно посмотрел на неё.

Тяжко вздохнув из-за того, что придётся врать, Дуня быстро зашептала:

— Бабушка Анастасия, когда была на Машиной свадьбе, сказала, что новая монашка у них появилась, а у ней родня из Никитиных… в общем, неважно. Ушёл тверской купец четыре года тому назад, и было видение у его родственницы, что пора ждать его обратно.

Вячеслав оглянулся на отца, ревниво смотревшего на то, как Дуняшка с ним секретничает и жалея, что нет времени расспросить дочь подробнее, чмокнул её в нос и молвил:

— В стране чудес, говоришь, он побывал… и теперь возвращается домой… — Вячеслав решил принять на веру слова дочери и решал, права ли она, считая тверича важным человеком для всей Руси.

Он вспомнил, как мечтательно иноземцы рассуждали о возможности добраться до загадочной страны, где специи стоят не дороже репы, а драгоценные камни валяются под ногами. Мореплаватели грезят туда добраться, но до сих пор ни у кого не получилось.

— Иноземцы лопнут от зависти, коли узнают, что русич нашёл дорогу в страну чудес! — Вячеслав уже не сомневался, что князю этот Никитин необходим. — Дочка, поведал бы мне обо всем кто другой, то я не поверил бы, но тебе до всего есть дело и только ты удивительным образом оказываешься права. Исполню в точности твою просьбу, — приподнимая тяжёлый пояс, он заговорщически ей подмигнул: — Коли тверич появится в храме, то его примут с распростертыми объятиями и лечить будут столько, сколько надо, а после в дорогу снарядят.

Дуня благодарно кивнула и крепко обняла отца :

— Береги себя, я тебя очень люблю!

— Я тоже тебя люблю, доченька.

Боярышня отпустила отца, и он раскрыл объятия для Ванюшки. С ним они тоже пошептались. Дед уже начал сердиться задержкой, но напутствовал бодро:

— Смотри у меня там! — погрозил он внучке, но увидев, как на лице внука расплылась хитрая улыбка, обратился к нему: — Ванька, и ты смотри!

Ванюшка важно кивнул, но тут же запустил яблочным огрызком в прохаживающегося по двору петуха. Еремей сплюнул и попросил Ванюшкиного мальца:

— Олежка, на тебя одна надежа, ты уж приглядывай за ними!

Подручный внука приложил ладошку к груди и поклонился.

Ключница, как всегда, посоветовала не зевать и глядеть в оба; мама же, недовольно поглядывая на ожидающего выезда Дуни сопровождающего, буркнула:

— Какой-то этот Юрята надменный.

Все сразу же начали выискивать его взглядом, но сопровождающий затерялся среди воев княжьего отряда.

Светлана с дочкой на руках пожелала боярышне и бояричу легкой дороги, а вот Афанасий раскланялся с Дуней и неожиданно попрощался с сыном.

— Гаврила возвращается на службу, — пояснил он ей. — До Дмитрова проводит тебя, а дальше своею дорогою поедет.

Дуня растерянно огляделась и только сейчас увидела, что поодаль стоял Гаврилов дядька, державший за узду коней.

— А ты? — повернулась она к Афанасию.

Она знала, что князь предложил ему на выбор пойти воеводою в те земли, где он нашёл золото, чтобы основать там новый городок или провести туда полк, а самому вернуться в Москву. До уральских гор Афанасий не дошёл, а золото намыл в неизвестной Дуне реке Вохме. Князь пожелал укрепиться на Вохме и идти дальше.

— Отвезу Светланку на дарёные нам под Москвой земли. Помогу ей обустроиться и весной поведу московский полк по Ветлуге к Вохме.

— Неужто Рифейские горы оставишь искать другим? — с улыбкой спросила Дуня.

— Всему своё время, — усмехнулся Афанасий. — Хочу новгородцев поспрашивать о пути к тем горам. Они туда уже хаживали. А пока воевода гарнизоны на Вохме поставит, возьмёт под свою руку местные народы. Москву они не знают, но о Владимирском княжестве память ещё жива, помнят люди как торг вели, пока там татары не появились.

Дуня внимательно слушала и жалела, что дома не было возможности поговорить с Афанасием. За столом сидели по-семейному, все вместе, но разговоры оставались мужскими и женскими.

— А Гаврила, значит, вновь на службу, чтобы весной вернуться и тебя дома на хозяйстве заменить, — понимающе кивнула Дуня.

Наконец выехали. Кот вскоре запросился из переноски на руки и спрятался под полой шубы. Даринка суетилась, пытаясь угодить боярышне, бояричу, его дядьке и Пушку.

— Угомонись, — прикрикнул на неё пестун и та замерла, боясь пошевелиться. С опаской приняла пирожок из рук Олежки, успокоилась, и страх, что её по какой-либо причине высадят посередь дороги, отпустил.

Сопровождающий княжий отряд разделился на две неравные части. Несколько воинов уехали далеко вперёд, остальные держались возле идущих в ряд трех саней. Дуня ещё вчера думала обойтись одними санями, а править ими посадить Ванюшкиного дядьку, но увидев длинный поезд боярышни Еленки, передумала.

Лыко-Оболенская, как и Доронина, задержалась с отъездом, но если Дуня решала массу навалившихся на неё дел, то Еленка собирала наряды и ехала с ней не одна девка, а толпа слуг. Милослава тоже это увидела, потому что Оболенская специально проехала мимо их дома, и Дунин багаж был пополнен мамой.

Юрята Гусев пристроился сбоку небольшого каравана. Он отправился в путь с двумя своими холопами. Гаврила со своим дядькой Бориской держался другой стороны каравана.

Ехали не торопясь. День выдался морозным и солнечным. Иногда Дуня с Ванюшкой спрыгивали с саней и бежали наперегонки, разминая ноги и разгоняя кровь. Один раз маленький боярич втянул Гаврилу в игру в снежки. Все это происходило на ходу. Служивые по-доброму посмеивались, а вот Юрята посмеивался иначе.

Евдокия всё примечала, но виду не подавала и в дороге была неразговорчива. Гаврилу подбодрила светлой улыбкой, когда он посадил в сани раскрасневшегося Ванюшку и всё внимание уделила брату. Меж собой они пошептались о своих сопровождающих, а дядька Ванюшки следил, чтобы их не подслушивали.

— Почему тебе не нравится Юрята? — первым делом спросил Дуню брат. — Он красив и статен. Даринка с него глаз не сводит, а ты отворачиваешься.

— А ты посмотри, какие у него губы, — не подумав, ляпнула Дуня.

— Какие? Вроде нормальные.

— Выразительные!

Для Дуни за этим словом скрывалось многое, но брат ничего не понял.

— Присмотрись, как он их кривит. Глаза его кажутся ясными и красивыми, а вот губы выдают неприязнь, неудовольствие, напряжение, брезгливость, досаду. Мы всего ничего проехали, а он уже столько эмоций испытал.

Ванюшка ошарашенно посмотрел на неё, потом исподволь глянул на Юряту и сразу же отвернулся. Потом вновь на него глянул и перевел удивлённый взгляд на сестру. Ему Юрята Гусев казался настоящим витязем, но как только Дунька обратила внимание на его рот, чуть прикрытый усами и бородой, то всё очарование развеялось.

— Поэтому ты тихо сидишь?

Дуня в ответ лишь вздохнула и пожала плечами. Она всё ещё тревожилась за отца, которому предстояло по её милости отправиться в дальнюю дорогу.

Неожиданно вернулся назад скачущий впереди воин. Все напряглись, но он дал знак, что опасности нет и все же он хотел о чем-то предупредить.

Дуня вытянула шею, но ничего не услышала. Она уже хотела крикнуть, чтобы ей тоже сказали, в чём дело, но увидела, что Гаврила подъехал к старшему и начал выспрашивать. Юрята оставался поблизости от Дуниных саней и ждал доклада. Однако, старший отряда дал знак следовать дальше, а к Юряте никто не подъехал и не доложился.

Евдокия взглядом подозвала Гаврилу и спросила:

— Что там?

— Много следов на дороге и сошедший с пути караван.

— На ночевку встали? — удивилась она. — Не рано ли?

— Никого поблизости нет. Просто виден след, что много саней съехало с дороги и поехали куда-то в сторону.

Гусев прислушивался к разговору и встревоженно переглянулся со своими боевыми, а Дуня никак не могла понять, что не так.

— Так может, рядом деревенька есть, — предположила она, — и они туда направились? Или проехали поворот, всполошились, и свернули. Сейчас всё мёрзлое и не заснеженное, так что можно куда угодно ехать.