Мародеры (СИ) - Лей Влад - Страница 27

Ага. Был. Первый километр. А потом замечательный протектор «Белек» забился наглухо, да и сами ботинки обросли грязью так, что счистить ее о траву стало просто невозможно. Будь мы в городе — нашел бы бордюр, торчащий край плитки и убрал бы грязь, а так…

Модные штаны с интегрированными подсумками и наколенниками сейчас неприятно облегали грязными тряпками икры, периодически отлепляясь и прилипая обратно.

И это меня раздражало еще больше. Настроение портил еще и тот факт, что теперь к такому предстоит привыкать — о городах можно смело забыть. Города — это теперь самое опасное место, хоть и лакомое, а большая часть жизни теперь будет проходить в таких условиях. Месить грязь у черта на куличках…

Я оступился, но быстро выровнялся, дернул, поправив автомат. Хорошо хоть у «Калаша» Мурлока был удобный трехточечный ремень в комплекте, так что я повесил его «по-походному», и он не болтался на груди. Может, Вова и прав, и не стоило ходить тут как Рембо, но…у меня перед глазами все еще стоит похожая на муравьев толпа мертвяков, выкатывающаяся из стадиона. Я теперь не то что в рейд на 7–8 километров, я до бани без «Калаша» не хожу и остальным не советую. Новые, блин, манеры и правила поведения — мужики в сортир с автоматами ходят, дамы с пистолетами…

А вообще, мое поганое настроение могло быть вызвано еще и тем, что на природу я выбирался тогда, когда все зеленое и красивое, а сейчас еще рано — деревья стоят голые. Лишь при ближайшем рассмотрении видно, что они только пробуждаются, начали появляться почки, которые в скором времени развернутся в полноценные листья.

Обожаю этот момент. Вот вроде как только вчера листьев не было, а тут выходишь — бах, и уже все в листве, все вокруг зеленое, яркое, свежее…

Пока я материл про себя дороги, грязь, зомби и пешие прогулки, мечтал о траве, листве и летнем зное, Вовка, шагавший впереди метрах в пяти, внезапно застыл и поднял вверх сжатый кулак — жест «замри и будь готов». Я тут же схватился за автомат, перебрасывая предохранитель в режим ОД. После всех этих веселых побегушек и пострелюшек у нас из почти двух тысяч патронов осталось еле-еле шесть сотен, и пальба очередями была бы крайне расточительна и неразумна. Надо экономить…

Вова тихо прошипел: «На три часа!», и я послушно перевел прицел направо. Тут же чуть не охнул. Если бы Вова не подсказал направление — сам бы я в жизни не заметил бы…

А оказался там не кто иной, как самый обычный волчара. Не зомби, не монстр, просто волк, и рядом с ним еще один. Они стояли и совершенно нас не боялись, хотя это и странно. У них люди с пушками должны сходу вызывать опасения. Видимо, в этом конкретном месте мы в их глазах не представляли собой смертельную опасность. Или местные их не шугали, или эти волки откуда-то прибрели. Я, честно говоря, без понятия.

Волки тоже заметили нас, но остались на месте.

Ну окей, посмотрим друг на друга.

А тварюхи даже с виду страшные, и это они родичи собак, да?

Ни фига подобного.

Собака, даже самая здоровенная, не вызывает такого лютого ощущения, что перед тобой дикий зверь, а у этих рожи такие, что сразу понятно — они были бы не прочь закусить тобой.

Впрочем, волки, похоже, тоже оценили нас и сочли, что связываться с двуногими, воняющими оружейным маслом и порохом — так себе план. Стоящий на виду зверь уперся в меня своим умным и живым взглядом. Постоял так, не отводя глаз, а потом, все так же глядя на меня, просто сделал пару шагов назад и растворился в густом молодом ельнике.

— Вот же гад, а…напугал! — выдохнул я. — Вов, а это нормально вообще, что они такие наглые? Вроде ж волки жрут только больных и ослабленных, санитары леса, все дела…

— Ага. Живут в старой скорой и с Машей дружа. Расскажи это всем тем сожранным во дворах собакам, котам и зазевавшимся людям. При бате моем не ляпни про санитаров леса — ржать и издеваться над тобой будет еще полгода. Волк — мерзкая тварь, которая жрет всех, кого может сожрать. Просто он не будет нападать там, где есть вероятность получить серьезный отпор. А вообще, когда холодно и жрать нечего, они обозленные настолько, что лезут напролом. Слыхал истории, как в былые времена на деревни нашествия волков были? Как они в дома ломились и, прорвавшись, жрали там всех?

— Слыхал, — кивнул я.

— Ну вот…

— А чего они не напали сейчас?

— Не настолько голодные. Или пока только присматривались…

— Оценивали типа?

— Именно. Увидели оружие, поняли, что мы на них смотрим. Ты, кстати, молодец, что глаза не отвел от вожака — типа принял вызов. В общем, нас сочли опасными и отвалили.

— И все, больше не тронут?

— Ну, если глаза держать раскрытыми, то не тронут. Все, пошагали дальше, а то вон как солнце раскочегарило, земля уже парит.

Погодка и впрямь была не по-весеннему теплая. Мне в моем утепленном комплекте одежды потихоньку становилось некомфортно. Впрочем, как говорится, пар костей не ломит. Черт его знает, во сколько мы возвращаться будем. На солнышке то тепло, но периодами прилетают порывы ледяного ветра, заставляющие руки покрываться мурашками. Да и облачка нет-нет да налетят. И все, сразу понимаешь — не май пока, совсем не май. А уж вечером наверняка холодрыга будет…

Деревня, к которой мы шли, показалась совершенно внезапно. Вот вроде бы еще кусты, раскисшая земля — уже привыкший и даже надоевший пейзаж… А тут вдруг оп-па, и грейдером сделанная каменная дорога. Заборчики какие-то разнокалиберные, за ними домики, в основном одноэтажные.

И тишина. Гробовая.

Я перехватил поудобнее автомат.

Как-то неспокойно сразу стало. Ладно бы дома заброшенные были, но выглядят нормально. Людей не видно, нет никаких звуков, сопутствующих нормальной деревне. И это очень напрягало, нервировало…

Похоже, деревню все-таки эвакуировали, но стоит быть настороже. А вдруг кто-то да остался? А вдруг он вооружен? А может и мертвяки тут имеются.

Короче, осторожность точно никого не убивала и никому не мешала.

Мы приближались к домам и я смотрел то в одно окно, то в другое…

На ум пришло, что если бы тут был покусанный — его могли военным и не показать, боясь, что те его в карантины или куда хуже отправят. Ну, или же кто-то пытался попасть на автобус, но был пойман и высажен. Родственники уехали, а бедолага окочурился, и теперь он ходит-бродит тут, ждет нас, стойких выживальщиков, чтобы подхарчиться. Или того хуже‒ превратился в такую тварь, как те, быстрые, и теперь сидит на чердаке, смотрит на нас голодным взором.

Картинка, нарисованная фантазией, оказалась такой реалистичной, что я даже навел прицел на чердачное окно дома, к которому мы подошли, практически ожидая увидеть за ним голодные глаза монстра. Но там было настолько грязное стекло, что даже окажись за ним монстр — хрен бы я его разглядел.

Вова тоже напрягся, глядя на меня. Он поводил стволом своего СКС, поглядел вокруг, и, наконец, не выдержав, спросил:

— Ты чего так засуетился? Заметил что-то? Или услышал?

— Да…нет, вроде…

— Так да, нет или вроде?

— Нет, не заметил. Просто вспомнились те быстрые твари, и я подумал, что если такая будет на чердаке, то она на нас может сверху прыгнуть…

— Тьфу ты…Жека, откуда тут тварь возьмется? Максимум какой-нибудь зомбак в подвале спрятан местными, и то маловероятно. Его бы сразу топорами захреначили. А даже если и нет — что бы он жрал? Люди то уехали. Как бы откормился?

— Ну-у-у — протянул я.

А ведь и впрямь, не подумал я. Монстры ни с чего не появляются. Ладно, уел меня Боб, но сам-то он тоже напрягся. — Ладно, согласен. Но если все так, ты чего на взводе?

— Так это…ты прислушайся.

— Тихо.

— Вот именно, а должно быть громко. На нас брехать должна каждая шавка. Ну, положим, тут их всегда было немного, но все же…ни одной собаки. Куры вон бегают, а собак нет. Странно как-то…

— Ну с собой забрали, что тут странного….

— Ага. Вот прямо так вояки и дали забрать в автобус толпу агрессивных цепных шавок. Ты как маленький, ей-богу! Деревенских собак рассматривают как…гавкающий замок дверной. Хорошо, если отвязали, уезжая… Но они бы все равно тут обретались.