Мародеры (СИ) - Лей Влад - Страница 26

— Что, опять ходоки у Ленина? — поскучнел я. — Ну? Кому и что надо?

— Батя зовет.

— О! Сам помещик Матросов! Ну пошли, — фыркнул я.

Но дальше было не до смеха.

Помещик Матросов, то есть Григорий Иваныч, распределил нас следующим образом: Вова был направлен на ремонт барской кареты — старенькой голубой «четверки» (или, как называл ее ласково Иваныч, — «четырки»), а вот мне досталось куда менее приятное задание — убирать у коров, которых у Вовиного бати было аж целых две.

— Не ссы! Пару часов поковыряйся кверху сраным, — тихо посоветовал Вова, — батя придет, увидит, что ты хреново работаешь, и отпустит.

Я кивнул.

Однако, зайдя в хлев, начав работу, вдруг осознал, что вообще-то на «отвали» работать нельзя. Скоро эти коровы станут нашим единственным источником молочных продуктов. В магазинах ведь сметаны, молока и сыра уже не купить. Если повезет — только у других групп выживших выменять. В том, что группы появятся, я не сомневался, а вот что жрачка резко «подорожает» — был прямо-таки уверен.

А раз так — надо учиться производить дорогостоящий продукт самим и за коровами учиться ухаживать — Вовин батя не вечен, а кто нас этому еще научит?

Короче, лопатой и вилами я принялся махать, как заведенный. Работал старательно, добросовестно, и не филонил, даже перекуров всего парочку устроил. И, как мне казалось, результат мой был более чем достойным.

Но явившийся часа через три Вовин батя скептически обвел хлев взглядом, вздохнул и сказал:

— Ну и сказал бы, что не хочешь. Чего комедию было ломать и специально все «на абы как» делать?

Я даже онемел от такой оценки своей работы.

— Да Иваныч, я…

— Да ладно, — он сокрушенно махнул рукой.

— Да не, Иваныч! Ты покажи, как надо, я ж не против работать. Но откуда знаю, как надо было-то?

В дом я вернулся поздно вечером грязный, вонючий и злой. Вова появился спустя полчаса в еще худшем состоянии — весь в масле, вонял бензином, с поцарапанными руками и почерневшим ногтем на левой руке.

— Как успехи? — поинтересовался он у меня.

— Каком кверху, — буркнул я. — Старался, батрачил, а батя твой говорит «абы как».

— А, это он может. У него все, кроме него самого, на «абы как» работают.

— А у тебя что? — поинтересовался я.

— Так же, как у тебя. Хана «четырке». бензонасос все. Аккумулятор тоже посажен. Естественно, зарядки для аккума тут ни у кого нет…

— У нас есть, — заявил я.

— О! — оживился Вова. — Точняк! Я и забыл. Сейчас поставлю аккумулятор на зарядку, пока свет есть…

Вова, как и я, считал, что электричество могут отрубить в любой момент.

— Вов! — окликнул я его, прежде чем он успел выскочить во двор.

— Чего?

— Аккум — это понятно, а с бензонасосом чего делать?

— А я знаю? Новый надо.

— И где его достать?

— Батя сказал, должны привезти.

— Кто?

— Да есть тут дядька один. «Волжак» у него 21-ый старый. На рынке торгует семечкой и маслом. Обещал бате купить.

— И больше в деревне машин нет? — спросил я.

— Не-а.

— А дядька этот когда уехал?

Вова нахмурился. Он понял, к чему я веду.

— Узнаю сейчас у бати, — и выскочил за дверь…

Вернулся он ближе к полуночи, когда я уже спал без задних ног, намаявшись за день.

Проснулся я от того, что Вова принялся меня тормошить.

— А? Чего? — встрепенулся я.

— Тихо ты! — прошипел он. — Короче, слушай. Дед Толя — тот самый, у которого «Волжак», укатил в райцентр. Там он торгует, и там собирался бате бензонасос купить. Уезжает и обычно к вечеру возвращается. Иногда дня на два остается у дочки гостевать.

— И? Когда он уехал?

— Четыре дня назад.

— М-да… — я уже представил, что с этим самым дедом могло случиться. Бензонасоса Иваныч точно не дождется…

— Короче, надо транспорт, по любому, а то мы сейчас вообще без колес, и это очень плохо, — заявил Вова. — Только где его искать…

— Тут баба Дуся проговорилась… — нахмурив лоб, вспомнил я, — что километрах в семи есть деревня, и ее вроде должны были эвакуировать.

— Думаешь, эвакуировали?

— Ну помнишь автобусы, с которыми мы заскочили в лагерь? Думаю, да. Эвакуацию все же проводили. Не факт, что этой деревеньки, но…

— Угу… — задумался Вова,– значит, завтра надо выдвигаться…

— Завтра? — ужаснулся я. — Ты погоду видел?

— Видел. Дождь прекратился, на улице тепло, к утру, максимум к обеду грязь подсохнет. Семь километров мы туда отмахаем часа за два.

— Может, денек еще выждем?

— А хрен знает, что за этот денек случится. Наверняка мы не одни такие выжившие, есть еще. Надо грести все, что можем, пока есть возможность. Дальше, мне кажется, за добро воевать придется.

— Думаешь? — насупился я.

— Почти уверен. И еще: батя уже лазал вечером, примерялся к огороду. Если не слиняем — попадем на земельно-копательные работы. Ты готов?

— Вот уж нет! — возмутился я. — Лопатить я точно не хочу.

— Я тоже. Не для того я из деревни смотался, чтобы опять землекопом заделаться. Так что пусть роют Волохай с Костей, а мы с тобой делом займемся.

К утру наша вылазка стала еще более актуальной — вырубился свет, так что Вова вовремя с аккумулятором подсуетился — тот хотя бы ночь постоял на зарядке, и этого должно было хватить, чтобы движок запустить.

Но нам теперь нужен был генератор — без электричества не работал насос в скважине, без света были бесполезны наши гаджеты. Да и вообще, сидеть, как в былые времена, при «лучинах» не хотелось.

Так что с самого утра мы собрались в поход и, наскоро перекусив, принялись облачаться.

Как же, черт возьми, приятно надеть на себя чистую одежду! А то в прежней сколько мы лазали? А тут вещи прямо пахнут чистотой.

Поверх одежды нацепили свою страйкбольную амуницию — наколенники, налокотники, шлем, разгрузки. Броню решили не брать. Стреляться ни с кем в планах не было, против зомби бронежилет бесполезен.

Хотя я бы все равно напялил, я уже с ним сросся. Но учитывая, что нам предстоит пробежаться ни много ни мало 7 км, а потом еще обратно и возможно с каким-никаким грузом… Короче говоря, скрепя сердце я броник оставил.

Проверили оружие, магазины, предметы первой необходимости (на случай если вдруг где застрянем или же все пойдет не так, как планировали), на руки нацепили новые журналы (точнее старые — «Бурда» за 89 год, которые нашли на чердаке), и затем мы выдвинулись в путь…

Женя

Деревенская романтика, блин! Я не то чтобы не люблю все эти елочки-березки, поля-леса, но, честно признаться, никогда не выдерживал больше трех-четырех дней в сельской местности. Пойдешь в сортир — тебя пытаются унести комары. Пойдешь в лес — гляди, чтобы клещ за причинное место не цапнул, когда под кустики присядешь.

Никогда не любил утро, начинающееся в пять утра с воплей петуха у соседа. И самое «прекрасное»: вышел за калитку в дождь — утонул по колено в грязи.

Дождя сегодня не было. Более того — стоял по-летнему солнечный день, но от этого легче не стало. Дело в том, что дорога, и так не идеальная, за последние дни раскисла так, что превратилась в чвакающую жижу.

Конечно, Вова прав — за ночь все немного подсохло. Но это не город и дорога не асфальтированная. Тут не пыль, тут не просто грязь, тут именно что земля. И стоит только ошибиться, ступить не туда, как тут же влипаешь.

А затем на каждом шаге ты должен поднимать лишние пару килограмм, прилипшие к твоему ботинку, причем сначала попробуй еще ногу оторвать от этого болота. С влажным «чваком» ботинок отлипал от земли, а потом, когда ты вновь ступал, присасывался заново, будто клеем все измазано.

А Вовка, блин, хитрюга! Себе он и резиновые сапоги раздобыл, и плащ-накидку. И нет, я его не обвиняю — тут я сам виноват. Вовка нашел бы и мне, но…у него сорок пятый растоптанный, у его бати — сорок шестой. Мне их сапоги малость великоваты, всего-то на три размера. Мне предлагали надеть пару носков, благо не жарко, но я отказался и выпендрился. До сих пор как то некогда было, а тут я распаковал еще из дома взятую сумку, нацепил настоящие американские полевые берцы «Беллевиль», еше и штанишки к ним. Красавец мужчина, прям хоть сейчас на плакат!