Хозяин антимагии 2 (СИ) - Базаров Миф - Страница 1
- 1/54
- Следующая
Хозяин антимагии #2
Глава 1
Я рванул вперёд, но резко остановился, едва не поскользнувшись на влажном камне.
Перед ногами мамы лежало нечто: зеленоватая тварь с длинными костлявыми конечностями, словно собранными из сухих веток. Её грудь была пробита, из раны медленно сочилась густая чёрная жидкость, пахнущая бражкой и ржавым железом.
— Что за уродина?
Это была не Тася.
Не моя сестра.
Медленно поднял взгляд.
Мама смотрела на меня в упор.
Её обычно тёплые, добрые глаза сейчас сверлили меня холодным, подозрительным взглядом. Рапира в руке дрожала, но остриё было направлено точно в моё сердце.
— Мама, — голос дрогнул. — Где Тася? Она жива?
Пауза.
Тяжёлая.
Длительная.
— Докажи, что ты не один из них, — прошипела она, выше приподнимая рапиру.
Не теряя времени, я раскрыл ладони и направил их вниз, почувствовал, как магия земли тут же отозвалась. Камень приподнялся у моих ног, формируя родовую печать Пестовых.
Мама облегчённо вздохнула, и казалось, будто вместе с этим выдохом из неё вышло всё напряжение последних часов. Пальцы разжались, и рапира с глухим звоном упала на каменный пол.
— Они называются «мимидами», — сказала женщина, с отвращением пиная труп твари носком сапога. Чёрная жидкость из раны брызнула на камень. — Никто толком не знает, где они обитают. Могут принимать облик любого, кого видели.
— Тогда откуда они тут взялись?
Мама провела рукой по лицу, оставляя грязный след.
— Какой-то маг жизни контролировал монстров в лабиринте. Он привёл их, чтобы потом всё свалить на нападение тварей. Так никто не был бы виновен в убийстве нашей семьи и слуг.
— Я видел в лабиринте мага жизни, — пробормотал это, вспоминая пухлого человека в зелёном плаще с разбитой ампулой в руке. — Он был мёртв.
Мама пожала плечами, но в её глазах вновь стала читаться тревога.
— Наёмники. Таких специалистов нанимают только для особых заданий. Значит, кто-то очень хотел, чтобы это выглядело как несчастный случай.
Я наклонился к трупу монстра, осторожно перевернув его ногой.
— А что это за мимиды? В бестиарии такой монстр ни разу не попадался.
— Про него пишут, но только в запретных томах и в архивах инквизиции.
— Ну вот, — горько усмехнулся, — а я думал, что всех тварей в своё время изучил.
Мама пожала плечами, но в её жесте читалось нечто большее: усталость, горечь и в то же время облегчение, что худшее позади. Пальцы дрожали, когда женщина поправила выбившуюся прядь волос.
Потом она вдохнула, собралась с мыслями и подошла к кованой двери. Её рука на мгновение замерла в воздухе, прежде чем постучать условным ритмом: три быстрых, два медленных. Звук эхом разнёсся по каменным стенам, словно пробуждая убежище от долгого сна.
Щелчок засовов.
Дверь открылась, за ней стояла Тася и слуги.
Раненый Потап прислонился к стене, лицо было бледное, одна рука перевязана кровоточащей тряпкой, во второй заряженный пистоль.
— У вас что, нет зельев исцеления? — спросил я, глядя на служанку Машку.
— Нет, — фыркнула Тася, встревая в разговор, — зелья нёс Потап, но разбил.
— У семьи, которая производит лучшие зелья во всей империи, нет ни одного эликсира в семейном убежище?
Я рассмеялся, смех подхватили остальные, снимая напряжение.
— Ты как вообще умудрился руку сломать?
— Он прикрывал наше отступление, — сказала мама и тоже невольно улыбнулась. К женщине наконец вернулся её добрый взгляд.
А слуга дурашливо пожал плечами.
— Поскользнулся вот на той ступеньке! — Потап показал на небольшой выступ у выхода из лабиринта и снова засмеялся, но смех его тут же перешёл в болезненный стон. Он схватился за сломанную руку, но улыбка не сошла с лица мужчины.
Мама, наконец расслабившись, подошла ко мне ближе. Её глаза, ещё минуту назад полные ужаса, теперь смотрели с тревожным любопытством.
— Кирилл, что творится наверху? — спросила она тихо, будто боялась услышать ответ. — Дом, сад, лаборатория, склады?
Я обнял её и Тасю, прижимая к себе.
— Ничего страшного. Всё, что сломано, можно починить. Всё, что сгорело, — отстроить заново. Главное, мы живы.
Сестра прижалась ко мне, а мама обхватила нас двоих руками, словно боялась, что мы исчезнем, если она отпустит.
В этот момент Мотя, словно почувствовав, что прятаться больше не нужно, появился у меня на плече.
— А-а-а! — вскрикнула Тася, отпрыгнув назад.
Мама инстинктивно шагнула к ней, прикрывая дочь, а слуги замерли, готовые броситься в бой со зверьком.
— Спокойно! — я поднял руку. — Это мой друг. Его не надо бояться.
Сестринское любопытство пересилило страх. Тася подошла ближе и осторожно потянулась к тушканчику.
— Можно погладить?
Мотя наклонил голову, уши дрогнули, а потом он издал довольный писк, когда пальцы девушки коснулись его серебристой шёрстки.
— Ой! — она рассмеялась. — Он такой мягкий!
И тут Мотя, словно решив, что Тася теперь его новая любимица, одним прыжком перескочил девушке на плечо.
Мама, несмотря на всю серьёзность ситуации, не удержалась и тоже протянула руку.
— А он кусается?
— Нет, — улыбнулся я, наблюдая, как она осторожно гладит Мотю. — Только если не дашь ему пряник.
— Пряник⁈ — мама отпрянула, будто я сказал что-то ужасное. — Ты что, кормил его только сладким? А вода? Он же живой!
Я замялся.
— Ну… он как-то не просил…
— Боже мой, Кирилл! — она покачала головой, но в глазах снова светилась та самая забота, которую я знал. — Как только выберемся, я его накормлю как следует!
Мотя вдруг насторожился. Его уши резко поднялись и повернулись к выходу из лабиринта.
Все замерли, прислушиваясь.
Тишина.
А потом — громкий скрежет камня, стены сдвинулись, лабиринт перестроился.
И оттуда, из темноты, донеслись шорохи, тихие голоса, шёпот, который приближался.
Я резко поднял руку, давая знак всем заходить внутрь убежища.
— Они опять здесь, — прошептала Тася, цепляясь за мой рукав.
Я потрепал её по голове.
— Не бойся. Всё хорошо. Я убил тварей, которые там были. К нам идут люди.
— Зачем же скрываться?
— На всякий случай.
Голоса становились всё чётче.
Я прислушался, пытаясь понять, кто это. Дружинники? Наши? Кто-то ещё?
Сердце бешено колотилось. Обратился к источнику магии внутри: там остались жалкие крохи.
— Потап, — я повернулся к старому слуге, — дай пистоль.
Он, не споря, протянул оружие.
— А ты? — спросила мама.
— Я постою тут.
Она хотела возразить, но я уже толкал родных к двери и отобрал у женщины рапиру.
— Кирилл…
— Всё будет хорошо.
Мотя спрыгнул с плеча Таси и снова устроился на моём, настороженный, готовый.
Голоса приближались.
Шаги.
Шёпот.
Кто-то произносил моё имя.
Левой рукой поднял пистоль, пальцы сжали рукоять.
Рапиру взял в правую и перехватил её поудобнее.
— Кто там? Покажитесь! — мой голос прозвучал резко, словно удар топора.
Сердце бешено колотилось. Мотя на плече напрягся, его крошечные лапки впились в меня, словно когти хищной птицы.
Из темноты выступили три фигуры.
— Кирилл Павлович, это мы.
Свет магических светильников упал на их лица, и я узнал Осипа Гурьева, Евгений Павлова и Петра Бадаева.
— Как вы прошли? — спросил, не опуская оружия. Лабиринт был коварен, и даже вассалы могли оказаться мимидами.
Они переглянулись, потом вперёд вышел Гурьев.
— Проверь нас, — хрипло сказал Осип, вытянув руку. На ладони заструилась вода, образуя родовую печать Пестовых.
Евгений без слов сжал кулак, и каменные шипы выросли из пола, сложившись в ту же печать.
Пётр лишь щёлкнул пальцами, и между ними вспыхнуло крошечное пламя, приняв форму фамильного герба.
- 1/54
- Следующая