Игрушка жестокого шейха - Орлова Екатерина Марковна - Страница 12

– Как ты осмелилась поднять голову? – грозно рычит мужчина, а у меня от его голоса по коже бегут мурашки.

Все тело натягивается, словно струна. Глаза становятся огромными от страха. Это не Кариба, которой я могу угрожать. Или, как минимум, дать отпор. От этого мужчины веет не просто опасностью – смертью. Он может сейчас положить руку на мое горло, сжать, и я даже пикнуть не успею, как отправлюсь к праотцам.

– Простите, – пищу. – Я подумала, что меня… что меня обманули. Сказали, что вы позвали меня, но на самом деле в комнате никого нет.

Он прищуривается и испытующе вглядывается в мои глаза, как будто пытается прочитать в них ложь.

– Я вот думаю, а стоило ли вытаскивать тебя с арены? Забирать у Абида. Может, стоило отдать тебя на растерзание голодным зверям? И я сейчас не про животных. А самому просто сидеть в стороне и наблюдать, как они это делают. Как по кускам растаскивают твое молочное тело. Как голодными пастями набрасываются на нежную кожу и терзают ее, пока ты не испустишь последний вздох.

– По… почему? – спрашиваю, заикаясь.

Он так красочно описал, что могло бы со мной случиться, что волоски на теле встают дыбом от одной мысли, что я могла не избежать этой участи.

– Может, тогда бы ты не считала себя вправе набрасываться на мой гарем. Ты кто такая, маленькая тварь, чтобы бросаться на мою фаворитку? Кем ты себя возомнила, что считаешь себя вправе поднимать руку на мою женщину? Или решила, что я забрал тебя с арены, потому что ты свела меня с ума? Если это так, хочу, чтобы ты зарубила на своем маленьком носу. Ты – никто. Пыль. Песчинка в пустыне.

– Я не… – пытаюсь качнуть головой, но шейх сильнее дергает мой подбородок, фиксируя его на месте. – Я не пыталась. Вы все не так поняли.

– Мне плевать, что ты там бормочешь. Ты только пришла в мой гарем, а уже испачкала руки кровью моей фаворитки.

Внезапно во мне поднимается волна негодования, и я резко вскидываю руку. Шейх реагирует молниеносно. Хватает меня за запястье и сжимает так, что рана на ладони начинает пульсировать, и я кривлюсь от боли.

– Это не я ее кровь пролила, а она – мою, – шиплю и хватаю ртом воздух. – Она приставила мне кинжал к горлу, я только защищалась.

– Ты еще смеешь мне врать? – цедит он.

– Не вру я! – выкрикиваю прямо в лицо шейху, а потом вжимаю голову в плечи, когда встречаю полный ярости взгляд.

– Ты мелкая шармута Абида, – брезгливо кривясь, цедит он, а потом выдает целую речь на арабском. Я ни слова из сказанного не понимаю. И снова переключается на английский. – Я сделаю с тобой все, что захочу. Теперь ты моя игрушка. Моя зверушка. Рабыня. Безвольная кукла. И я буду воспитывать тебя, пока ты не научишься уважать меня и мой гарем.

– Господин, зачем я вам? – тараторю быстро. – Отпустите меня. Просто выпустите за ворота. Я уйду. Вы не можете вот так просто запереть меня в своем доме! Я гражданка другой страны! Я под ее защитой! Отпустите, и я не буду мешать вам с вашим гаремом. Я же раздражаю не только Карибу, но и госпожу Фариду. Даже вы на меня злитесь, хотя я ничего плохого не сделала.

Он фыркает, но слушает меня, разглядывая, словно диковинную зверушку. Строптивую и злую, которая попыталась цапнуть его за палец. И все же с некоторым интересом, который дает мне надежду на то, что шейх, возможно, даже отпустит меня.

Вдохновленная такой догадкой, продолжаю:

– Я ведь случайно попала на арену. Я туристка, понимаете? Обычная туристка. Дома у меня есть работа. Я повар. А сюда приехала просто…

Решаю опустить подробности о своем разбитом сердце. Господи, измена моего бывшего – это, оказывается, такая мелочь, которая яйца выеденного не стоит. Передо мной прямо сейчас стоит монстр, который может превратить мою жизнь в ад. Вот что страшно и больно.

Такое ощущение, что та измена была как будто в прошлой жизни. Всего за несколько дней со мной произошло столько ужасных событий, что они разделили жизнь на до и после. И теперь то самое “до” мне кажется радужным и светлым, хотя каких-то десять дней назад я думала совершенно иначе.

– Я просто туристка, понимаете? – продолжаю, ловя взгляд шейха. – Я отблагодарю вас, если вы меня отпустите.

– Как тебя зовут? – внезапно спрашивает мужчина, слегка склонив голову набок.

– Маша. Мария.

– Мария, – повторяет он, словно смакуя мои имя. – Красивое и необычное имя.

– Пф, для нашей страны оно самое обыкновенное, – стараюсь придать тону легкости. Как будто это может убедить шейха в том, что с забавной мной совсем неинтересно и стоит отпустить меня домой. – Как Джон для Соединенных штатов, понимаете? Как… не знаю, Ахмед у вас. Распространенное имя.

Шейх изучает меня своим пронзительным взглядом, а я чувствую, как напряжение в моем теле нарастает. Мне кажется, оно даже начинает гудеть, как трансформаторная будка. Издает такой мерный гул, который все больше усиливается по мере того, как пауза затягивается.

– Так вы… вы отпустите меня? – спрашиваю тихо. – Обещаю, что никому никогда не расскажу ни про арену, ни про вас, если это важно. Да и зачем мне? Я бы хотела все это просто забыть. Не вас, конечно. Вы мужчина видный, – ляпаю почему-то на русском, как будто он должен понять. И все же шейх хмыкает на мое замечание. – Забыть будет непросто, – добавляю уже практически неслышно.

– Ты и не забудешь, – отвечает он с кривоватой улыбкой и дергает густой бровью. – До конца своих дней будешь помнить, – добавляет и, схватив меня за полы халата, под мой вскрик буквально раздирает их в стороны.

Наши взгляды встречаются, и я только сейчас отмечаю, что у него такие же, как у меня, голубые глаза. Хочется спросить, от кого он унаследовал настолько необычный для него цвет.

Нет! Не хочу ничего спрашивать! Я просто хочу домой. Подальше от этого проклятого места!

Взгляд шейха скользит ниже, оставляя на моей шее ощутимые ожоги. Как будто кожа плавится в тех местах, на которые он смотрит. Грудь под его взглядом тяжелеет, а соски мгновенно твердеют, и кожа покрывается мурашками.

Ниже и ниже до соединения моих бедер. Он цыкает, рассматривая меня там, внизу. Не знаю, что он видит, да и плевать мне на это. Пусть только закончит этот позорный осмотр, от которого вспыхивают мои щеки.

Боже, как же это унизительно и неловко.

Склонив голову набок, шейх снова встречает мой взгляд.

– Где ты взяла кинжал? – внезапно спрашивает он. Берет меня за запястье и поднимает руку, рассматривая ее.

– Это кинжал Карибы. Она напала на меня.

– Она порезала тебе руку?

– Нет. Я схватилась за лезвие.

– Зачем?

– Чтобы отпугнуть ее.

– Ты разве не знаешь, насколько острые у нас кинжалы?

– Тогда я просто хотела, чтобы она убрала его от моего горла.

– Значит, отважная, – хмыкает он, и его губы кривятся в усмешке.

Берет пальцами меня за подбородок, а потом обнимает второй рукой за талию и буквально впечатывает в свое тело.

Я вздрагиваю от контакта с голой кожей. На адреналине даже не заметила, что на шейхе только какая-то повязанная на бедрах бордовая тряпица. Торс голый.

Мои глаза становятся огромными, когда твердый, как камень торс, вжимается в мое мягкое тело. По моему проходит дрожь, и я даже перестаю дышать.

Он смотрит на меня так, как смотрел тигр на арене. Как будто хочет сожрать. Я пока еще не понимаю, насколько это плохо. Только чувствую непреодолимое желание сбежать.

Подхватив меня рукой за талию, шейх вздергивает меня в воздух, и я задыхаюсь от слишком тесного контакта и страха. Он несет меня куда-то вглубь комнаты, а я цепляюсь за его плечи и начинаю извиваться, чувствуя, как в бедро упирается каменный член.

– Куда вы меня несете? Разве вы не слышали все, что я сказала? Я не виновата! Это Кариба напала на меня! Отпустите, прошу вас! Просто… просто позвольте выйти за ворота, и вы больше никогда меня не…