Яромира. Украденная княжна (СИ) - Богачева Виктория - Страница 27

Но свою родную кровь Харальд проливать не решался. Пока.

Но, видит Один, он был близок, очень близок к этому, когда оттащил Ивара от дроттнинг. Когда разглядел у той на шее пятна от его жесткой хватки. Он был готов зарубить племянника прямо на месте. Уже положил ладонь на рукоять меча, но Олаф вовремя с ним заговорил. И непоправимое не случилось.

На этот раз.

Пока его люди готовились к битве, радостно, возбужденно переговариваясь, Харальд поманил к себе старого кормщика и кивком головы указал на противоположный конец палубы. Там, где сидела Ярлфрид*.

— Отвечаешь за нее головой, — сказал конунг, когда они подошли к девчонке поближе.

Та, высунувшись из своего убежища, внимательно прислушивалась к их разговору.

Олаф проглотил все возражения, лишь только вглядевшись в лицо Харальда. Молча, деревянно кивнул и поджал губы. По девчонке мазнул таким взглядом, что можно было и море до дна выжечь. Та же в ответ даже не дрогнула. Вскинула повыше подбородок, храбрясь изо всех сил.

Она была похожа на отца, каким Харальд его запомнил.

Для сына это благо.

Но не для дочери.

— Конунг, — позвала она неуверенно. Все же на его языке говорила она весьма скверно. — Ты отдашь меня им? — спросила звенящим голосом.

Она хотела выпрямиться во весь рост, но палуба качалась под ногами, и девчонке пришлось вцепиться в мачту, чтобы не рухнуть позорно на задницу.

Харальд был не в настроении болтать. Да и вопрос показался ему глупым без меры. Не стоило и рта открывать. Отдаст ее? Кому? Ублюдку Трувору?..

И потому он повел плечами и развернулся, намереваясь уйти. Но он совсем не подумал, как его молчание воспримет дроттнинг. По правде, конунг и не привык о таком думать. Зачем ему? Он вождь. Он приказывал, и его хирд подчинялся. Но впервые за долгое время перед Харальдом стоял не мужчина-воин, а девчонка.

И потому уже в следующий миг громкий голос Олафа заставил его резко остановиться и обернуться. Ярлфрид, которой в голову взбрело невесть что, метнулась от мачты к борту и приготовилась через него перелезть. Чтобы броситься в море, которое только и ждало этого, все шире и шире раскрывая волны.

— Я спрыгну, — погрозила она дрожащим голосом, вцепившись ладонями в жесткое дерево. Когда Олаф шагнул к ней, девчонка сдвинулась еще сильнее. Одно движение, и она соскользнёт за борт, даже коли сама уже не захочет.

— Стой, — негромко велел кормщику конунг.

Взгляд у Ярлфрид был совсем дурной. Бешеный. Харальд посмотрел ей в глаза и утонул.

— Ты отдашь меня им? — спросила дроттнинг с надрывов.

Пальцы у нее побелели от напряжения. Она едва-едва удерживала себя на месте. А под ногами у нее бушевала и плескалась черная бездна. Кому-другому Харальд даже не ответил бы. Махнул рукой и пошел бы прочь. Коли любо, пусть бросаются в море. Ему-то какая печаль? А грозный Бог Ньёрд только благодарен будет за очередную жертву.

Кому-другому Харальд бы не ответил, а ей — не мог.

Из-за этого конунг злился. На нее, на себя и даже на Трувора. Руки чесались схватить ее и в трюм посадить, и дверь снаружи подпереть, чтобы неповадно больше было.

— Не отдам, — сказал, и по бледным губам девчонки скользнула тень улыбки. И жгучий комок гнева и злости, что начал теснить ему грудь, желая вырваться на свободу, вдруг успокоился. Ему уже больше не хотелось крушить все вокруг.

— Полезай обратно, дроттнинг, — желая проучить ее, Харальд не двинулся с места.

Смогла на борт забраться, сможет и обратно перелезть, нехитрая наука.

Помедлив, Ярлфрид прикусила губы и принялась осторожно перебирать ладонями, ища опору. Она уже занесла ногу, чтобы перекинуть ее на палубу, но налетевшая волна ударила о борта драккара, подняла его над водою и резко бросила вниз. Девчонка потеряла равновесие, жалко вскрикнув, и завалилась на бок, оказавшись с другой стороны борта. Ее пальцы заскользили по гладкому, обточенному ветром и солью дереву.

Харальд и Олаф рванули к ней с двух сторон одновременно. Конунг стоял ближе, и он успел первым. Железной хваткой сжал ее запястья, когда она уже вот-вот была готова отпустить руки. Удерживая дроттнинг на весу, он втянул ее обратно, и, оказавшись на палубе, она буквально повисла на нем, не в силах стоять на ногах.

Ярлфрид даже толком испугаться не успела. Все произошло так быстро, словно вспышка костра: миг, и она падает в бездну; миг, и она отчаянно цепляется за борт; миг, и сильные руки подхватывают ее и больше не отпускают…

К реальности ее вернула боль: сжав ее плечи, взбешенный Харальд хорошенько потряс своенравную дроттнинг.

— В следующий раз я позволю тебе утонуть, Ярлфрид, — сказал он, сузив глаза. — Больше не смей так делать. Не смей мне грозить. Не смей. Слышишь меня?

Голова дроттнинг болталась, словно осенний лист на ветру. Она пыталась сосредоточиться на том, что он говорил, но видела лишь разгневанные, потемневшие глаза. Она чувствовала исходившую от него злость. О, конунг был буквально пропитан ею насквозь. Злостью и гневом, и раздражением.

— Слышишь меня⁈ — повторил он, так и не услышав ответа.

— Я слышу, — она кое-как разлепила губы. — Но и ты, конунг, знай. Я лучше перегрызу себе жилы, чем стану пленницей.

Брови Харальда поползли наверх, и на мгновение он даже ослабил свою жесткую хватку. Немыслимо, но Ярлфрид, которую он только что спас, еще посмела ему дерзить!..

— Вождь! — его позвали с самого носа. — Трувор отправил стрелу с белым оперением. Он хочет говорить.

Слова одного из хирдманинов его отвлекли. Он разжал руки и чуть оттолкнул от себя дроттнинг, и повернулся к Олафу.

— Отвечаешь за нее головой, — повторил свой приказ, и на этот раз ничто и никто не помешало ему уйти.

Когда он вернулся на нос, стрелу с белым оперением ему протянул Ивар. Мужчины, уже успевшие вздеть броню и развернуть щиты багряной стороной наружу, смотрели на него с ожиданием. Он должен был решить: согласиться на переговоры с Трувором или же сразу атаковать.

— Отправь обратно, — чуть помедлив, велел Харальд. — Сперва выслушаем его. Потом убьем.

Ответом ему послужил сухой, каркающий смех.

Пока драккары сближались, конунг неторопливо и сам облачился в нагрудник из плотной кожи, обшитый металлическими пластинами. Он приладил к поясу еще одни ножны с кинжалом, второй спрятал в сапоге и взял в руки почтительно протянутый кем-то лук. Хирдманы, изготовившись, стояли за своими щитами возле борта и смотрели на драккар Трувора. Возле каждого в ногах лежали копья, луки и колчаны со стрелами.

Даже если предложение сперва поговорить окажется ловушкой, их не застанут врасплох. И они смогут дать отпор.

— … он попросит обратно девку, — до Харальда долетел голос Ивара.

— Болтай поменьше, — хмыкнув, посоветовал ему хирдманин по имени Вигг.

После казни тех двоих, он из всех мужчин на драккаре был по прожитым зимам ближе к Ивару. Но и разума у него было побольше, и потому попусту болтать с племянником вождя не стал. Да и ледяной взгляд Харальда на себе почувствовал.

Когда драккары сошлись совсем близко, стало понятно, что хирд Трувора превосходил их числом. Людей у брата Рёрика было больше, но еще никогда Харальда не пугал подобный перевес. Он побеждал и в куда худших условиях.

— Чего ты хочешь? — конунг заговорил первым, забравшись на борт драккара.

Трое воинов стали рядом с ним, держа наготове и щиты, и стрелы. Не приведи Один кто-то со вражеского корабля задумает тайком, подло напасть на их вождя.

— Девку русов! — отозвался Трувор, также шагнув на борт.

Им приходилось кричать, чтобы переселить бешено ревущий ветер и шелест волн. Погода давно испортилась, и море уже не казалось спокойным. Когда слова Трувора разнеслись вокруг, на обоих драккарах зазвучали стройные шепотки.

— Этого не будет! — Харальд прокричал во всю мощь легких и глотки.

Ветер трепал его волосы и полы плаща, рвал тяжелые металлические пластины с кожаного нагрудника. Канат, который он придерживал рукой, качался и прогибался под мощными порывами. Харальд же стоял, не шелохнувшись.