Каннут, отродье Севера (СИ) - "taramans" - Страница 25

«М-да… какое решение?! Это… даже не знаю, как назвать! Нынешний король-то — гуманист и знает толк в извращениях!».

— И чем все закончилось? — обескураженный Каннут покачал головой.

— Чем закончилось? Даму, впрочем, как и дочек, подлечили лучшие королевские маги-лекари. И через год у нее родился сын. Хотя, как утверждали злые языки, не от барона, а от одного из этих лекарей. Барон этот, видно, совсем сбрендил, выполняя королевскую волю. Поговаривали, что этот моральный урод сожительствовал с этими дочками. Видно — понравилось насиловать девиц. А после рождения мальчика он как-то быстро помер. Отравили, не иначе. Вот такие милые нравы в Лютеции, в Сентране и в маркграфстве Галлия.

Филип снова закурил, а Плехов задумался:

«М-да… что-то пастораль, которая мне открылась с самого начала пребывания здесь, перестает быть таковой. Если уж такие уроды тут встречаются. «Прогнило что-то в королевстве Датском!». Но король-то каков? Какой-то Калигула, честное слово. Вот такое издевательство и над побежденными, и над победителем?».

— Ну и что ты думаешь по поводу услышанного? — спросил Филип.

— Что я думаю? Я думаю, что мои родичи были не так уж и не правы, когда захватили это королевство. И такой король, который правит сейчас…

— А вот здесь — лучше помолчи, Каннут. Ибо речи, которые ты сейчас ведешь… они точно приведут тебя на плаху. Эльфы, Кан. Это все эльфы! — кивнул маг.

— Ты считаешь, что такими уродами людей делают эльфы? Х-м-м… кстати! А какие они вообще — эти эльфы? Что они высокомерные ублюдки — я уже слышал. Но что они из себя представляют?

— Что представляют? — засмеялся Филип, — Ты же сам только что сказал — высокомерные ублюдки! А так… Я не так часто видел их в Сентране. Они, видишь ли ты, по улицам не разгуливают, им противно видеть вокруг себя людей. Хотя не только людей. Орки, гномы и прочие — им не менее противны! Но… Ладно! Они высокие, если ниже вас, нордлингов, то ненамного. Стройные, я бы даже сказал — гибкие. Толстый эльф — это что-то вроде анекдота.

— Красивые, говорят?

— Красивые? Ну, можно и так сказать. Мужчин, как ты сам понимаешь, я с точки зрения красоты оценивать не могу, но так считается. В Сентране, и вообще в Лютеции, высокие дамы прямо мечтают, как бы лечь под эльфа. Я пока там жил, не раз слышал всякие-разные песнопения и стишата про высокую любовь прекрасной дамы и эльфийского принца, к примеру. Только это вряд ли!

Маг засмеялся.

— Почему вряд ли? — не понял Каннут.

— Судя по их отношению к людям, для них это как… переспать с животным, к примеру. Хотя могу допустить, что в каких-либо своих целях… Да и злые языки поговаривают, что эльфы эти с мужиками предпочитают.

Каннут чуть задумался, а потом:

— Ф-у-у… бля! У тебя сегодня, Филип, настроение рассказывать всякие мерзости!

Маг засмеялся:

— Это я к тому, чтобы у тебя был трезвый взгляд на жизнь, парень. Вокруг нас хватает как хорошего, так и плохого. Одни говорят, что хорошего все же больше, другие — наоборот. Но если про эльфов и эти отношения между собой… Не знаю, полагаю, что все же этого нет. Просто они — долгоживущие. Думаю, что за свою жизнь они всего перепробовали, и им очень многое, что влечет нас, уже неинтересно.

— А насколько долго они живут?

— А вот этого, мой друг, никто не знает! Всяко больше нас, и даже больше гномов, которые — точно известно, что живут около трехсот лет. А сколько живут эльфы? Пятьсот лет? Тысячу? Две тысячи? Точно известно, что убить их можно.

— М-да… хоть это радует. Ну а их женщины — каковы они?

— Эльфийки? Тоже высокие, стройные, гибкие.

— Красивые?

— Х-м-м… можно сказать, что красивые, если тебе нравится красота холодной мраморной статуи. Они какие-то… замерзшие. Нет эмоций. А если и улыбаются, то улыбки явно неискренние и неживые. А так — да, красивы. Полюбоваться же на статую можно, да? Спать только с ней не будешь.

— Что еще по эльфам? Где они живут? Каковы они в бою?

— Х-м-м… тут знаешь, все больше по слухам. Их родина — Альбион. По древним книгам известно, что они несколько тысяч лет назад… То ли две тысячи, то ли три? Уплыли на кораблях за Великое море, всем народом. И не было их больше тысячи лет. А потом — вернулись. Куда уплывали, почему вернулись? Никому не известно. Но к тому времени на Альбионе уже жили другие народы. Альбион, Каннут, это вообще что-то вроде родины всех народов. Оттуда пошли орки, потом — вроде бы — гномы. Ну и люди периодически там появлялись, чтобы быть вытесненными другими племенами. Орки, гномы, кельты и саксы, даже вы, нордлинги, вроде бы родом из тех мест. И иберийцы, и франки, и галлы — все отметились на этом острове. Только вот сейчас, кроме эльфов, там никого нет.

Филип продолжал:

— Они живут в священных рощах меллорнов. Это и храмы их, и дом.

— Ну а на материке — где они живут?

— Если есть возможность — то они живут в лесах, в рощах. Возле Сентрана, кстати, им выделили несколько больших лесов. И теперь входа в эти леса людям нет. В городах им приходится жить по необходимости. Это всякие посольства и прочие анклавы. Но они точно не живут в хижинах бедняков! — засмеялся маг, — Дворцы самых богатых аристо, ансамбли королевских зданий — вот места их обитания в людских городах.

«М-ля… почему у меня в голове вертится мысль про «Ельцин-центр»?».

— А вот Бруно с Седриком рассказывали, что у сына Дьюры жена была эльфийка. Это правда?

— Правда. Там их в то время, как говорят, был целый прайд. И мужики, и бабы.

— Так как же она могла, если… Как с животными спать? — удивился Кан.

— Цели, мой друг! Ради цели — такое возможно. Самоотречение, слышал такой термин? — Кан кивнул, и маг продолжил, — Но это только мои предположения. А так-то… в официальных версиях — там такая любовь, такая любовь! Что ты!

— А дети у них были?

— Нет! Я вообще сомневаюсь, что такое возможно. В книгах встречаются данные о разных смесках — орков и людей, даже людей и гномов. Но вот про полуэльфов ничего не известно. Мне кажется, что это вообще невозможно. Разные, наверное, у нас организмы! — маг попыхтел чуть погасшей трубкой, — Хотя я вот сомневаюсь, что и с другими расами у людей получатся отпрыски. В книгах о таких есть, а в жизни они мне не встречались.

— А что они представляют из себя в бою?

— Как ты сам понимаешь, мне с ними в бою встречаться не доводилось. Я человек мирной профессии. И слава богам, к слову. Ибо противники они… очень неудобные, по словам опытных людей. Непревзойденные лучники — это признано всеми. Даже вы, нордлинги, не любили сходиться с ними в бою. Но северяне нашли метод сражаться с ушастыми. Быстрое сближение, невзирая на потери, плотный строй, щиты. Эльфы не любят рукопашной схватки. Каждый из них — хороший мечник, даже можно сказать — отменный! Но в строю они не сражаются. Индивидуалисты, если ты слышал такое слово. Когда противник выходит на дистанцию клинка, эльфы стараются отойти.

Маг засмеялся:

— Очень уж они не любят умирать!

— Все умирать не любят, что с того? — пожал плечами Каннут.

— Э, нет! Орки — те сражаются самозабвенно. Умереть для орка в бою — честь. Примерно так же и у вас, у северян. То же и у алеманов. А вот эльфы… Шалишь! Поэтому и стараются выдвинуть вперед других, оболваненных якобы союзников. А сами — издалека разят врага стрелами.

— А почему не любят умирать? Жить любят?

— Возможно, потому, что рождаются эльфы нечасто. У их семейных пар бывают всего два, три… Редко — четыре ребенка. С одной стороны — вроде бы достаточно. Но если вспомнить их продолжительность жизни — крайне мало! И сражаются, и рожают детей у них все больше молодежь, лет этак до ста пятидесяти. А потом… неинтересно им это. Только имей в виду, Кан, все, что я тебе рассказываю об эльфах — крайне недостоверная информация. Они никогда не рассказывают о себе, своей жизни, своих обычаях. Так что все, что мы про них знаем — предположения, основанные на наблюдениях. Но! Очень длительных наблюдениях. Хотя ошибки и не исключены. Есть предположение, что вот наша лекарская магия — отголоски их магии жизни. Кто-то где-то, когда-то подсмотрел, был накоплен определенный опыт.