Вечное - Скоттолайн (Скоттолини) Лайза (Лиза) - Страница 18

— Да, — ответила удивленная Элизабетта.

— Какой день? — спросил Марко, но Сандро промолчал, а следом прозвенел и звонок к уроку. Вопрос так и остался без ответа, и трое друзей вошли в школу.

После уроков Элизабетта расположилась на мягкой травке речного берега, там, где всегда собирался ее класс. Все здесь осталось неизменным, Понте-Ротто высился на том месте, где стоял веками, а Тибр катил свои воды, что отливали нефритовой зеленью, под уцелевшей аркой разрушенного моста.

Перед Элизабеттой лежал раскрытый учебник латыни, но она не успела выполнить домашнее задание, страницы на солнце слепили глаза. Жаль, не было бумажной шляпы, но газеты при себе Элизабетта не имела, да и Сандро все равно не пришел.

Тем временем Марко похвалялся перед Анджелой велосипедом, и Элизабетте казалось, что он пытается заставить ее ревновать. Если и так — это сработало, а без колонки с женскими советами Элизабетта растерялась. Другие юноши играли в мяч, а девочки шептались, сбившись в кучку; Элизабетту к себе они все еще не приглашали. Но и не дразнили — так что это был успех.

Наконец Элизабетта заметила Сандро, который спешил к ней с коричневым бумажным пакетом. Похоже, в пакете были suppli, но она не хотела питать ложных надежд. Элизабетта начала понимать, что придавала слишком много значения тому, о чем мальчики не думают вовсе, а вот у нее в душе поселяются романтические ожидания. Она постаралась выбросить эту чепуху из головы.

— Ciao! — крикнула она Сандро, когда тот подошел ближе.

— Я принес тебе suppli, — сказал Сандро, устраиваясь рядом с ней. Он открыл пакет, достал завернутые в вощеную бумагу рисовые шарики, обернул один из них салфеткой и вручил Элизабетте.

— Спасибо. — Она взяла suppli, панировка была теплой на ощупь. Элизабетта обрадовалась, но старалась делать это не слишком бурно. Она откусила сытное угощение с сыром.

Сандро тем временем жевал свой suppli, рот его блестел от оливкового масла, и Элизабетта снова уставилась на его губы. Интересно, поцелует ли он ее еще раз, ведь они сидят так близко, соприкасаясь бедрами, отчего внутри у Элизабетты зарождался трепет, на который она старалась не обращать внимания и вести обычный разговор.

— Ну как тебе, нравится в Ла Сапиенце?

Сандро пожал плечами:

— Я выполняю задания и сдаю их, но мне никто не объясняет, хорошо я справляюсь или нет.

— Понимаю. В ресторане у нас все точно так же.

Сандро доел свой suppli.

— Они такие вкусные. А тебе еда помогает взбодриться?

— Конечно.

— Вернее, еда и отличная компания, — усмехнулся Сандро.

— Именно так я себя сейчас и чувствую. — Она старалась не выдать своего волнения.

— Где же твоя газета? — Сандро с любопытством склонил голову. — Хотелось бы узнать твое мнение о сегодняшних новостях.

— С газетами покончено, там одна пропаганда, они меня слишком злят.

Элизабетта постеснялась рассказать ему о происшествии со своим очерком и Гуалески.

— В последнее время я читаю только книги. В основном Грацию Деледду[59], замечательный автор.

— Слышал о ней, но не читал. О чем пишет?

— О семье, о любви. Говорят, мол, это дамские романы, чепуха, но я не согласна.

— И я. Мне такое интересно.

— Я многому учусь, читая ее книги. — Элизабетте нравилась эта тема, ведь Сандро тоже обожал читать. — Жаль, она недавно умерла, и ее последнюю книгу, «Козиму», опубликовали посмертно. Она получила Нобелевскую премию по литературе, представляешь? Первая из итальянских женщин.

— А ты будешь второй?

— Ха! — вспыхнула Элизабетта.

Он снова пожал плечами:

— Ты должна написать роман. Спорим, ты справишься!

— Ты правда так считаешь? Не слишком высоко поднята планка?

— Вовсе нет, — усмехнулся Сандро. — Можешь написать о чем захочешь. Я в тебя верю. А что бы сказали твои родители?

Элизабетта помедлила.

— Ну, отец бы сказал, что я должна попробовать, а мама… она ушла от нас летом. Сказала, что несчастна и не хочет оставаться.

— О нет. — Сандро побледнел и коснулся ее плеча. — Мне так жаль. Что же стряслось? Твои родители поссорились?

— Нет, не совсем, просто она вдруг заявила, что ей нужно уйти. — Элизабетта не хотела рассказывать ему про пьянство отца — это ведь страшный позор. Вряд ли Сандро понял бы ее, у него-то семья респектабельная: отец — адвокат, мать — врач, никто не закладывает за воротник. Элизабетта уже знала, что ее семья из низов общества, о чем до ухода матери и не догадывалась.

— Когда она вернется?

— Вряд ли она вернется.

Сандро сочувственно нахмурился:

— Уверен — вернется.

— Не-а. — По наивному выражению его лица Элизабетта поняла: он просто не в силах представить мать, которая бросила семью, ведь его собственная никогда бы так не поступила.

— Откуда тебе знать?

Элизабетта знала, и это знание разбивало ей сердце.

— Она забрала патефон — свою самую любимую вещь.

— И как вы справляетесь? — спросил потрясенный Сандро.

— Прекрасно, — отмахнулась Элизабетта, но в груди все отозвалось болью. Она и не представляла до этой минуты, насколько была расстроена, а теперь вспомнила мать, выходящую за порог, будто это происходило прямо сейчас. Слезы застилали глаза, но она их сморгнула.

— Берегись! — Марко подкатил к ним на велосипеде, вспахав колесом гравий. Он увидел, что Элизабетта огорчена, и его ухмылка тут же исчезла. — Бетта, что случилось?

Та вытерла глаза — совершенно не так представляла она этот день.

За нее ответил Сандро:

— Ее мать летом ушла.

— О нет! — Глаза Марко вспыхнули гневом, густые брови взлетели на лоб. — Что за мать так поступит? Отвратительно!

Элизабетта сжалась.

— Давайте больше об этом не будем.

— Она не стоит твоих слез, ни единой слезинки! — Марко склонился к ней, взял за руку и помог подняться. — А ну, поехали со мной! Забирайся на руль! Тебе нужно повеселиться.

— Нет, Марко. — Сандро встал, взял Элизабетту за другую руку и потянул назад. — Она расстроена, сейчас не до этого.

— Я боюсь ездить на руле, Марко. — Они тянули Элизабетту в разные стороны, соперничая за нее, но вовсе не так, как ей мечталось.

— Пф-ф! — отмахнулся от них Марко. — Ей надо поправить настроение, Сандро. Элизабетта, если боишься ехать на руле, забирайся на седло. И даже не говори «нет»! — Он схватил Элизабетту, посадил на сиденье и, прежде чем Сандро успел его остановить, вскочил на педали и укатил с ней. — Держись за меня!

— Потише, Марко! — Элизабетта обхватила его за талию, и они понеслись прочь.

— Крепче! — Марко поднажал, и они набрали скорость, мчась вдоль реки. — Взлетаем в небо!

Элизабетта крепче прижалась к Марко. Его внезапная близость вскружила ей голову, она почувствовала себя легкой и свободной, ветер развевал ей волосы. С плеч Элизабетты свалилась ноша, о которой она и не подозревала, и было так приятно от нее избавиться. Они мчались вдоль реки, мимо проносились деревья, вокруг летали птицы, а над головой сияло солнце. Элизабетта вдруг поняла, каково это — не стыдиться, а просто жить своей жизнью, а еще лучше — такой же жизнью, как у других девчонок, из уважаемых семей, как у девчонок с грудью правильной формы.

— Я так хотел с тобой прокатиться! — смеясь, прокричал Марко, и она вспыхнула от счастья.

Элизабетта оглянулась на Сандро — тот стоял вдалеке, прикрывая ладонью глаза. Ее пронзила острая боль оттого, что она его бросила, и все же она позволила Марко, его и своим чувствам увлечь себя вдаль.

На вокзале Термини собралась толпа, оркестр играл музыку, развевались флаги и знамена. Прибытия Муссолини ожидали с минуты на минуту; вождь Италии провел неделю с Гитлером в Берлине. В честь его возвращения по всему городу были запланированы митинги, парады и выступления. Лишь высокопоставленные лица, представители власти и высшие военные чины из Палаццо Венеция[60] имели право находиться на станции, чтобы приветствовать Муссолини, как только тот сойдет с поезда. Увидеть Дуче надеялся каждый — кроме Марко, который находился позади толпы вместе с комендаторе Буонакорсо и команданте Террановой. Марко прислуживал Спаде.