Бросаешь мне вызов, Тихоня? (СИ) - Майер Кристина - Страница 11

— Я не могу ее заставить, — Ника вряд ли откажется идти, но я в любом случае буду на ее стороне, какое бы решение она не приняла. И говорить об этом Демьяну в мои планы не входит.

— Заставить не можешь, но ты ее уговоришь, — звучит, словно меня предупреждают. — Если Самсон сорвется, может не вытянуть гонку. На трассе мне нужно, чтобы он был спокоен и сконцентрирован, — продолжает давить Демон. Возбуждение, растекающееся в воздухе минутой ранее, полностью испаряется.

— А если он сорвется, когда они будут находиться вместе в машине? — только от мысли у меня перехватывает дыхание. — Они ведь не ладят. Постоянно сорятся, — начинаю тараторить, потому что мне страшно. — Если он такой нестабильный, пусть не садится за руль. Не ценит свою жизнь — его проблемы, почему он должен угробить невинную девочку? — расхожусь, забывая, что должна быть тише воды ниже травы.

— Не угробит, — уверенно заявляет, закидывая левую руку на ободок руля. — Когда она в машине он предельно сконцентрирован.

— И они ни разу не попадали вместе в аварию? — озвучиваю свои подозрения настолько уверено, что может сложиться ощущение, что я знаю об этом абсолютно точно.

— Попадали. Спроси у своей подруги, кто был виноват в той аварии, — меня его ответ удивляет, сразу ведь ясно, на что намекает Демон, но какая я подруга, если не заступлюсь.

— Сказать твой друг мог, что угодно.

— Зачем притворяешься тихоней? — неожиданно сбивает меня вопросом. Сдуваюсь мигом, словно одним нажатием из меня выкачали весь запал.

— Я не притворяюсь, — веду плечами. Н е успеваю среагировать на резкий выпад, мой затылок попадает в плен его красивых пальцев перевитых венами.

— Сейчас мы проверим, какая ты настоящая, — фиксирует сильным нажатием мою голову, тянется к губам…

Упираюсь ладонями в каменную грудь, никогда не думала, что человеческое тело может быть таким твердым. Хочется тщательно ощупать и убедиться, что он везде такой твердый. Нет, нет… там я точно ничего проверять не собираюсь. Речь исключительно о мышцах.

— Сопротивляйся, это лишь сильнее заводит, — зависая в нескольких сантиметрах от лица, медленно и порочно проходится языком в миллиметрах от моих губ. Не касается. Перед глазами вспышка, тело слабеет. Руки ватные. Он позволял думать, что я его все это время удерживала, просто играл. — Хочу попробовать твои губы, — только от его голоса можно потерять разум. Профессионально соблазнят. Нагло, дерзко. Демон не поцеловал, а у меня низ живота стянуло, сердце выскакивает из груди, мышцы в вату превратились.

Мальчишки в интернате приставали грязно. Их предел зажать где-то в укромном уголке, попробовать схватить за грудь, задрать юбку, пробраться в трусы. Делая вид, что уже взрослые и дерзкие, могли грубо предложить уединиться. Даже те, кто пытался соблазнить, понимая, что под прессингом девочка не дастся, делали это коряво, неумело.

Поднимая руку, проводит костяшками пальцев по щеке. Его зрачок расползается, топя радужку в черном омуте.

— Хочу твои губы на своем члене, — настолько откровенная фраза отрезвляет, но я не спешу возмущаться. Интересно, что он будет говорить и делать дальше. Сильно надавливая, проводит подушечкой большого пальца по нижней губе. Даже на ласку не похоже, а я загораюсь. Дыхание сбивается. — Открой ротик, — сама не понимаю, как подчинилась, будто вместо мозгов газировка в голове. — Оближи, — просовывает фалангу за край зубов. Подчиняюсь. Стыдно от самой себя. — Пососи его…

Это уже слишком! Развеиваю эротические чары, которые на меня наложил этот Демон! Прикусываю его палец, не до крови, конечно, но так, чтобы ощутил. Прищурил глаза, но не дернулся, молча терпя боль. Разжимаю зубы.

— Строптивая. Я же говорил, что притворяешься, — усмехается, убирая палец изо рта. Резко переводит руку за голову, хватает за волосы, сжимая до ощутимой боли, дергает, заставляя поднять голову. — Люблю кусачих, — впивается в мои губы жарким жадным поцелуем. Поедает меня, всасывает нижнюю губу, прикусывает, затем зализывает языком. Всхлипываю, раскрываюсь под его напором. Ему сложно сопротивляться. Миксует легкую боль с удовольствием так, что я теряю голову.

— Вкусная малышка, чувственная, — проводит языком по губам, требует пустить его в рот.

Большой ошибкой будет уступить, но я уже плохо соображаю. Мне хочется взять все, что может дать Демон. Кто-то любит мороженое и не может не соблазниться, проходя мимо ларька, а я видимо попробовав раз губы Демона сразу на них подсела. Его рот — первозданный порок. Уступаю, пускаю его на свою территорию, которую он мигом захватывает. Вторгается, подчиняет, присваивает.

Захват на моем затылке ослабевает. Свободной рукой Демьян пробирается под юбку, а я прислушиваясь к своим ощущениям, не спешу его останавливать.

Спасает меня звонок мобильного. Демон отрывается от меня, зло кривит губы, смотрит на меня а рука тянется за мобильным. Смотрит на экран. Откидываясь на сидение, принимает вызов.

— Слушаю… — деловым ровным тоном, а меня до сих пор не отпустило. Надо было так потерять голову? Забыла, что он сын убийцы, что сам мало чем отличается от зверя. Я видела его на ринге. Да я после этого вообще не должна была поплыть от его поцелуя!

В ушах до сих пор стоит шум крови. Сердце выскакивает из груди, словно я с парашюта прыгнула, а не с парнем поцеловалась. Не вслушиваясь в разговор, я хватаю рюкзак, открываю дверь, выскакиваю из нее, словно все это время меня держали там насильно.

— Тихоня! — бьет в спину холодный голос, не оборачиваясь, бегу к общежитию. Влетаю на крыльцо, чуть не сбивая какую-то девчонку. Несусь в свою комнату, будто Кайсынов может прорвать заслон — «вредная комендантша». Возле двери останавливаюсь, пытаюсь отдышаться. Ника не должна ни о чем узнать. Я не должна была позволять Демону себя целовать. Ника моя подруга, вряд ли она примет…

Я сумасшедшая! Какие отношения? Где я и где Демон?

Я всего лишь очередная проходная телка, которую он захотел. Получит и тут же потеряет интерес. Обещаю себе, что это был первый и последний поцелуй. Да, целуется он крышесносно, но это не повод портить свою репутацию. Я не сплю с мажорами ради их удовольствия. Хотя уверена, что удовольствие будет острым и взаимным, но на продолжение не пойду.

Трогаю губы, которые все еще горят. Нахожу зеркало в телефоне. Он меня жрал, а не целовал. Как скрыть этот отек?

Захожу в комнату. Ника у себя. Бросив рюкзак у двери, ныряю в уборную. Холодные примочки не помогают. Чем больше вожусь с губами, тем сильнее они краснеют. На глаза попадается силиконовая вакуумная баночка для антицеллюлитного массажа, нам ее во время какой-то акции втюхали в супермаркете.

Хуже уже не будет. Присасываю губы и выхожу в кухню.

— Блин, напугала, — дергается подруга. — Не слышала, когда ты пришла. Что ты делаешь? — замечая на моих губах «присоску».

Отрываю ее с хлопком от своих губ.

— Видела в тик-токе, — кручу банку в руке. — Увеличение губ без уколов, — смеюсь наигранно. — Проверила на практике, ну как?

— Красные и опухшие, — смеется подруга, наливая масло в разогретую сковороду. — Когда ты стала верить всему тому бреду, что снимают недоблогеры?

— Теперь мы можем снять свое видео, сообщить, что проверили на практике и так делать не стоит, — перевожу все в шутку. Успокаиваюсь, что Ника поверила.

— Да нет, нормальная идея. Губы у тебя красивее стали, словно накрашенные, припухшие. Дай, я тоже попробую, — тянет руку за баночкой.

— Может не надо, Ника? У тебя кожа нежная, вдруг посинеют? — подруга не слушается, обирает у меня баночку. Присасывает ее к губам. Макает хлеб во взбитые яйца, кладет на сковородку, а я думаю, как убрать банку с ее губ.

— Ника, ко мне Ян подходил, — резко оборачивается, хочет спросить, но вспоминает про банку. Жестами спрашивает: Что он хотел? Но я делаю вид, что не понимаю.

— Что он хотел? — озвучивает вопрос.