Каторжник (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 1

Пролог

— Ну что, пацаны, испытаем, ******, судьбу?

Я всегда любил острые ощущения. Война, рискованные авантюры, конфликты с рейдерами, финансовые махинации — все это стало частью моей жизни.

Ну и друзей я себе подобрал соответствующих. Вся наша компания друг другу под стать, маменькиных сынков тут нет! Короче, приключения мы любим, а они любят нас. Поэтому-то, наверное, стандартный пляжный отдых на Шри-Ланке очень скоро наскучил, и нас понесло, дайвинг с акулами, клубы, драки с местными — и все за один день.

С утра нам пришла блестящая идея — отправиться в горы прыгать с тарзанки! Обсудив эту мысль, попутно изрядно подогревшись местным ромом, мы закономерно решили, что бейсджампинг — идеальное развлечение для настоящих мужчин, особенно если устроить его в самом большом местном ущелье. И вот мы стоим на шатком, не вызывающем никакого доверия мостике, сляпанном, как и вообще все здесь, из дерьма макак и бамбуковых палок, глазеем по сторонам, вовсю шутим, подначивая друг друга.

— Ну, хватит ******, я пошел. Вяжи свои узлы, головешка! — весь красный от свежего загара и местного пойла, перебил наш галдеж Вася. — Серега, скажи им!

Вася — отличный мужик, но, увы, по-заграничному он знает буквально два слова, одно из которых «фак».

Я кивнул тамилам, указав на Васька и произнеся:

— This gentleman wants to jump, — и сотрудники бейсджампер-парка в форменных красных поло засуетились вокруг нашего коренастого приятеля.

— Васек, ты же пэвэошник! Вот куда ты полез? Вы же сами не летаете и другим не даете? — галдела наша компаха.

Наконец все было готово: Вася встал у края пропасти, размашисто перекрестился, сказал «фак» по-русски и рыбкой нырнул вниз.

— А-а-а-а-а, красава! Васек, *******! — Наша разгоряченная компания просто взорвалась восторженными возгласами. Снизу, как будто в ответ, до нас донеслось протяжное:

— *******! — Это Вася от души выплескивал эмоции широкой русской души на просторы Хиндустана.

— Ну что, Серега, давай, твоя очередь! — пихнул меня в бок Костян. — Эй, хау ду ю ду? — крикнул он ближайшему тамилу в форменном поло, развязно размахивая руками. — Давай вяжи вот этого!

Инструктор, тощий темнокожий парень с каким-то невообразимым тюрбаном на голове и белоснежной обезоруживающей улыбкой, увидев мою плотную фигуру, поначалу с сомнением покачал головой.

— Ты что, обезьяна? — воскликнул Юрик, хлопая того по плечу. — Бабосов хочешь? Или ******** тебе выписать?

— Ну-ка, обвязывай нас, — продолжал надрываться Юрец. — Мы вместе прыгнем, на брудершафт! Да, Сергеич?

Несмотря на эту экспрессивную речь, смуглый тамил явно продолжал сомневаться! Он что-то быстро сказал другому сотруднику на своем гортанном тарабарском наречии, и тот, оценивающе взглянув на меня, пожал плечами.

— Ну что ты тут паришься? — продолжал напирать на тамила наш правовой гений. — Сергеич — скала, он Чечню прошел, что ему ваши резинки, нах… ну-ка, пойдем, потолкуем!

И Юрец нежно увлек тамила в сторонку, где тотчас сунул ему пару купюр.

Посовещавшись с ним несколько секунд, инструктор с сомнением кивнул, разрешая прыжок.

— No problem, sir, — сказал он, хотя в глазах его скользнула тень беспокойства.

Перед прыжком меня тщательно обвязали ремнями, проверяя крепления.

Разумеется, с любезной улыбкой подали документ, подтверждающий, что в случае несчастного случая у него не будет претензий.

— Слыш, Юрас, а это можно подписывать? У меня по этой грамоте почку не заберут? — скорее в шутку, чем всерьез спросил я.

— Да ладно кипишить! Стандартная бумага, ее все тут подписывают. Вон Вася уже идет. Щас спросим — с почкой или нет! Аха-ха!

Я огляделся по сторонам, окидывая взглядом открывающийся с этой высоты роскошный вид: море джунглей, кофейные плантации, жмущиеся к подножию гор деревушки.

— Ну что, давай уже, ныряй рыбкой, да поехали в Зук![1] — хлопнул меня по плечу Костян.

— Тебе хорошо, ты десант, а я-то мотпех! — отшутился я, с сомнением поглядывая в разверзшуюся внизу многометровую зеленую бездну.

— Нахрен Зук, поедем на гоу-гоу![2] — Юрик сегодня явно решил порвать все баяны, какие только попадутся ему на пути. — Ну, прыгай уже, чего кота за яйца тянешь? Он, бедный, орать уже устал!

«Действительно, зачем обижать котика», — подумал я и, зажмурившись, шагнул в пустоту.

Тотчас же ветер ударил в лицо, а сердце ухнуло вниз. В этот момент перед глазами пронеслась реально вся прошлая жизнь: школа, война, Карелия, Красноярск, Якутск, Хабаровск — все города бескрайней родины, где довелось побывать на моем извилистом жизненном пути… Сильный рывок — это включился в работу резиновый шнур, и пока все шло по плану.

Вдруг раздался резкий, как выстрел, хлопок, что-то сильно ударило в спину, и я продолжил падение! Следом снова хлопок, походу, страховке тоже хана! Это уже явно не по плану — проклятая тарзанка все-таки не выдержала!

Секунда. Краем глаза заметил, как стремительно приближается земля. Потом тишина…

Глава 1

Мне снился сон, странный и удивительный, но такой реальный, и где я — это совсем не я!

Темная покосившаяся изба с земляным полом с горящими лучинами, которые давали каплю света.

Отец сидел на почтительном расстоянии и напряженно тер глаза ладонями: делал он это лишь для того, чтобы не глядеть на деда. Как обычно, он пытался обсуждать план предстоящих работ с достоинством большака и рассудительного хозяина, а старик отвешивал ему словесные подзатыльники, всячески унижая и давая понять, кто в доме настоящий хозяин. Отец на все эти выпады отмалчивался и лишь иногда бил ногой подвернувшуюся под столом кошку.

Женщины присели за свои гребни прясть куделю. Бабушка в чулане бормотала что-то про себя, звеня горшками.

Братец Прошка, подмигнув мне, начал одеваться. Мы с ним сговаривались пойти на улицу, на гору к ребятам — подраться на кулачках и пройтись под гармонь через все село.

— Куда это вы? — остановил Прошку дед. — Валенки надо подшивать. Зосим скоро придет, акафист почитает — слушать надо!

Братец с готовностью скороговоркой ответил:

— Да я на двор, дедушко! Лошади надо замесить, сейчас только говорили. Овец поглядеть надо. Пестренькая-то суягнится!

Слушая его, я понимал, что Прошка попросту ловко заговаривает старому хрычу зубы. Любой предлог хорош — лишь бы свалить из избы, от этого вздорного драчливого старика, погулять на воле!

Тем временем братец бочком-бочком благополучно исчез за дверью.

— А Лукерью-то замуж надо, а то засидится в девках, кто на нее посмотрит. Позор будет, — деловито произнес дед, глянув на сестрицу. — А там и Прошку оженим, сменяем. — И старик натужно засмеялся. Твоя-то вон совсем уж безрукая! Да и Лукерья вся в нее пошла.

Отец хмуро сидел за столом. Привык уже к попрекам за супружницу — старику вечно все не так! Однако ж в делах и он имел право подавать голос:

— Ежели Лукерью замуж отдавать, батюшка, приданое готовить надобно! А это овец придется продавать. Чего же у нас останется?

Дед провел ладонью по седой широкой бороде, да так важно, будто совершал некое священнодействие, выдаивая из головы разные «вумныя» мысли.

— В извоз поедешь… от Митрия Пудова. В Нижний! Кожи повезешь, меду, холстин. Сходно! И Ваньку с собою бери, пущай приучается копейку зашибать!

По мрачному виду отца сразу я сразу подметил: в извоз идти ему очень не хочется.

— А Ваньку-то к чему приставишь? Второй подводы-то нетути!

— У Каляганова кобыленку возьму, старые сани подправим, да и все! Все, решено — поедешь в извоз с Ванькою! Прямо с завтрева давай приготовляйси! А тебе, Ванек, шубу сошьем — в ней и пойдешь!

Слыша такое, папаша мой окончательно помрачнел. Мать испуганно глядела на отца, но тот не обращал на нее никакого внимания.