Учитель. Назад в СССР 3 (СИ) - Буров Дмитрий - Страница 22

— До свидания, Егор Александрович, — попрощались девушки, прежде чем раствориться в темноте

— До свидания, девочки, — ответил я и двинулся в клуб.

Дежурство в разгаре, надо найти Ниночку Кудрявцеву, уточнить, когда закончатся танцы. Заодно провентилировать обстановку.

С Ниночкой я договорился, но пришлось клятвенно пообещать рассказать завтра, что произошло. Помаячил перед Шпынько и Свиридовым, перекинулись парой слов о празднике и танцах, и я слинял во двор клуба, якобы на очередной обход. Предварительно уточнил у Юрия Ильича, нужно ли в конце вечеринки отчитываться, или расписываться где-нибудь. Оказалось, ничего такого не делается, подходить прощаться тоже необязательно. Собственно, сами танцы закончатся через полчаса, и дежурство учителей вместе с ними тоже.

Директор заверил, как только отключат музыку, можно сразу отправляться по домам. «Завтра в школу» этот незамысловатый девиз становился девизом моей новой жизни. «Кто бы мог подумать, что спустя столько лет я снова стану учителем», — размышлял, шагая к своему дому. — Надеюсь, парни там не переругались, или не уснули всем скопом. Дождались меня без приключений, не пьют за закрытыми дверями, пока никто не увидит'.

Калитка оказалась закрытой, щенок во дворе не встретил, впрочем, последнему я удивился: скорей всего, Штырька просто воспользовался случаем и заскочил в дом вместе со школьниками. Ну а пацаны не стали его выпроваживать обратно на улицу.

В единственной комнате горел свет, за занавесками смутно маячили тени, через широко открытую форточку слышались негромкие голоса.

— А Егор наш ничего так, нормальный мужик оказался, — раздался знакомый голос. Кажется, это Федя Швец.

— Ага, не ожидал от городского, да еще и столичного. Узнать бы, где он так драться научился… Чисто зверь кидался, — включился в разговор Волков Егор.

— Ага, и фамилия у него подходящая — Зверев, — поддержал Швец. Парни ненадолго замолчали.

Кажется, прямо сейчас рождается мой новый позывной в школьной среде. В будущем я был Дедом. Так в старой школе между собой меня пацаны называли. Ну оно и понятно, в школу-то я пенсионером пришел. А в этом времени какой из меня дед? По возрасту не подхожу.

— Вроде Борода говорил, Егор в армии служил. Интересно, в каких войсках? — первым прервал молчание Горка.

— Ага, махается знатно… Хочу попросить пару приёмчиков показать. Как думаешь, откажет?

— А кто его знает, — задумчиво протянул Горка. — Может и откажет. А тебе зачем? — тут же уточнил у товарища.

— Да надоели упыри эти… Нажрутся и лезут, и лезут… — недовольным тоном цыкнул Федька. — Сегодня мы им наваляли…. Так ведь в следующий раз Егора рядом не окажется, эти толпой навалятся… нам накостыляют… вот бы выучиться драться по-настоящему… тогда посмотрим, кто кого… — зло выдал Федор.

— Это да… Ты спроси, не откажет… — посоветовал Волков. — Он вроде мужжик правильный… — в голосе Горки послышалось сомнение.

— Чего ты?

— Мыслю я, если Аркаша узнает, что Егор нас драться учит, скандал нарисуется.

— Это почему еще?

— Да запретит она… Говорю тебе… Учителю разве позволят научить хулиганов кулаками махать? — расстроенно заявил Волков.

— Угу…

Ребята замолчали. Разговор я слушал прижавшись к стене возле окна. Да, некрасиво, но зато действенно. Кто владеет информацией, тот управляет ситуацией. Я решил еще немного послушать, о чем говорят мои нынешние школьные дети. Молчание длилось где-то с минуту, а затем снова заговорил Федор.

— Слушай, а здорово он нас вычислил… — хмыкнул Швец.

— Кто и когда? — не сообразил Горка.

— Ну… Егор… с трупаком под окнами…

— А-а-а… ты про это… ну да… Как догадался… — заржал Волков.

— Тихо ты. Разбудишь, бурагозить начнет, — шикнул Швец.

Любопытно, непьющий Свирюгин, спокойный и уравновешенный в трезвом виде, под алкогольными парами бузотер? Запомню.

— А чего он напился сегодня? Не пьет же?

— Девчонки говорят, с отцом поругался…- ответил Швец.

— Первый раз, что ли? — удивился Волков.

— Не первый… — согласился Федор. — Там история такая… некрасивая в общем история… Вроде дядь Вася снова на мать Вовкину кинулся, избивать ее начал… ну прям совсем уж жестко…

— Ну? — поторопил Горка друга.

— Не нукай, не запрягал, — беззлобно огрызнулся Федька. — Ну и вот… а тут Вовка чего-то домой приперся раньше времени… Дядька Василий на больничном вроде…

— Ага, знаем мы его больничный… Опять небось старший прикрывает… забухал, стало быть… — буркнул Волков.

— Угу… — парни угрюмо замолчали.

— Ну, и чего дальше-то? Чего его накрыло?

— Говорю же, дядь Вася мать дубасит, а тут Вовка… Ну и полез на отца с кулаками… мать защищать…

— И чего? — не понял Горка.

— Чего, чего… навалял бате… настучал по кумполу… озверел… Лена говорит, тетя Фима перепугалась знатно, думала, убьет Вовка батяню-то…

— А он? — полюбопытствовал Горка.

— Не убил… Но отметелил знатно… — повторил Швец.

«Вот тебе и раз», — опешил я. М-да, дела… Похоже, у Вовки кризис вины что ли, или как там это у психологов называется? Впервые в жизни поднял руку на родного отца, тут любой забухает, но это не точно. Вот вроде правильный поступок — остановил садиста, который мать родную избивал. С другой стороны, садист этот — отец родной. По всем законам человеческим ни отца, ни мать бить нельзя. Есть от чего разуму закипеть.

— И чего, из-за этого, что ли, напился?

И снова первым заговорил Горка.

— Ну-у… Ленка сказала, батя его из дома вроде выгнал… проклинал всяко… обзывал… орал, что Вовка ему больше не сын.

— Да иди ты! — присвистнул Волков. — Дела-а-а…

— Дела, — подтвердил Швец. — Только накрыло его не поэтому, думаю, — задумчиво пробормотал Федька.

— А чего тогда? Сам же сказал — проклял дядь Вася сына, отказался… Тут любой в бутылку заглянет…

— Это да, это так и есть… Мне тут кое-кто по секрету сказал, Вовка спецом Рыжего искал, хотел морду ему набить…

— Иди ты? — изумился Горка. — Да за что?

— Так за Ленку жеж, — авторитетно заявил Швец.

— Чего? Брехня! Ленка и этот? Алкаш? — фыркнул недоверчиво Волков.

— Брехня… — подтвердил Федор. — Да только Рыжий к Ленке на речке подкатывал…

— А Ленка?

— А Ленка убежала, и по морде ему вмазала… Ну, сначала морду ему раскровила, потом убежала… Рыжий сказал, встретит, убьет курву малолетнюю.

— Вот тварина… — процедил Горка.

— Угу… урод он… Морду бы нему начистить хорошенько…

— Угу… Сегодня вон начистили уже… только надолго не хватит…

— Это точно, — согласился Швец. — Что-то Зверя долго нет… не отпустили, что ли?

— Наверное… — Волков кинул взгляд в окно.

Хорошо в комнате горел свет, и меня из дома невидно. Но я все равно отступил подальше в тень, прижался к стене.

— Слушай, так это чего… Вовка из-за Ленки что ли так? — нарушил молчание Волков.

— Допетрил наконец… — лениво хохотнул Федька. — Ну, ты жираф, Горка…

— Почему жираф-то? — обиделся Егор.

— Да доходит до тебя долго! Как до жирафа.

— А жирафа тут причем? — все равно не понял Горка.

— Так шея у него длинная… — пояснил Швец.

— И что? Слова жеж в ухи попадают жирафьи…

— Ну, так шея-то длинная, — снова повторил Федька. — Пока до ухов дойдет… вот и до тебя так же…

— Да ну тебя… — отмахнулся Горка. — Долго он что-то.

— Кто?

— Да Зверь наш Горыныч…

— Кто? — опешил Швец.

— Ну, классрук наш. А чего, зачетное прозвище — Зверь Горыныч!

— А с чего Горыныч-то? — потребовал объяснений Федька.

— Ну, Егор же… Горка… Горыныч…

«М-да, логика… Хотя чему я удивляюсь, бывший преподаватель при встрече тоже назвал Егора Зверева Горынычем. Зверем Горынычем. Похоже, это судьба, — хмыкнул я. — Ладно, пора и честь знать. Что хотел, услышал, потом с Вовкой переговорю, выясню подробности».

Я бесшумно отошел от окна, нарочито громко затопал по протоптанной дорожке. Потоптался на крыльце, стукнул дверью громче обычного.