Под знаком Альбатроса (СИ) - Гришин Алексей - Страница 12

И в этот момент в зал заседаний вошел его секретарь. Дело почти небывалое — отвлекать государственных мужей от обсуждения важнейших, жизненно важных для империи вопросов, можно было только в исключительных случаях. Если повод недостаточно исключительный, шустрому молодому человеку не позавидуешь — выпорют безжалостно, не посмотрят, что из знатной семьи и вообще смышлен.

Секретарь передал два листка. Первый… есть! Приехала-таки галлийская графиня! Сидит смирно и ждет своего благодетеля. Теперь дела пойдут! Надо быть очень большим идиотом, чтобы ее связями не воспользоваться.

Молодец, секретарь, но порки ему не избежать, увы. Хотя есть ведь и второй лист. Что там? Даже так? Отлично! Порка отменяется.

— Господа, письмо из дворца. Его величество затребовал деньги на создание нового полка. Лорд-маршал, мы вообще-то рассчитывали, что дополнительные военные расходы будут согласовываться с членами нашего Совета. Вы можете пояснить, о чем идет речь?

Высокий седой мужчина, сидевший прямо напротив Галифакса, поднялся неторопливо, тяжело облокотился на разделявший их стол, упер взгляд прямо в лорда-казначея. Прокашлялся.

— Кхе-кхе. Стало быть, требуете объяснений. И согласования от его величества, я не ослышался?

Подловил? Ну-ну, как же. В этом зале такие финты не проходят.

— Не передергивайте, сэр. Его величество принимает решения по вашим предложениям. Вот их и можно было бы согласовать перед докладом императору. Иначе получается, что монаршая воля есть, а денег на ее реализацию нет. В результате вы, сэр, герой, а мы, все прочие здесь присутствующие, кто по-вашему?

Лорд-маршал окинул взглядом сидевших за круглым массивным дубовым столом членов Совета. Их было не много, всего шесть человек, смотревших сейчас вовсе не дружелюбно. Шестеро самых близких к императору вельмож, можно сказать — его ближний круг. Есть и другие, с пышными титулами и длинными родословными, на дворцовых церемониях они стоят впереди, но в своих главных решениях монарх опирается на мнение тех, кто сейчас ждет его ответа.

Неважная ситуация, надо ее сгладить. В конце концов жизнь учит, что все равно придется договариваться, так зачем обострять?

Пришлось вояке улыбнуться, даже развести руками.

— Джентльмены, ну что вы, право, смотрите на меня, как на галльского посла? Я здесь при чем? Да я даже и не знал о таком решении, клянусь вам! Но… могу догадаться. Вчера наша доблестная контрразведка доложила его величеству об обострении ситуации в Гибернии, вроде как что-то такое нехорошее бродит в деревянных башках тамошних пастухов. Обсуждение назначено на сегодняшний вечер, но, как видно, главное решение уже принято. Готов спорить, что речь идет о полке, который будет дислоцироваться на острове. Так что не будем ругаться, волю императора все равно исполнять придется.

Молодец, вывернулся. Все вновь ждут ответа казначея. Пришла его очередь смотреть на собравшихся. Всесильный герцог Фицуильям. Великий Епископ, второй человек в церкви, возглавляемой лично императором. Лорд-маршал, лорд-адмирал, лорд-протектор Севера с вечно бегающими глазками, готовый сожрать собственную шляпу, лишь бы на его землях все было спокойно. Понятно почему — тамошние богачи ему десять взамен купят.

И граф Страффорд, лорд-наместник Гибернии. Молодой, лишь недавно дорвавшийся до государевой кормушки. Злой и пока еще голодный, несмотря на то, что уже получил в собственность земли на севере Зеленого острова. Смотрит твердо и, пожалуй, выжидательно, может быть чуть-чуть просяще. А что, все верно. Если к нему переводят целый полк, то ясно, кто будет командиром. А коронный полк — это идущие через командира деньги, и немалые. А уж если аборигены взбунтуются, а все, похоже, идет к тому, то тут уж и вовсе золотой дождь прольется на вельможную голову. Финансирование, грабежи, экспроприации — благодать!

Да, здесь, пожалуй, все будут только «за».

— Что же, предлагаю ввести новый сбор для граждан империи. На нужды нашей реформистской церкви. Думаю, что полфунта в год с каждого, кто не молится в наших храмах и, соответственно, не жертвует, как того требует наша святая вера, будет достойной компенсацией за нашу веротерпимость. Не так ли, ваше высокопреосвященство?

Великий Епископ лишь сдержано кивнул, вовсе не выказав восторга. И понятно почему — от вновь собранных тысяч фунтов церкви пойдет лишь далеко не самая большая часть. Остальное осядет в казне и будет потрачено на нужды короля. Отобранное в этот раз у жителей Гибернии. Единственных в империи, держащихся глупой мертвой хваткой за традиционную веру, не позволяющую ходить в реформистские церкви.

Ну и ладно. Главное, что сейчас никто не возразил. А стало быть, заседание заканчивается и можно заняться своими делами.

Обобранные в очередной раз люди? Ну да, они стали на шаг ближе к нищете, к той ситуации, когда им нечего будет терять. Тогда этот гнойник под названием Великая Островная империя лопнет и от вырвавшейся грязи плохо будет всем.

Но богатым — чуть легче. Вот и надо заняться главным — своим собственным, ни с кем не делимым богатством.

— Ваше сиятельство, рад приветствовать вас в своем доме.

— Ваша светлость, рада с вами познакомиться.

— Сударыня, как добрались? Была ли легка дорога?

— На редкость погано. В море мой корабль атаковали пираты, погибли моряки, было так страшно, так страшно! Там все стреляли, кричали, воняло порохом! Они хотели всех убить, и нас с Жюли… это так ужасно… я потеряла свою любимую шляпку…

Галифакс с трудом сдерживался, чтобы сохранить учтивый вид перед этой дурехой. Впрочем, кузен же писал, что графиня неумна, спуталась с мятежным галлийским герцогом по собственной глупости, рассчитывая на его покровительство. И даже поучаствовать в заговоре у нее ума не хватило.

Впрочем…

— Простите, графиня, вы сказали «мой корабль»?

— Ой, да, — мгновенно переключилась собеседница. — Папа подарил. Такой красивый, с такими разными финтиклюшками, такими смешными парусами. Я всегда считала, что они белоснежные, а они, оказывается, грязно-коричневые, такие неаккуратные, фу…

Да, дура она, конечно, дура, но дура богатая. Корабль ей подарили. Игрушку такую, надо же.

Разговор проходил в гостиной. Супруга, предупрежденная слугой заранее, ушла за покупками, мол, рачительная хозяйка сама следит за тем, что потом будет подано к столу. Делать ей больше нечего. Но произвести нужное впечатление на будущего делового партнера, установить сразу добрые личные отношения муж должен с глазу на глаз.

— А что за корабль?

— «Мирный». Там на борту так и написано: «Мирный».

— Но какого он класса?

Ого как глазки-то округлились. Не понимает. Тоже мне, судовладелица, морская волчица. Шавка озерная. Но ссориться с ней нельзя — богатенькая такая левретка.

— Ах, да, вы же не знаете. У нас в империи совсем недавно корабли на классы поделили, но это неважно. Вот на вашем корабле сколько мачт?

— Чего сколько?

О господи, подай мне терпения!

— Ну мачты, столбы такие высокие, на них паруса висят, реи… вы знаете что такое реи?

— Конечно, вы за кого меня принимаете? Три мачты на «Мирном», и еще вперед такое бревно торчит, к нему тоже паруса крепятся.

Улыбаться! Когда ржать хочется.

— Это бревно бушприт называется, но это и неважно. Прошу вас, пройдемте в кабинет, прошу вас. Вот! — Галифакс открыл дверь и сделал шаг в сторону, приглашая гостью в темную комнату. — Минуту, я только зажгу свечи… все, готово. Как вам моя берлога?

В дрожащем свете горящих свечей кабинет выглядел таинственно. Подсвечники стояли на массивном, покрытом бордовым сукном столе и у окна, а темные стены тонули в таинственном полумраке. Маркиз взял в руку подсвечник.

— Прошу, посмотрите, здесь картины кораблей. Нет ли среди них похожего на ваш «Мирный»?

По мере приближения света на стенах и впрямь проступали небольшие картины или просто рисунки. Каравеллы и каракки, бригантины и галеоны, фрегаты и люггеры, изображенные уверенной рукой отличных художников. Многих, потому что все они были подписаны и лишь редкие подписи повторялись дважды.