Ком 6 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 1

Эта книга посвящается всем нашим читателям.

Знайте: мы вас любим. Вы — лучшие!

ВОТ ТАК КАЗУС

СБШ «Пантера» вышел на высокий правый берег лесной речушки. Хаген чуть тронул рычаги, и машина, мерзко скрипя железом опор, скатилась по галечной осыпи.

— Тормози, Хаген, хоть воды наберу. На привале чаю хлебнём.

— Как скажешь, Илья Алексеич. — Шагоход фыркнул пневмоприводами и присел, сразу став похожим на огромного безголового пупса. Почему-то племяши у игрушечных кукол постоянно головы отрывали. И главное, ладно оторвут, можно ж починить, так они её сразу и потеряют. Прям мистика какая-то. Я открыл боковой люк и спрыгнул на «заботливо» согнутое колено, а оттуда уже на камни берега.

— Флягу бросай! — В боку открылся люк, и из него вылетела фляга, закачавшись на веревке.

Следом за флягой в проём по пояс высунулся Антон и с удовольствием вдохнул свежего воздуха, повел плечами, разминаясь и громко нечленораздельно кряхтя. Внезапно он вытаращил глаза и принялся тыкать рукой мне за спину:

— Там, это, там…

Я рывком обернулся и просто обомлел.

Втыкая лапы в русло речки, в нашу сторону шел «Кайзер». Уместный тут как… как лосось в зарослях черники. Флагман машиностроения дойчей — восьминогая, похожая на огромного жука-скарабея, защищённая самой толстой бронёй и увешанная по самое не могу оружием машина. Она должна была быть бронированным кулаком, продавливающим любую оборону. А одна, в лесу?.. Без машин поддержки, без — минимум! — батальона пехоты?..

Я одёрнул себя: с другой стороны, может, оно и есть (это самое охранение), просто мы их ещё не видим?

— А вот теперь нам кабздец.

Я хочу заметить, меланхоличные высказывания Хагена имеют свойство бесить и бодрить одновременно. Но действительно — кабздец, точнее не скажешь.

Я не заметил, как взлетел в кабину. «Пантера» рывком выпрямилась. Лязгнул, закрывшись, люк башни. Отрубленная люком веревка и фляга плюхнулись в речку, а Хаген уже разворачивал машину в сторону противника.

Так-то, если спокойно подумать, любой СБШ для «Кайзера» — вообще не противник. Это если спокойно. Думали мы в экстренном режиме, на ходу. Нет, на бегу! На полном форсаже!

Сейчас я горланил ускорительное пение, а Хаген нёсся по кустам к «Кайзеру», и пушки «Пантеры» уже три раза отметились попаданиями в корпус противника. Только вот видимых повреждений не было. Это ж, ядрёна колупайка, «Кайзер»! Сам вражеский шагоход остановился, приподнялся на четырех задних лапах и замер, поводя башней. «Пантера» резко свернула в лес, вписываясь между деревьями, и понеслась вокруг «Кайзера» по дуге. Огромный шагоход дойчей как-то неловко затоптался, разворачиваясь.

— Давай!!! — заорал я, бросая лёд в кабину «Кайзеру». Не пробью, так хоть бронестёкла заморожу!

А здорово наши умники сделали! Теперь, после установки этих хитрых рупоров, я не только мог петь, разгоняя машину — я магичить мог! И не только я — в бронемашинных частях развернулась программа, по которой российские шагоходы спешно переоборудовали. Точнее, дооборудовали, оснащая системой внешней подачи голоса. Теперь маги со средними показателями, даже не прошедшие специальную офицерскую подготовку, могли магичить изнутри машины, из-под защиты брони! Это ж какая помощь в бою-то!

— Не пробиваем! — Швец зло оскалился. — Не пробиваем, с-с-сука! Не по нашим зубам!

— А-а-а-а-а-а-а! — глухо заорал фон Ярроу, и «Пантера» вломила правым боком по ближней кайзеровской опоре. Всей своей массой, помноженной на ускорение. Опора прогнулась внутрь и подломилась. Мы влетели под огромный корпус «Кайзера».

«Пантеру» развернуло и проволокло инерцией под оседающим брюхом.

Скрежетало так — не только все зубы, все нервы в организме заныли!

Меня, как катапультой, рвануло прямо в бронестекло — пристегнуться-то не успел! Еле успел поставить щит, а то размазало бы по железкам, как пить дать! Оттолкнулся от стенки, втиснул себя в кресло. Пристегнулся — непонятно ещё, чем дело закончится. В общей каше никто моего почти катапультирования не заметил.

«Кайзер» окончательно осел, намертво заклинив своим весом наш шагоход.

Его рабочие опоры хаотически подёргивались.

— Щас он нам даст неиллюзорной мзды, — пробормотал Пушкин.

— Из такого положения — нет, — Швец судорожно настраивал приборы. — Передние опоры он, конечно, может использовать как манипуляторы, но очень примитивные. А пушки у него мобильные, но закреплены на корпусе. Так что под брюхо он себе шмальнуть не сможет! — Он с досадой хлопнул кулаком по ладони: — Ах ты гадство! Если бы чуть назад сдать, я бы засадил ему в нежное подбрюшье. А из этого положения, боюсь, себе морду разворотим.

— Сейчас попробуем!

Хаген принялся дёргать рычаги, мало-помалу выдирая намертво застрявшую «Пантеру» из-под «Кайзера». А тот, честно скажем, вёл себя странно. То начинал топтаться на месте, то суетливо тряс передними приподнятыми опорами, то ставил их на землю.

— Странный он, — Пушкин пристально следил за движениями германского шагохода, — дёрганый какой-то. Не пойму смысла — чего на месте топчется? Допустим, не стреляет, неудобно ему… Так он вообще ничего не делает! Вот это что за судороги?

— Щас-ща-а-ас, — Швец начал тонкую настройку основного калибра, — щас мы его осчастливим, все судороги враз закончатся!

И вдруг из динамиков «Кайзера» на весь лес женским голосом раздалось:

— Прекратите бой! Пожалуйста! Мы не враги, прекратите бой…

— Сначала слезь с меня! — ответно прорычал в громкоговорители Хаген.

— Мы не знаем как! Мы есть плохо управлять машина.

— О как! — Мы переглянулись.

— Ну, допустим, это правда (что в самом деле бред полнейший). — высказал общую мысль Швец. — Дамочка угнала шагоход?

— Да хрен бы знал… — опоры «Кайзера» снова задрыгались. — Да не ёрзай ты! — гаркнул я в рупор. — Этакой дурищей вомнёт нас в землю! Откапывайся потом.

— Это если «Кайзер» нас не расплющит, — с некоторым опасением добавил Пушкин. — Что-то я не в настроении ставить сегодня эксперименты.

Нда-а-а, ситуация…

— Хаген, ты сможешь его с нас убрать?

— Если сесть за рычаги «Кайзера»?

— Ну да.

— Смогу, конечно, там особо ничего трудного-то и нет, переносишь вес…

— Ты мне мозг не выноси! — перебил я его. — Давай вдвоём выйдем и снимем эту дуру с «Пантеры». Это ж надо так вляпаться! Кому рассказать — засмеют!

— Давай… — с сомнением протянул Хаген.

— А если это уловка? — усомнился Швец. — Может, они уже на броню выбрались и только вашего появления ждут, чтоб расстрелять?

— Тем более, надо скорее шевелиться, пока они не чухнулись! — Я живо отстегнул ремни. — Давай! Ты вправо, я влево! На счёт три! И!..

Мы по команде выскочили из шагохода. Но по нам и вправду никто не стрелял. Громадная машина скрежетала железом, но с нашей «Пантеры» слезать категорически отказывалась.

— Люк кормовой открой! — проорал Хаген.

Пауза, а потом женский голос произнёс:

— А как? Мы не знаем!

— Гос-споди… — Протянул фон Ярроу. — Дойдите до кормы машины и вручную поверните запоры!

— Хорошо, — ответил женский голос.

— У них что там, собрание благородных девиц? — я с сомнением прислушивался к слабому скрежету изнутри машины. — Или «Кайзер» бабам доверили? И настолько… малообученным?

— Это крайне маловероятная ситуация, — Хаген слегка сдвинул шлем на затылок. — Так не бывает. Ты же знаешь, в германских школах пилотов не учат девушек.

— Слушай, давай-ка я под щитами первый пойду, лады?

— Давай, Илья Алексеич, только осторожнее. Я вообще ничего не понимаю…

— Не ты один!

Я накинул на себя защиту, достал из кобуры револьвер и подошёл к люку. Скреблось.

— Мы открываем! — глухо прозвучало изнутри.