Ком 6 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 2

— Давай!

Бронедверь слегка дрогнула и приоткрылась на ладонь.

Они нас боятся. Сильно!

Это хорошо! Сколько их там?

Двое.

Двое? Всего?

Ага!

Я с натугой распахнул люк. Вот ни хрена себе толщина, не пожалели стали дойчи… За дверью стояли парень и девушка. В руке у парня был белый платок, которым он активно махал. Ага, вроде как сдаются.

— Мы сдаёмся! Не стреляйте! — что характерно, говорила опять девушка.

— Он у тебя что, немой? — я ткнул стволом револьвера в парня. Ни я, ни Зверь опасности в этих двоих не чуяли, но расслабляться было рано.

— Фридрих не говорит по-русски. Только я — немного.

Я повернулся назад.

— Хаген, тут твой соотечественник. Залезай — поболтаете!

— Яволь, фрайгерр.

Смотрю, у парня выражение лица изменилось. Что, для него что-то значит мой титул? В двери появился фон Ярроу и внезапно вытянулся во фрунт перед парочкой.

— Хаген, ты чего?

КАКИЕ ЛЮДИ!

— Майн Готт! Это принц Фридрих Вильгельм Август Прусский!

— И чего? Мы с тобой бабушке инкского императора ноги отрезали! — при этих моих словах девушка охнула и покачнулась, прижав ладонь ко рту. Парень бросил на меня возмущенный взгляд и придержал спутницу.

— Не мы, а ты, Илья! Ты на меня свои подвиги не растягивай!

Дальше Хаген минут пять о чём-то трепался по-своему с этим принцем. Девушка переводила изумлённые взгляды с него на Хагена, потом на меня, и так по кругу.

Наконец мне это надоело.

— И чего там? — перебил я их перепалку на самой оживлённой ноте.

— Они хотят сдаться в плен.

— Так пускай сдаются, кто им мешает? — пожал плечами я.

— Фрайгерр, тут есть одна тонкость. — Хаген отвёл меня в сторону, насколько позволял тамбур шагохода. — Они хотят сдаться в плен именно тебе. Они когда «Пантеру» увидели, думали — это погоня за ними, а уже потом флаг разглядели.

— А за ними погоня? — я вычленил из сумбурной речи Хагена главное.

— Да, минимум шесть шагоходов и до батальона пехоты на броневиках. Плюс малый дирижабль. Но это не точно.

— О-БАЛ-ДЕТЬ!!! Ты что посоветуешь?

— С максимально возможной скоростью покинуть этот район. Попытаться оставить между собой и погоней как можно большее расстояние. Быстрейший выход к нашим частям. Есть ещё одно, но об этом скажу приватно.

Хаген в своём репертуаре! Не могут так говорить живые люди! И главное — он-то так говорит! Значит — могут? Я от него в перманентном недоумении!

А этот принц Фридрих-как-там-его, смотрю, приободрился. Чего ему там Хаген наплёл?

— Короче, ты с этой бандурой справишься?

— Да, фрайгерр. Если направить сюда господина Пушкина, то мы с помощью принца Фридриха Вильгельма Августа справимся.

Прям так вот, полное титулование? Кажись, кое у кого чинопочитание в зобу застряло!

— Принял! И давай-ка вот что: сообщи этому принцу, что если он сдаётся мне в плен, то на время прибывания в моём плену титул мы ему урежем до «Фридриха». Иначе в военной обстановке непомерно длинно. А будет возбухать, сократим до «Феди». Давай, переводи.

Глаза у Хагена сделались как блюдца.

— Я не понял⁈ Хорунжий фон Ярроу! Или вы забыли, кому давали вассальную клятву?

Эта тирада сдвинула (или наоборот — на место поставила) какие-то винтики в дойчевской голове, и Хаген бодро зачастил.

Принц Фридрих, похоже, так уже ошалел от своего положения, что сразу замахал руками, соглашаясь на всё. Только бы поскорее в плен.

А теперь — ноги в руки!

Я метнулся к «Пантере».

— Саня! В «Кайзер», быстро!

Мы поменялись местами в нашем шагоходе. Я прыгнул в кресло за рычаги, сразу пристегнулся. Спасибо, налетались сегодня, больше мы этих ошибок не повторим!

Так, теперь дело за фон Ярроу. Сверху что-то лязгнуло, и громада «Кайзера» привстала на манипуляторах, люто скрежеща всеми выступающими железяками об обшивку «Пантеры». Я следил за процессом, радуясь, что наши бронестёкла (не иначе, чудом каким-то!) уцелели.

Некоторое время «Кайзер» стаскивал свою тушу, двигаясь, можно сказать, на цыпочках, пока наконец не осел на задние конечности, внезапно став до удивления похожим на тарантула. Сделав несколько пятящихся шагов на задних опорах, Хаген опустил шагоход в низкую стойку.

— Мать моя, какой он здоровый! — протянул Швец.

— Ага. Не пожалели дойчи стали на эту махину…

«Кайзер» протопал мимо нас. Натуральный стальной гигантище! «Пантера» мелко вздрагивала от его шагов.

— Ну, пошли, что ль? — Я направил шагоход следом, но вначале обвёл округу взором. На первый взгляд — никого. Да и догнать шагоход в неудобьях может только другой шагоход. А их пока не было.

УНОСИМ НОГИ

Мы два часа неслись по руслу речки. Не потому, что особо следы прятали, просто не хотелось мне особенно углубляться в лес. И вовсе не из тех соображений, что «Кайзеру» тяжело бы по тайге пришлось. Я даже наоборот полагаю, что эта громадина сквозь любой бурелом пролезла бы. И сквозь вековые заросли, со своей-то массой и габаритами — полагать надо, с лёгкостью, не затрачивая на выбор дороги особенных усилий. Но путь за собой оставит — мама моя! И тебе поломанные деревья, и пни вырванные. Слепой найдёт. А тут был призрачный шанс, что нас обнаружат не сразу. Тем более, что ещё и «Пантеркины» следы наличествовали…

Речка петляла сквозь лес, иногда прижимаясь берегом к сопкам, а потом за излучиной разлилась в поле. И прямо за полем у лесочка были натянуты камуфляжные сети. И дымок вился. Кажись, выскочили на кого? Понять бы только — на кого?

Нас ведь, когда в дозор отправляли, атаман так и сказал:

— Вот тебе, Коршун, карты. Наших позиций на них не обозначено, — он поднял палец, — на всякий военный случай. Так, что запоминай, я тебе сейчас примерную диспозицию опишу.

И описал. Так оно неделю назад было! У-ух как мы поураганили в этом рейде. Как дозорные — конечно не очень, а вот как здоровенный бронированный партизан — очень даже! Леса-то тут дюже на наши иркутские похожи. Только сопки покруче будут. Дак, с другой стороны, ежели подумать — у Байкала-дедушки тоже крутотень бывает.

Вначале мы вышли на мост через речку местную. Стоим в кустах, смотрим — а по мосту япошки переправляются. А может, и корейцы, я в их флажках особо не силён. Не наши, и ладно! А потом на мост вышел японский «Хюго». Значит точно — япы! Здоровенный, как наш «Змей». Вы не думайте, ежели я флажки не выучил, то что, «Хюго» от «Тегу» не отличу? И Саня ка-а-ак даст из главного калибра по опоре! И мост подломился! И эта стальная гробина ка-а-к треснется о камни дна метров с двадцати. Тут же как? Местные речки переплюйки, а мосты здоровенные — высокие. Потому как в дожди реки сильно разливаются и сносят вообще всё на своём пути. Вот и поцеловал «Хюго» камешки. Там ремонта, ежели вообще получится починить — недели на две… Саня ещё крупняком по пехоте причесал, а потом — бежать! А то ни в одном циркуляре не написано, как с таким количеством пехоты при поддержке шагоходов в одну каску воевать…

Пару раз удалось на конвои безоружные нарваться. Ну… не совсем уж безоружные. Малооружные, так скажем. Три-четыре МЛШ да броневики. А малые шагоходы у япов смешные до ужаса. Только чуть больше «клопиков». Два пулемёта малокалиберки — и всё. Токмо против пехоты неподготовленной. У них на островах-то особо на тяжах не разбегаешься.

Нет, у них были хорошие машины. Я бы даже сказал — очень хорошие. ТБШ кой-какие — так даже получше российских. Только было их немного — штучный товар. А вот такой мелюзги — прям очень дохрена.

Так вот, поначалу-то мы осторожничали, а потом обнаглели до бессовестности. Что эти клопы дойчевской СБШ сделают? В попу холодными губами поцелуют? Саня на них даже главный калибр не тратил — так, крупняком обходились…

И подобные выходки раз восемь получилось провернуть, всё нам с рук сходило. И не сразу до нас дошло, почему нам так везло. Сильно потом сообразили.

Оказалось, дойчи решили нагреть карманы на этой войнушке и сплавили япам своё оружие и технику. Понятно, что отдавать старались старое да изношенное, но с разбегу-то поди сообрази! А «Пантера»-то чья? Правильно — дойчевская! Вот мы как бы невидимки поначалу и получились.