Её сила и любовь (СИ) - "ilya301090" - Страница 23

— Карт был с нами недолго, но стал частью нашей семьи. Он пришёл в Хови усталым странником, но обрёл здесь то, за что стоило отдать жизнь. В решающий момент Карт, не колеблясь, защитил товарища, закрыв собой Конэрк. Он погиб храбро, как герой. Мы этого не забудем.

Она наклонилась и положила шляпу на влажную землю могилы.

Хэдли продолжил, голос его дрожал:

— Я… признаюсь, сперва недооценивал Карта. Думал, он простак деревенский, слабак. Но он оказался человеком огромного сердца. Он предупреждал нас об опасности, и был прав. А мы усомнились… – Хэдли прикусил губу, сдерживая слёзы. – Прости нас, друг. Ты заслужил жить, но мы не уберегли тебя. Обещаем, что твоя жертва не будет напрасной.

Калеун тихо плакала. Она вытянула дрожащую руку над могилой:

— Пусть душа твоя, Карт, обретёт покой. Верю, Эрауллюкс примет тебя как свободного сына. Ты свободен от страха, боли и голода. Лети же с миром к звёздам… – Она закрыла глаза, шепча молитву отпущения грехов, подобную той, что читала над Локом.

Конэрк, бледная, выступила вперёд последней. Её голос был слаб, но каждое слово – звенело:

— Карт… я не успела поблагодарить тебя. Ты спасла меня ценой своей жизни. Я всегда буду помнить твой смех, твои рассказы у костра. Ты хотел стать частью Хови – и ты стал ею навеки. – Она подняла взгляд к небесам, где в послеполуденном небе проглянуло солнце из-за туч. – Обещаю, твой новый дом мы построим таким, каким ты мечтал: свободным, крепким, радушным к честным людям. Отдыхай с миром, брат.

Селла вытерла нос ладошкой и жалобно добавила:

— Дядя Карт хороший… Пусть ему там будет хорошо…

Все молчали. Куин кивнула, и Хэдли, вздохнув, взял лопату, начал закидывать яму землёй. Калеун отвела Селлу в сторону, чтобы девочка не видела последнего сокрытия тела. Конэрк опустилась на колени, помогая руками поправлять землю – несмотря на боль, она сжав зубы довершала дело: она чувствовала, что обязана. Куин не удержала её – понимала, что так нужно для души Конэрк. Хэдли хотел было помочь Конэрк, но Куин положила ему руку на плечо: пусть. Так прощание завершится правильно.

Когда могила была засыпана, каждый положил сверху горсть камней – против хищников и как монумент. Под серым небом, рядом с первым захоронением, вырос второй курган. Между ними торчал обломок металлической трубы – флагшток, что Куин ставила раньше. На нём трепетала ветром привязанная лоскутная лента – символ их присутствия. Теперь это место стало их маленьким кладбищем, и одновременно – центром нового поселения: здесь покоились те, чьей кровью и жертвой был основан Хови.

Закончив, Ховицы (так незаметно они сами себя стали называть – жители Хови) вернулись под навес. Дождь перестал, на западном горизонте алело прощальное солнце.

— Нам нужно решить, что делать дальше, – нарушила молчание Куин. После всех эмоций голос её снова обрёл деловитость.

— Сойер… – начал Хэдли, но Куин жестом остановила:

— Он получил по заслугам. Этим дело не кончено. Его банда узнает, что посланец не вернулся, и могут искать.

— Верно, – кивнула Конэрк, прижимая свежую повязку на боку. Она держалась из последних сил, но участвовала. – Надо готовиться, что Цкев нагрянет. Может, завтра, может, через месяц. Но они придут.

Калеун взяла Селлу за руку:

— Может, пока уйти отсюда? Переселиться ближе к Плато у Ручья, там сообща защититься?

Куин нахмурилась, переводя взгляд на недостроенный дом – каркас деревянной хижины, крыша покрыта наполовину, стены не до конца обшиты. Она вспомнила, с каким энтузиазмом все строили его последние недели, как мечтали о собственном жилище, о Хови как о доме. Уходить сейчас – значит признать себя побеждёнными, скитаться дальше. Она поклялась себе не бежать больше от врагов.

— Нет, – тихо, но твёрдо сказала Куин. – Мы останемся. Здесь – наш дом. Мы слишком многое пережили, чтобы сдаться. Мы отобьёмся, если они придут. У нас есть стена, оружие, смелость… – она обвела взглядом товарищей.

Хэдли сразу шагнул вперёд:

— Я – за то, чтобы держаться. Мы не одни, мы семья. Вместе отстоим своё.

Конэрк устало улыбнулась:

— Лучше смерть в бою, чем вся жизнь в бегах. С меня беготни хватит. Останусь и буду биться.

Калеун посмотрела на Селлу, потом на друзей. Она была внутренне против насилия – её вера учила искать мир – но сейчас понимала: от зла надо защищаться.

— Богиня на нашей стороне, я чувствую, – сказала она негромко. – А значит, и я с вами. Не покину наш очаг.

Селла, не вполне понимая всю опасность, но чувствуя настроения, звонко добавила:

— И я останусь! Буду подавать стрелы папе!

Хэдли погладил её голову, в глазах блеснула гордость.

Куин улыбнулась краешком рта – впервые за последние два дня:

— Решено. Раз враги близко, мы сплотимся ещё сильнее. Хови выстоит.

В тот вечер завершили постройку крыши на доме, несмотря на усталость. Работали даже при свете факелов. Казалось, сама смерть Карта гнала их – выполнить его мечту, увидеть надёжный кров. Конэрк не пустили на стройку, заставив лежать, но она издали командовала: где лучше закрепить опору, как уложить сланец. К утру следующего дня первый дом стоял готовый. Это был небольшой сруб – одна общая комната, но крыша плотная, стены добротные из брёвен, щели промазаны глиной. Дверь смастерили из обломков корпуса челнока.

Они перенесли внутрь все вещи, оборудовали нары для сна. Посреди дома на вытоптанном земляном полу разместили костровище с дырой в крыше для выхода дыма – центр их нового жилья. Костёр, впервые разведённый под этой крышей, озарил обветренные, измученные лица поселенцев, но на них играли улыбки.

​】* Первый дом общины Хови был закончен на второй месяц после крушения. Пятеро усталых, но гордых людей сидели вокруг очага внутри своего нового убежища. Пламя отбрасывало дрожащие тени на стены из свежесрубленных брёвен. Эти стены олицетворяли их единство – срублены общими усилиями, скреплены потом и кровью. Каждый шрам на бревне, каждая трещинка напоминала о трудностях, через которые они прошли, и о друзьях, которых потеряли на пути.

Ночь выдалась спокойной. Цкев не появились – возможно, поиски Сойера займут у них время, а может, они сочтут его сгинувшим и не скоро наведаются. Впервые за долгое время Ховицы спали под надёжной крышей, в тепле. Снаружи завывал ветер, по крыше барабанил дождь, но это даже радовало: проверка прочности домика. И он выстоял – ни одна капля не попала внутрь, только стены пахли сыроватой древесиной.

Куин не спала дольше всех. Она стояла в дверном проёме, закутавшись в плащ, и смотрела на улицу. Дождь постепенно стихал. Небо очистилось, открывая россыпь звёзд. Там, за облаками, простиралась бескрайняя галактика – та самая, из которой они упали два месяца назад. “Два месяца…” – подумала Куин. Всего ничего, а кажется – целая жизнь.

Она обернулась. За спиной мирно спали её товарищи. У очага вполголоса переговаривались Хэдли и Калеун – им не спалось, и они решили воспользоваться редкой тишиной, чтобы поговорить спокойно. Куин слышала тихие извинения и прощения: кажется, они наконец-то пытались понять друг друга. Селла укрылась шкурой рядом с матерью – девочка устала за эти дни плакать и бояться, и сейчас спала особенно крепко. Конэрк тоже дремала – бледная, с лихорадочным румянцем на скулах, но жива, и это было главное. Она прижимала к груди свой нож, даже во сне продолжая стоять на страже.

Куин прикрыла глаза, вздохнув глубоко. Впервые за долгое время она позволила себе немного расслабиться. Враг ещё не побеждён, будущее неизвестно – но этой ночью они в безопасности, вместе, под крышей, которую соорудили собственными руками. Хови – не просто слово, а их дом – действительно начал становиться реальностью.

В памяти всплыло, как несколько недель назад они стояли у могилы Лока и давали клятвы. Как она, Куин, поклялась сделать Хови крепостью. Цена оказалась высокой – кровь и жизнь двух людей. Но крепость закаляется именно так.

— Спасибо тебе, Лок… Спасибо, Карт… – прошептала Куин в ночи, глядя на звезду, мерцающую над горизонтом. – Вы дали нам свободу и шанс. Мы его не упустим.