Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин - Страница 11

Я положил руку на плечо старику, и мягко сказал:

— Смерть лишь новое начало, так ведь? Они найдут новую жизнь в вечном потоке. А мы воспитаем новых мастеров. И Палеотра станет сильнее, чем когда-либо была. Но ведь это не все, что тревожит тебя, друг мой?

Грицелиус не ответил, и долго молчал, уставившись на убирающую следы крови культистку пронизывающим взглядом. Я чувствовал, что девушка нервничает, но та старалась не подавать виду, и всеми силами пыталась притвориться предметом мебели во время разговора двух господ.

— Как он умер? — наконец, спросил Грицелиус.

— Сражаясь. — Не раздумывая, ответил я.

Пояснять, про кого спрашивает старик, не было необходимости.

— При моей жизни сменилось три короля. И сейчас ушёл четвёртый. — тихо сказал магистр красных башен. — С ним не всегда было легко. Порой он не понимал очевидных вещей, а порой - упорствовал в своей глупости так, что невозможно было его переубедить. И всё же… Элдрих не был плохим человеком. Я всё ещё не уверен, что поступаю правильно. Будешь ли ты лучшим королём? И что, если всё это выйдет наружу?

Эрнхарт бросил взгляд на культистку, и та поёжилась.

Я подошёл к ней, откинул чёрный капюшон, и ласково отвёл прядь волос со лба. Забавно, но это была та же девушка, которую я спас от гвардейцев.

— Что ты скажешь? Выйдет ли это наружу? В конце концов, это зависит от таких, как ты, не так ли?

Девушка задумалась, но лишь на миг.

— Я думаю, вам не о чем волноваться, милорд. — без страха заявила она. — После штурма было много тех, кто колебался. Но больше их не осталось. Мастер Улос позаботился об этом.

— Мастер Улос? — с живым любопытством приподнял бровь Грицелиус, выйдя из своего меланхоличного оцепенения.

— Мой верный слуга и ученик. — кивнул я. — Я лично обучал его искусству смерти… Он возглавляет культ в моё отсутствие.

— Значит, ты воспитал собственного мастера смерти. В твоём возрасте впечатляющее достижение. — задумчиво протянул старик. — Знаешь, в красных башнях, да и не только у нас, магистром считается тот, кто воспитал трёх мастеров. Как много у тебя учеников, что стали мастерами?

Я на миг задумался. Под это определение подходили только двое: Улос, мой старый слуга, и Элдрих, древний король-основатель Ганатры. Глава бирюзовой гвардии не проявлял интереса к ритуалам и созданию высшей нежити: но с лёгкостью осваивал все боевые аспекты магии смерти и в чистой силе заметно превосходил Улоса. Да и поднять десяток-другой марионеток легко мог на чистой воле…

— Двое. — ответил я.

Пятёрка моих учеников из северного ветра были прилежными адептами, но до мастеров пока не доросли. Может, сказывался языковой барьер, а может то, что я проводил с ними не так много времени…

Пожалуй, надо будет заняться их образованием более плотно.

— Иногда мне становится страшно от того, в кого ты можешь превратиться лет через двадцать. — внезапно признался Грицелиус. — Но в то же время пламенное любопытство не даёт мне возможности упустить шанс понаблюдать за подобным. И ты так не ответил на мой вопрос.

— Я не буду править Палеотрой сам. — просто ответил я. — У меня нет на это времени. Мне потребуется армия и ресурсы для дальнейших планов, но в целом я буду определять только внешнеполитический курс, и периодически приезжать сюда убивать залётных морских тварей, как того требуют традиции. Так что ответ на твой вопрос зависит только от тебя самого. Я поставлю на все значимые посты тех людей, на кого ты укажешь, но и спрашивать буду с тебя за их работу.

Грицелиус некоторое время молчал, бесстрастно наблюдая, как культистка продолжает работать шваброй. А потом взмахнул рукой и поджёг всё кровавое пятно на дубовых досках пола целиком, выжигая его и заставив девушку забиться в угол.

— Это бессмысленно. Эту въевшуюся кровь не отмыть, скажи плотникам заменить доски. — бросил магистр служанке.

Что-то мне подсказывало, что он имел в виду отнюдь не только пол, когда говорил о въевшейся крови.

Культистка не осмелилась спорить и замерла, притворяясь предметом мебели.

Грицелиус тем временем сжал руку в кулак, и пепел, образовавшийся из сгоревшей крови, сжался в шар перед его лицом. Глаза верховного магистра красных башен вспыхнули огнём, из пепла родилось яркое, оранжевое пламя, сжигая его без остатка.

— Мой наставник часто говорил мне: мы есть пламя. — произнёс Эрнхарт, глядя в собственный огонь. — Мы, мастера красных башен, люди действия. Мы не колеблемся, когда надо идти до конца, мы не отступаем и не ищем обходных путей. Мы есть путеводный маяк людей, что горит так ярко, как горит наша душа. Мы есть сердце пламени людского рода, что прожигает нам путь в вечность — любой ценой. Мы можем проиграть и погаснуть, но сбежать или отступить — никогда.

Грицелиус погасил огонь и посмотрел на меня глазами, что превратились в протуберанцы ярчайшего пламени.

— Долгие годы он говорил мне это, а потом я узнал, что он сжигал заживо тех, кто противостоял нам. Большую часть жизни мне казалось, что я не таков как он, но, возможно, в каждом из нас больше от наших наставников, чем мы хотим признавать. Совет лордов пригласит тебя завтра, и если ты сыграешь свою роль хорошо, они предложат тебе стать королём. Я позабочусь о королевстве. Остальное за тобой.

С этими словам верховный магистр красных башен резко развернулся и зашагал прочь. У поворота коридора он ненадолго остановился и добавил:

— Позови меня, когда обучишь третьего мастера. Я организую церемонию. Не каждый день в королевствах появляется магистр нового мистического искусства. Это важно.

Я лишь вздохнул, когда мой старый знакомый скрылся за поворотом. На миг мне показалось, что он готов сжечь меня заживо. Это не убило бы меня, конечно, но угроза казалась достаточно сильной, чтобы я подготовил комплексный удар из дюжины проклятий. Я разжал кулак, и мои собственные пальцы рассыпались в прах от силы смерти, собранной в одну точку. Но лишь затем, чтобы в следующее мгновение собраться обратно.

Девушка-культистка всё ещё старалась не шевелиться, но я ощутил на себе её взгляд. Подойдя поближе, я взял её за подбородок, внимательно смотря ей в глаза. В них не было страха, лишь лёгкое любопытство и покорность. Удивительное дело: несмотря на всё произошедшее, она совершенно не боялась, хотя наверняка осознавала, что находится в моей полной власти.

Я любил это чувство. Ощущение силы, могущество, чёткое и ясное знание того, что можешь сделать со стоящим перед тобой человек всё что пожелаешь. Ощущение власти. Восхитительное, пьянящее…

Возможно, кто-то другой на моём месте захотел бы воспользоваться этой властью, чтобы потешить свои низменные желания. Но я не был маньяком или садистом, и даже более того — презирал тех, кто потакая собственным пороком, создаёт угрозы своей собственной власти. Поэтому я просто внимательно изучил лицо девушки: длинные светло-каштановые волосы, слегка смазливое, но не сказать, что уродливое лицо, любопытные серые глаза с небольшим носиком… Не писаная красавица, но и не дурнушка. Обычная девушка, каких много. Поэтому я просто отпустил её подбородок и спросил: