Дорога домой (СИ) - Вотчер Ник - Страница 49

— Это не переговорщик, — помотал головой Юнгур,с ошеломлённым видом. — Это сам Хан Сарангэрэл!

То, что в сторону ворот двигался кто-то важный, было понятно хотя бы по тому, что ему все уступали дорогу. Причём, заранее. А ещё, за ним скакало пять дайчинов, каждый из которых держал в руках знамя. Только качеством оно отличалось от большинства остальных полотнищ.

Монгол был облачён в золочёные доспехи, а его чёрный, словно самая тёмная ночь, конь был огромен. Думаю, не слишком сильно ошибусь, если скажу, что он был раза в два больше, чем самый большой конь, которого я когда-либо видел. Да и сам монголы был явно выше и шире своих дайчинов, которые тоже были немаленького роста.

«Это не конь, — раздался у меня в голове голос Иня. — Это Извращённый. Только, вместо того, чтобы быть похожим на человека, он принял форму животного. Так он приумножил свои силы, но потерял большую часть разума».

— Медоед! — проревел монгол, и его голос прокатился по стенам, заставляя моих воинов поёжиться от силы, которая в нём слышалась. — Хватит прятаться! Выходи! Я нашёл тебя и теперь у тебя точно не получится сбежать!

Я поймал обеспокоенные взгляды, которые на меня бросали мои соратники, и напуганные, которыми меня «одаривали» солдаты. Не сказав никому ни слова, я принялся спускаться, подгоняемый Инем, который ярился внутри меня, желая затолкать слова монгола или духа, который занял его место, обратно тому в глотку. Небольшая дверь в воротах скрипнула, пропуская меня наружу. Я вскочил в седло и вышел, ощущая на себе тысячи взглядов с обеих сторон.

Не спеша, я двигался навстречу Триединому Коню один. Страха, который возник у большинства моих бойцов, когда они увидели Хана Сарангэрэла или, лучше будет сказать, того, в кого он превратился, не было. Я был готов принять этот бой, даже если он станет для меня последним. По крайней мере, если я даже и паду, то умру, как и положено воину — защищая свой дом и свою семью.

Семью… мы ведь провели с Мейхуи обряд, связавший нас узами. И теперь она была моей официальной женой. А ещё, она была беременна. Жаль только, что мне вряд ли удастся увидеть рождение сына или дочери. И что я не смогу подержать его или её на руках.

«Его. У тебя будет сын, — вмешался в мои мысли Инь, который мог видеть намного больше, чем я. — Только для того, чтобы он смог появиться на свет, нам надо сегодня победить. Так что соберись. Сражаться придётся не только мне, но и тебе!»

Слова медоеда вызвали разные чувства. Я был и рад, что у меня, оказывается, появится наследник, и раздражён, что дух влез в мои мысли, чего у него, по его же словам, раньше не получалось сделать. Видимо, как он меня и предупреждал, граница между нами всё больше стирается, и вскоре я перестану существовать как «Ян», превратившись в часть своего духа. Горько и обидно.

Конь сидел на коне.

Это могло бы звучать, как шутка, но выглядело слишком устрашающе со стороны, чтобы над этим смеяться. Его доспехи сверкали на солнце, а из тела словно рвались три духа трёх разных стихий: света, тьмы и огня.

— Пришёл отомстить мне за смерть своего сына? — спросил я, не желая затягивать наше общение.

— Мне плевать на его смерть. Он был важен человеку, который стал для меня вместилищем, — пророкотал Монгол, жутким голосом, в котором не было почти ничего человеческого. — И я пришёл не за тобой! Покажись, Медоед!

Инь не заставил себя долго ждать. Он возник неожиданно, тут же довольно прорычав:

— Ищейка! Последний оставшийся в живых. Только твоя смерть отделяет меня от того, чтобы вспомнить всё, что я когда-то забыл. Я чувствую это!

— А ты успел набраться сил, — послышался недовольный голос Коня в ответ. — Надо было найти тебя раньше.

— Надо было, но ты заигрался в человеческие игры, — пренебрежительно усмехнулся медоед. — Как и остальные, которых я уже убил и пожрал.

— В этом вся твоя суть, Пожиратель! — с неожиданным гневом воскликнул Конь. — Именно за это тебя свергли и почти уничтожили. Но ты сумел сбежать. Сюда, в мир людей! Как какой-то дикий неразумный дух!

— Вижу, ты многое обо мне знаешь. Больше, чем Тигр или Змей. Я не понимаю, о чём ты говоришь, но обязательно узнаю это, после того, как поглощу тебя целиком, до последней капли духовной силы!

Слова Иня взбесили Триединого Коня. Он развёл руки в стороны и выпустил в нас сразу три свои стихии. Волна света, тьмы и огня смешались во что-то непонятное, устремившись, казалось, прямо в меня. Но на их пути встал Инь, грудью приняв этот удар, который, казалось, не нанёс ему никакого вреда.

— И это всё, на что ты способен? — фыркнул он, и его голос разнёсся вокруг, достигнув ушей всех воинов. — Знал бы, что ты настолько слаб, сам бы тебя нашёл ещё раньше!

Триединый конь, который и до этого с трудом сдерживал себя в руках, после такого окончательно потерял над собой контроль. Тело монгола начало изменяться. Его голова стала всё больше походить на лошадиную. Вместо левой кисти у него появилось мощное копыто. Но самое страшное было в том, что конь, на котором он сидел, потёк, словно мягкая глина.

Пока я с удивлением смотрел на происходящее, всадник и его скакун слились в единое целое. Тело монгола раздулось, став ещё больше и мускулистее. Шлем упал на землю. Голова коня исчезла, как и ноги Хана. Получившееся существо внушало трепет и омерзение одним своим видом.

«Мы должны убить его, Ян!» — с яростью в голосе прорычал Инь.

— С удовольствием! Только как?

«Придётся нам с тобой слиться».

— Ты сможешь потом вернуть всё обратно. Так как было до этого?

«Не уверен, — честно ответил мне медоед. — Скорее всего, нет. Но другого выхода у нас нет. Он убьёт тебя раньше, чем я смогу до него добраться. А без тебя я сильно ослабну и всё, что смогу, это умереть в бою».

— Действуй! — согласился я, глядя на то, как бывший Хан Сарангэрэл заканчивает превращаться в монстра.

Вот только и я сам сейчас, если я правильно понял Иня, превращусь в нечто подобное. И как бы мне после этого не потерять себя…

Инь не стал медлить. Стоило мне согласиться, как он оказался рядом, и его тело растворилось в воздухе, а затем мощный поток духовной энергии хлынул в меня, заполняя каждую клетку, каждую частицу моего существа. Боль была невыносимой. Казалось, будто меня разрывают изнутри, а затем собирают заново, но уже по-другому.

Кости хрустели, сухожилия натягивались, кожа покрывалась густой шерстью. Я чувствовал, как меняется мой разум, как мысли медоеда сливаются с моими, как ярость и жажда боя затмевают всё остальное.

У меня с трудом получалось удержаться и не раствориться в сознании Иня. Отчасти, в этом мне помогал его голос, который без остановки твердил мне:

«Держись. Ты должен держаться. Сопротивляйся, но позволь мне слиться с тобой. Пытайся сохранить себя!»

И я пытался. Я понимал, что ему было бы намного проще подавить меня, тем более, что я дал на это согласие. Но, вместо этого, он всеми силами помогал мне сохранить в себе человека. Ущербного и слабого, на его взгляд, но человека. И я был ему за это благодарен.

Когда изменения завершились, я уже не был человеком. Но и не стал Извращённым. Я был чем-то средним — существом, тело которого отчасти напоминало медоеда, но с человеческим разумом, пусть и затуманенным звериными инстинктами.

Я взглянул на свои руки, которые стали больше. Провёл ладонью по лицу. Ощутил, что человеческого там если и осталось, то очень мало. Скорее всего я сейчас похож на медоеда. Открыв рот, я ощупал острые клыки, в которые превратились мои зубы.