Дорога домой (СИ) - Вотчер Ник - Страница 48

Безусловно, с каждым поверженным Хранителем, медоед становился только сильнее. А вместе с ним и я. Правда, я начал замечать, что стал намного агрессивней реагировать на любые раздражающие меня факторы. Зверь, который всё это время жил во мне, и которого мне удавалось держать в узде, начал всё чаще взбрыкивать, пытаясь подавить мою волю.

Дошло до того, что я чуть было не напал на Акамира, когда он сделал мне какое-то разумное замечание. В итоге, я решил поговорит с Инем, чтобы выяснить, что происходит. Ведь, самое пугающее в том, что до разговора с Акамиром я даже толком не осознавал, что делаю что-то не то, и что со мной что-то происходит.

— Инь, — начал я хмуро, достучавшись до своего духа. — Что со мной происходит? Я стал злее, раздражительнее, да я просто каждый день, по несколько раз, ловлю себя на желании устроить с кем-то бой!

«Это моя вина, Ян — мне показалось, что в голосе Иня послышалось сожаление. — Я поглотил слишком много силы и начал постепенно захватывать твое сознание. Я пытаюсь хоть как-то это замедлить, но у получается плохо».

— Ты сказал «замедлить»? — зацепился я за самое, на мой взгляд, главное в его словах. — Не остановить? Только замедлить?

После небольшой паузы, медоед появился передо мной, сходу заняв немало пространства. Его глаза, горящие холодным огнём, изучали меня с непривычной внимательностью.

«За счёт того, что я поглощаю духовную энергию поверженных нами врагов, ты становишься сильнее, Ян, — наконец ответил он. — Но тебе должно быт прекрасно известно, что ничего в этом мире не даётся просто так. А уж сила всегда требует платы. Духовная энергия, которую я поглощаю, несёт в себе не только мощь, но и часть сущности поверженных сильных духов. Их инстинкты, их ярость, их желания. И чем больше я поглощаю, тем сильнее мы оба становимся, но, при этом, тем сильнее отголоски… сущностей поверженных нами врагов влияют на нас».

— Значит, это не просто мои эмоции? — я сжал кулаки, ощущая, как, после слов Иня, внутри меня начало клокотать что-то чужое, чуждое мне. И в этот раз я чётко осознал, что эти эмоции не мои.

«Отчасти твои, отчасти — нет. Но ты должен научиться контролировать это. Иначе…»

— Стану Извращённым? — с грустью перебил его я.

От возникшей мысли у меня по спине пробежал холодок. Вспомнились слова Иня о тех, кто позволил духам полностью поглотить свою человеческую суть. Перед глазами встал тот ханец, которым завладел дух, и как он его изменил.

Становиться монстром я не хотел и, раз уж пошло такое дело, не собирался.

— Как мне этого избежать?

«Извращённым ты не станешь, — ответил Инь на мой первый вопрос, чем вызвал у меня нешуточное облегчение. — Да, со временем ты можешь… немного потерять себя, но ты уже делаешь то, что помогает тебе сохранять свою человечность. Не позволяет превратиться в зверя. Осознавая проблему, воин держит её под контролем. Ты — воин. В этом нет сомнения. Но, к сожалению, этого мало. Тебе нужно не просто сдерживаться — тебе нужно приручить эту силу. Сделать её частью себя, а не позволять ей управлять тобой».

Я тяжело вздохнул, понимая, что не всё, так просто. Ведь не зря он в самом начале упомянул о том, что всё это может лишь замедлить процесс.

— А что, если мы перестанем поглощать духовную энергию? — спросил я, впрочем, не надеясь, что его ответ сможет меня утешить.

Инь недовольно рыкнул, и в его голосе впервые прозвучало раздражение.

«Перестанем поглощать энергию? Ты смеёшься надо мной? Мы стоим на пороге войны, Ян! Триединый Конь скоро будет здесь, ниппонцы уже захватили Хай-Женчу и могут наведаться сюда, а ты хочешь остановиться? Как ты собираешься защищаться от них и защищать тех, кто доверился тебе?»

— Я всё это прекрасно понимаю, — мрачно ответил я, — но…

«Нет никакого „но“. Без силы нам не выжить, и мы будем становиться сильнее. Прости. Ты знал, на что идёшь. Месть, которую ты так жаждал, свершилась. Я помог тебе. Теперь же, твоя очередь помочь мне. Последняя оставшаяся ищейка чувствует меня и идёт сюда. Если у меня не хватит сил, чтобы покончить с ней, то это будет означать конец. Конец для нас обоих, человек!»

— Что ещё за ищейка? — не понял я. — Ты ничего не говорил мне раньше ни о каких ищейках. Только о мести за… за что, кстати?

«Не помню, — мрачно ответил мне Инь. — Только я чувствую, нет, я знаю наверняка, что должен его убить. И что он точно придёт за мной».

Вывалив на меня всё это, он исчез, оставив меня наедине с тяжёлыми мыслями.

Через неделю, после нашего разговора, отряд наших бойцов столкнулся с отрядом ниппонских разведчиков. Их всех перебили, не дав никому из них уйти, но это был тревожный звоночек. Воевать в две стороны мы были не готовы. Нам бы с кем-то одним из них справиться хотя бы… Однако, несмотря на наши опасения, шло время, но больше отрядов ниппонцев никто не встречал.

До меня доходили непроверенные слухи, что они столкнулись сначала с недобитыми монголами, а потом с армией Императора, который повелел кланам отбить эту жемчужину у захватчиков. Так ли это, выяснить нам не удалось, так как рисковать разведчиками и отсылать их слишком далеко, никто не желал.

А ещё через три недели к Хэй Ху подошла армия монголов.

Не передовой отряд, не разведчики — настоящая армия. Тысячи всадников, покрытых пылью долгого пути, растянулись по равнине, словно чёрная туча. Над ними развевались знамёна с изображением белого коня, на красном фоне и с чёрными звёздами.

«Триединый Конь, — со сдерживаемой яростью прошептал Инь у меня в голове. — Он пришёл».

Я стоял на стене, вглядываясь в приближающиеся ряды врагов, похожих на орду саранчи. Акамир, Лэй, Юнгур и другие командиры молчали рядом, понимая, что сейчас любое слово будет лишним. Чувствовалось, что вид монгольской армии со стен города их поразил. Одно дело штурмовать стены, будучи в составе подобной орды. И совсем другое дело осознавать, что скоро все они обрушатся на ставшие резко такими ненадёжными стены.

— Не думаю, что они станут штурмовать сразу, — произнёс я, разрывая затянувшееся молчание. — Скорее всего, сперва попробуют договориться.

— Договориться? — удивился Акамир. — О чём? О сдаче города? После того, как ты убил его сына?

— В том то и дело, что я не уверен, что им нужен город. Сарангэрэл пришёл за мной. Точнее даже не он сам, а его дух. И не за мной, а за Инем.

— Ты знал об этом и молчал? — возмутился Юнгур, дрогнувшим голосом. — Ты ведь мог…

— Что? Уйти подальше отсюда и встретить всю эту орду в одиночку? — перебил его Акамир. — Не неси чушь! С Яном ты достиг большего, чем мог когда-то мечтать, так что имей мужество пожинать плоды. Да и глупо полагать, что они пришли сюда ради одного Яна!

— Командир Акамир прав, — добавил Лэй. — Мы все прекрасно знали, что, рано или поздно, они явятся вновь. Мы готовились к тому, чтобы встретить их и дать отпор. И то, что они заявились под стены нашего города так быстро, это и хорошо и плохо.

— И что в этом хорошего? — процедил Юнгур, который не посмел спорить с Акамиром, но не отказал себе в удовольствии поддеть Лэя.

— Присмотритесь, — как ни в чём не бывало ответил ему Лэй. — Да, их много. Очень много. Но мы видим лишь всадников. Где их пехота, которая должна атаковать стены? Где осадные машины, которые смогут проломить ворота и стены, которые мы так долго восстанавливали?

— Ничто из этого им не нужно, — с толикой презрения ответил на это Юнгур. — Если они выступят все вместе, то просто снесут и ворота и стены щитом!

— Не снесут, — покачал я головой. — Инь же уже не единожды смог его развеять. Развеет и в этот раз.

— Я знаю лишь об одном разе. И тогда их было намного меньше! Сейчас же там тысячи дайчинов с самим Ханом!

— Так и мы стали сильнее. Так что не переживай, — попытался успокоить его я.

Последнее, что мне сейчас надо, это, чтобы бойцы видели, как паникует их командир! А Юнгур, если и не паниковал, то был близок к этому.

— Господин, смотрите! — Мин, который всё это время молчал, не вмешиваясь в наш разговор, и внимательно следил за противником, указал рукой куда-то в центр этой огромной орды. — Они выслали переговорщика!