Рыжий: спасти СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 16

Так что я пошёл — тем более, что с верхних этажей доносились звуки, нужно было понять, что происходит, чтобы не получить сюрпризы поутру. Пусть и не в том масштабе, как могло быть, если бы в ход пошёл изъятый у студентов запас водки и портвейна, но веселье могло состояться. А впрочем, наверняка не всё мы отобрали. Пили, паразиты!

— Справишься? — спросил Степан.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать, — хотел я пошутить, но вышло как-то даже самому не смешно.

Поговорка противоречила тому, что со мной произошло совсем недавно — одна смерть уже случилась, так что и вторая могла бы меня подкарауливать.

Я не стал подниматься на лифте, пошёл по пожарному выходу, по лестнице. Прежде всего я хотел проверить два этажа с комнатами девчонок. Их было сильно меньше, чем парней, так что полностью два этажа и не заселены, но не пускать же на этаж пацанов! Они и так, как я понял, неплохо бегали к девчонкам в комнаты. Пусть хоть немного физкультурой позанимаются.

Уже на лестничных площадках я услышал и звон стаканов, и отборный мат, а дым стоял таким коромыслом, что даже я пошатнулся. Так что изъятие алкоголя продолжилось. Дважды пришлось прижать к стенке наиболее строптивых, но здесь были не те пацаны, которые участвовали в драке. Скорее всего, пойманные мной гуляки прятались как раз от Василия и его бригады, чтобы самим выпить и не делиться.

— Откуда выпивка? — строго спросил я одного.

Всё-таки каналы поставок надо вычислить. Информация — наше все!

— Матушка прислала, — растерянно отвечали мне.

Действительно, пили они самогон, причём тарой для него служили несколько резиновых грелок. Тьфу ты, ёж! Как работать там, где матери присылают своим детям самогонку? Наверное, сперва нужно было поработать с родителями. Службы опеки на них нет! Кстати, на самом деле, такого органа, или похожего на него, пока и нет. Воспитание — дело сугубо родителей. Ну могли еще кое-как повлиять органы исполнительной власти, но это так, бессистемно.

Вот еще одно направление, которое нужно было бы внедрять. Причем на таком, как сказали бы в будущем, хайпе, можно делать себе имя. А по итогу — работа органов опеки смогла бы серьезным образом влиять и на образование, воспитание, причем не только детей, но и их родителей. Общество порицало бы тех матерей, которым поставили на вид по поводу воспитания будущего строителя коммунизма. И матери старались бы все исправить, не только мотивируясь материнскими чувствами, но и чувством стыда перед обществом. Будем делать, только закрепимся немного и в бой!

Уже минут через десять я вновь спустился на вахту и передал захваченные мной «посылочки» на склад хранения.

Получив вслед несколько хвалебных отзывов о моей деятельности, я вновь направился наводить порядок. Окинул взглядом длинный коридор, по обе стороны от которого располагалось восемь блоков, по четыре в разных сторонах. Из одного из блоков доносились громкие звуки — играла гитара.

— Арлекины и пираты, циркачи и акробаты, и злодей, чей вид внушает страх, — гнусавил кто-то и бил по струнам.

В другой комнате громко ржали, и я едва расслышал голос девчонки, зовущей на помощь.

— Что происходит? — выкрикнул я, ворвавшись в один из блоков.

Общежитие было спроектировано таким образом, что в каждом блоке находилось две комнаты, одна поменьше, метров на двенадцать, другая — метров шестнадцать. И санузел у каждого такого блока свой. По местным меркам — живи не хочу! Для сельских жителей, жаждущих стать городскими — райское место!

Я сунулся в двери.

Основная компания в блоке сидела в большой комнате, за двумя соединенными столами, полными еды — как будто в стране и нет дефицита. Правда, там была, в основном, деревенская снедь: сало, домашняя колбаса, соления и картошка.

Компания замерла, уставившись на меня, только гитара звякнула. Я же теперь более отчётливо слышал женские просьбы о помощи. И тут же ворвался в маленькую комнату.

Так и знал. Здоровый детина прижимал к стене девочку. Я схватил за майку героя-любовника, разрывая нехитрый элемент одежды. А потом добавил ещё ускорения — с ноги и куда пришлось, отправляя злодея на сетчатую кровать. Под телом парня сетка выгнулась чуть ли не до пола.

— Стоять! — выкрикнул я забежавшим в комнату двоим.

На девчонке была немного разорвана одежда, но, вроде бы, не слишком серьёзно — на рукаве. Я подошел к тому, которого отбросил на кровать. Он пока что ошарашенно моргал.

— Рыжий, отстань от него! Вздумал бить! — выкрикнула сама девица.

— Чего блин? — опешил я.

— Наше дело! — продолжала девушка.

Бежит петух за курицей и думает: «Не догоню, так согреюсь». А курица убегает и думает: «Не слишком ли я быстро бегу?» Это из той оперы? Или Стокгольмский синдром и жертва защищает обидчика?

— Вышли все. И когда я вернусь в комнату, чтобы вся выпивка была собрана на край стола. Я видел, что у вас тут стояло, так что детский сад можно не разводить, — сказал я.

— Не поняли, что сказал э… уважаемый э… учитель? — услышал я с коридора.

— Василий? Ты встал на правильный путь? — громко, чтобы меня было слышно, сказал я.

— Малая благодарочка, начальник, что ментов не вызвал. А за еще одну пепси я во всей общаге в один миг тишину устрою, — услышал я голос неформального лидера.

Послышались шепотки: «Это же тот Рыжий, что Шраму по бороде навалял».

Я не реагировал. В данном контексте не придираться, же, что рыжим меня называют. Да я в душе блондин! Но оболочка подводит…

— Рассказывайте, что произошло! — потребовал я от парня и девушки, когда удалось выгнать любопытствующих соседей.

— Че? Обязан? — взбеленился парень.

— Нет. Но я не сильно старше тебя, понимаю, что может быть. Нравится девчонка, но она не хочет быть с тобой? — спросил я.

— Городского ищет себе, остаться хочет, — вырвалось у парня.

— Никого я не ищу, но и в деревню возвращаться не желаю, — сказала девчонка.

Симпатичная девушка, со смешным курносым носиком, да и вполне себе фигуристая.

— Но он тебе нравится, пусть сам из деревни? — уточнил я у девушки, которая только фыркнула. — Вижу, что нравится. Значит, так…

Ласковое слово и кошке приятно. Не все же растаскивать драки. Порой нужно выслушать и подсказать. Не всегда, но бывает.

— … распишетесь, получите распределение на заводы Ленинграда, там и свое общежитие есть. Станете на очередь на квартиру. И никто не станет друг друга упрекать, что пришел на готовенькое, сами всего добьетесь, — нравоучал я.

Парень и девушка смотрели друг на друга уже другими глазами, с интересом. Так что я поспешил их покинуть. Балл мне в карму, если повлиял на создание семьи! Чем не молодец? Так и нимб засветится над головой. Правда, пока светится только фингал под глазом. Но какие мои годы!

А в целом, я наметил себе одно из направлений деятельности, чтобы обо мне услышали, да и помочь, конечно. Я налажу работу с родителями и заставлю исполнительную власть на местах пошевелиться и хоть что-то сделать для детей.

— Ну, что тут у вас? — спросил я, заходя в большую комнату.

Все сидели с хмурыми лицами. Только одна морда ухмылялась, и, несмотря на разбитые губы, а может, и сломанные зубы, пихала в рот еду.

— Вася, поел? — спросил я.

— Ага. Зашкерили от меня пайку, — неразборчиво сказал хулиган. — Все, начальник. Ухожу. Всё будет в ажуре, зуб даю. Я добром за добро плачу!

— Вот и хорошо, — сказал я вслед уходящему Васе.

Я осмотрелся на парней и девчонок. Блин, ну сам же был таким… А тут приходит дядька и забирает последнюю выпивку. Но… Время разбрасывать трусы, время их собирать. А какое у меня нынче время? Меньше о трусах думать нужно!

— Что тут у вас, гитара? — усмехнулся я. — Давай сюда, сбацаю!

Я умел играть на гитаре, мой реципиент, пусть бы пусто ему было, тоже.

Ударив по струнам, почувствовав на подушечках приятную для гитариста-мазохиста боль, я задвинул:

— Зачем ты это сделала, надела платье белое. Кольцо на руку правую, на голову фату… А мне хотелось так пройти по тем дорогам, что бродил, девчонку за руку вести… — пел я.