Песнь Надежд (СИ) - Злобин Михаил - Страница 9

— Как тебя зовут? — задал я новый вопрос, уже практически приняв решение.

Почему-то девочка на сей раз побоялась отвечать, и спряталась за Ислу.

— Ладно, не хочешь — не говори, — равнодушно хмыкнул я. — Так и будем звать тебя Мышонком.

Дав знак отправляться в путь, я первым вернулся к лошади и вскочил в седло. Фамильное имение нор Адамастро располагалось на востоке. И нам желательно было добраться до него уже сегодня. Чем быстрее я узнаю об участи семьи Ризанта и моего криминального бизнеса, тем проще будет планировать дальнейшие шаги. А заодно мне хотелось бы выяснить, что стало с Ведой и семейством Эсим? Успел ли гран Мисхейв вернуться в свой дом на границе с Медесом? Живы ли мои помощники Эрмин и Орвандел? Ну и судьба Вайолы гран Иземдор тоже была мне небезразлична. Последний раз я лишь мельком видел обворожительную миларию в день возвращения патриарха. А уж с той поры почти полгода минуло…

Погруженный в собственные мысли, я невольно отрешился от наполненной трупным смрадом действительности. Пробовал рассуждать сам с собой, как можно вышибить войска алавийцев из Клесдена. Но ничего кроме диверсий и партизанской войны в голову не приходило. Пожалуй, мой план максимум — обнаружить верхушку вражеской армии и ликвидировать её. Благодаря памяти Ризанта город и окрестности я знаю великолепно. Может и Гесперия окажет помощь в моём начинании. Так что глобальных проблем с этим пунктом не должно возникнуть. Но вот стоит ли рассчитывать, что непрекращающийся террор вынудит легионы молдегаров уйти отсюда? А что если Капитулат наплюёт на полученную под Арнфальдом трёпку и пришлёт новые силы для захвата столицы? Чёрт… как же всё зыбко и неопределённо. А ведь еще не стоит забывать и о том, что…

— Экселенс… экселенс, вы слышите меня? Экселенс!

Чей-то голос всё настойчивее бился в возведённые мной воображаемые стены. И настал момент, когда я не смог его игнорировать и вернулся в реальность.

— Чего тебе, Гимран? — хмуро поднял я взор на спутника.

— Посмотрите сюда! Это алавийские листовки! Они просто повсюду…

Глянув в указанном направлении, я действительно обнаружил десятки листов из желтоватой дешевой бумаги. Они были прибиты везде. На каждом доме, заборе и даже бревенчатых опорах коновязей. Соскочив с седла, я сдёрнул ближайший и углубился в изучение.

«Внимание! Срывание, порча, а также искажения данного воззвания карается смертью!» — значилось в самом верху. Чуть ниже находился черно-белый портрет (весьма точный, на мой неискушенный взгляд) человека в стальной маске и капюшоне. И сопровождал это изображение продублированный сразу на двух языках текст:

«За тяжкие злодеяния и преступления против граждан Высшего Капитулата и его властей разыскивается преступник (предположительно рода человеческого), называющий себя Маэстро. Кто доставит его живым, получит три сотни глориалов капитолийской чеканки. Кто доставит голову — получит сотню глориалов капитолийской чеканки. Кто сообщит любые важные сведения о нём — обретёт награду соразмерно ценности слов своих».

Хех, а крепко на меня, всё-таки, темноликие взъелись. Не простили охоты, которую я на них открыл. Решили поквитаться при первой же возможности. И даже готовы за труп заплатить, пусть и не так много, как за живого. Злопамятные пиз…

Я оборвал внутренний диалог на полумысли, поскольку взгляд мой упал на другую прибитую к забору бумажку. Сперва мне показалось, что она идентична той, которую я держу в руках. Но вблизи я заметил разницу. Со второго листа на меня смотрел я сам. Точнее, Ризант нор Адамастро. Причем, портрет выполнен значительно качественней, чем у Маэстро. Здесь даже глаза подкрасили золотистой охрой, чтобы подчеркнуть моё происхождение. А еще, в отличие от объявления о розыске Маэстро, Риза хотели заполучить исключительно живым. И награда за меня была поистине гигантская…

— Ого, экселенс! Алавийцы готовы отдать за вас тысячу золотых! — уважительно присвистнул Безликий, стоящий рядом со мной.

— Вижу, — глухо отозвался я, испытывая смешанные чувства.

Ну вот теперь маски сброшены. Капитулат прекрасно понял, кто на самом деле их враг. И если я попаду к ним в руки, то пощады мне не будет.

К моему удивлению, не весь Клесден выглядел так же удручающе, как его окраины. Ближе к центру города жизнь не то чтоб кипела, но уж точно не замерла. Здесь всё так же громыхали телеги, грузчики и носильщики куда-то тащили тюки или мешки, уборщики скребли деревянными лопатами загаженные мостовые, работали лавки и даже некоторые кабаки. Вот только над всем этим довлела атмосфера безнадёги и смятения. Люди сутулились и зашугано оглядывались, предпочитая не поднимать голов, а смотреть себе под ноги. Неудивительно, что появление нашей кавалькады распугало прохожих со всей улицы. Иные так спешили убраться подальше, что побросали свои рабочие инструменты.

— Кажется, мы привлекаем слишком много внимания, — озвучил я очевидный факт. — Нам придется либо спешиться, либо разделиться.

— Я считаю, что безопаснее держаться вместе, — хмуро отозвался Гимран. — В случае столкновения нам так будет легче отбиться, нежели порознь.

— Поддерживаю, — буркнула Исла.

— И я, — добавил кто-то из магистров.

Остальные промолчали, оставляя окончательное решение за мной. С одной стороны, для меня сейчас каждый милитарий на вес золота, и подставить под удар никого из Безликих я не хочу. С другой, мы ходим по лезвию ножа, рискуя ввязаться в безнадёжный бой, который похоронит вообще все мои задумки и планы. Может, стоит дождаться ночи?

— Экселенсы! Экселенсы! Стойте, послухайте! — к нам откуда-то сбоку подбежал пухлый мужичок в засаленном до черноты переднике.

Я сразу же натянул поглубже капюшон плаща, дабы моя узнаваемая физиономия не бросалась никому в глаза.

— Чего тебе? — не особо приветливо отозвался Гимран, глядя на простолюдина с высоты седла.

— Помилуйте, экселенсы, чаво ж вы делаете? спрячьте своих животин! — тихо, но крайне эмоционально зашипел прохожий. — Из-за них всем нам худо будет! Видят боги, очень худо!

— Это с чего бы? — не спешил уступать озарённый.

— Ну как же… алавийцы! — еще больше понизил голос мужик. — По городу запрещено передвигаться верхом! Ежели вас увидят патрульные, то уведут на скорбную площадь…

— Что ещё за скорбная площадь? И куда, по-твоему, мы должны деть лошадей? — разозлился Гимран.

— А-а-а, тише, пожалуйста! — незнакомец воровато огляделся, а затем сделал знак следовать за ним.

Немного поколебавшись, я кивнул Безликим, призывая спешиться. Пузатый прохожий оказался владельцем постоялого двора, расположенного буквально в дюжине шагов. Поэтому далеко идти не пришлось. Трактирщик завёл нас на подворье, окруженное высоким забором, плутовато оглядел опустевшую улицу, убеждаясь в отсутствии свидетелей, и плотно затворил калитку.

— Фух, экселенсы, ну нельзя же так! — уже куда более по-свойски пропыхтел толстяк, вытирая испарину со лба. — Кабы вас солдаты Капитулата заприметили, ох, чаво бы тогда началось… И не только для вас, но и вообще для всех поблизости. Проклятые алавийцы на расправу скоры. Они не особо любят разбираться, кто правый, а кто виноватый! Как вы вообще попали в Клесден?

— Верхом, — усмехнулся Гимран.

— О, Клариссия-заступница, убереги и защити от ворога лютого… — забормотал молитву мужичок. — Ежели вы и дальше так поедете, то сгинете, экселенсы. Сразу после Портняжного ряда, того, что упирается в Лекарский переулок, квартируются алавийцы! Их там стокмо, что сосчитать не хватит никакого терпения! А с другой стороны находится цитадель Гарда. Её тоже заняли темноликие! Поговаривают, там какая-то шишка ихняя обитает. Оттого и стерегут округу с особым рвением.

— И что ты предлагаешь? — подозрительно прищурился нор Ланргранс, осматривая говорливого простолюдина.

— Я⁈ Помилуй, экселенс! Чаво я могу? Я токмо желал упредить… На скорбную площадь не хочется, знаете ли из-за вас попасть…