Спасите меня, Кацураги-сан! Том 14 (СИ) - Аржанов Алексей - Страница 10

Но он исчез. Затем я связался с Казумой, и мой двоюродный брат сказал мне, что с отцом он уже встретился. Однако больше никаких подробностей он мне не сообщил. Сказал лишь, что у него много работы и большие планы на следующую неделю.

Теперь-то мне понятно, какими были эти планы. Кацураги Казума и Шиногару Рюсэй задумали поставить первый тестовый протез моему Кетсуро. Но что-то пошло не так.

Поэтому они и зовут меня. Ведь это я разработал почти треть всех функций нового передового аппарата. Я объяснил им, как правильно крепить его к нервной системе так, чтобы протез чувствовался, как обычная рука.

Но мной ведь было всё просчитано… Почему пошло отторжение? И металл, и искусственная кожа сделаны из гипоаллергенных материалов. Я готов поклясться чем угодно, что вся научная работа на эту тему мной была подготовлена со всей внимательностью.

Может быть, Шиногару Рюсэй или Казума где-то допустили ошибку? Или сам Кацураги Кетсуро плохо следит за протезом. Сколько дней он уже его носит? Три? Четыре? Вряд ли больше. Скорее всего, он ещё даже из клиники выйти не успел.

— Кацураги-сан, мы чем-то можем вам помочь? — спросил Рэйсэй Масаши, заметив, как встревожил меня этот звонок.

— Нет, продолжайте свою работу, — попросил я. — У меня возникла непредвиденная проблема. Я вынужден отлучиться. Сегодня, скорее всего, уже не появлюсь. Но план работы на ближайшие несколько дней у нас и так готов. Наш второй филиал только открылся, врачи там со всем справляются самостоятельно. Если возникнут срочные вопросы — звоните, всё решим дистанционно.

Я покинул конференц-зал, переоделся и вызвал такси до клиники Шиногару Рюсэя. Меня беспокоили сразу две проблемы. Первая — если организм Кацураги Кетсуро отторгает протез, значит, в нём уже возникли проблемы с работой иммунной системы. И это мне предстоит решить в первую очередь.

Вторая — если протез отторгается, значит, сотрудники Шиногару сделали что-то не так.

Либо это я ошибся в расчётах, но это попросту невозможно по той причине, что я сверял все данные с результатами своего «анализа». Если они всё делали строго по моим инструкциям, значит, такой проблемы не могло возникнуть априори.

Около клиники Шиногару меня встретил Кацураги Казума.

— Тендо-кун, как же хорошо, что ты смог так быстро приехать! — выдохнул он. — Я не понимаю, что происходит. Первые два дня отец хорошо переносил внедрение протеза. Но как только мы приступили к тестам, начались все проблемы. Он уже сутки находится под наркотическими обезболивающими. Мы с Шиногару-сан думаем, что вся проблема в искусственных нервах. Скорее всего, именно они раздражают естественную нервную систему, отчего и возникает столь сильный болевой синдром. Весь наш проект на грани провала… И самое ужасное — первым испытуемым я сделал собственного отца. Я не хотел, чтобы он пережил нечто подобное. Совсем не хотел.

— Казума-кун, заканчивай истерику, — прямо сказал я. — Бьюсь об заклад, что вы оба ошибаетесь. И ты, и Шиногару-сан. Структура искусственных нервов не могла вызвать такой болевой синдром. Проблема в чём-то другому. Давай-ка я для начала сам осмотрю дядю Кетсуро. Идёт?

— Да-да! — обрадовался он. — Пойдём скорее. Кроме тебя нам больше не на кого надеяться.

Казума провёл меня на второй этаж клиники, где располагались палаты. Именно там содержались пациенты, перенёсшие подключение новых протезов. Но у большинства больных таких проблем не было. Вот только им присоединяли старые модели протезов. Мощный болевой синдром возник только у человека, которому подключили новый аппарат.

Я вошёл в палату Кацураги Кетсуро. В первую же очередь мне в глаза бросилась его левая рука. Она почти ничем не отличалась от настоящей. Несведущий человек ни за что в жизни не сможет с ходу определить, что она внутри механическая. Хороший продукт.

Осталось только его отладить.

— Как ты, дядя Кетсуро? — обратился к мужчине я.

Он не спал. Вяло приподнял веки, ухмыльнулся, превозмогая слабость и дискомфорт, после чего произнёс:

— Тендо-кун… Рад тебя видеть! Меня так накачали морфином, что я начал видеть всякую нечисть. Правда, она оказалась весьма доброй по отношению ко мне…

Проклятье! Извлечь из него информацию будет трудно. Видимо, обезболили его от души. Чёрт знает, что он может нам рассказать в таком состоянии. Скорее всего, ему, кроме морфия, ещё и транквилизаторы ввели.

Плохо… По идее стыковка культи и протеза должна была пройти гораздо легче. Я расписал план работы целой программы, которая должна была подавить боль без применения медикаментов.

— Что конкретно сейчас у вас болит, дядя Кетсуро? Я вижу, что дозу морфия вам ввели небольшую, — закончив изучать его историю болезни, произнёс я. — Значит, дискомфорт вы всё равно должны чувствовать. Так где он?

— Плечо, Тендо-кун, — поморщился он. — Ощущение, будто оно вот-вот оторвётся вместе с рукой. Ужасное чувство! Хотя боль почти полностью заблокирована.

Так… И откуда же взялись такие проблемы? Может, всё дело в весе протеза?

Нет, там мы тоже всё очень хорошо рассчитали. Даже договорились, что в металлическом корпусе будут созданы полости, благодаря которым вес протеза значительно снизится. Вряд ли рука, которой он обладал ранее, была сильно тяжелее, чем этот протез.

Может, его сустав отвык от нагрузок?

Точно… Сустав! В суставе что-то не так. Видимо, местные врачи упустили принципиально важное противопоказание к операции.

— Казума-кун, понимаю, что это прозвучит странно, но я хотел бы, чтобы ты оставил меня наедине со своим отцом, — попросил я. — Мне нужно сосредоточиться. Другие люди всегда отвлекают меня от работы. Уж не обижайся.

— Да, конечно, какие могут быть вопросы? — пожал плечами он. — Делай всё, как считаешь нужным. Я буду ждать снаружи. Позови, как только закончишь.

Кацураги Казума вышел из палаты, я ещё раз пробежался глазами по истории болезни и нашёл в биохимическом анализе крови несколько отклонений, на которые стоило бы обратить внимание изначально. Теперь к лечащему врачу Кетсуро у меня появились дополнительные вопросы.

Даже не вопросы, а претензии!

Как он мог пропустить… такое⁈

— Поспите немного, дядя Кетсуро, — попросил я, намеренно погружая мужчину в сон. — Когда проснётесь, вам станет намного легче.

Дядя ничего не успел ответить. Моя магия временно погрузила его в небытие. А я тем временем принялся осматривать его суставы с помощью «анализа».

А проблема, как оказалось, крылась не только в левом плече. Судя по всему, дядя просто молчал. Терпел и никому не рассказывал о том, что на самом деле происходит с его опорно-двигательным аппаратом.

Хорошо, допустим, пациент решил скрыть симптомы. Но врачи-то должны были заметить это на рентгене? Да и по биохимии видно, что творится в его крови.

А там творится остеопороз. Разрушение костной ткани с последующим освобождением огромного количества кальция и фосфора в виде органических соединений.

— М-да… Лучше бы ты об этом сообщил вовремя, дядя. Теперь понятно, откуда взялся такой болевой синдром, — прошептал я.

А чего тут удивляться? Человек абсолютно ничего не знает о медицине. Он и не обязан знать. У него совершенно другая профессия. Видимо, он решил, что может всё это перетерпеть. Но боль уходить не собиралась, потому что суставы с каждым днём разрушались всё сильнее и сильнее.

В итоге, судя по тому, что я вижу, его левое плечо готово расколоться пополам. Во-первых, оно отвыкло от веса имеющейся под ним руки. Во-вторых, костная ткань сама по себе ослабла, поскольку её основу начало вымывать.

Фактически в его крови сейчас плавают растворённые кости. И все эти химические компоненты выводятся через почки.

Проблема даже не в протезе. Если так продолжится и дальше, то Кацураги Кетсуро начнёт страдать от разрушения других суставов и костей.

Позвоночник, таз, руки, ноги, пальцы — всё это подвергнется тяжёлым повреждениям.

— Главное сейчас — найти причину остеопороза, — рассуждал вслух я.