Таверна «Хитрая свинья», или Котлета для генерала - Лерн Анна - Страница 5

– Зря, – вздохнула я, направляясь к ней. – Эх, шашлыки с люлями!

Онтария бросилась в сторону, зацепилась ногой за ножку кресла и упала на пол.

– Сама все сделала, – я оседлала ее, запустила руку в вырез платья и достала бумагу. – Так… что у нас здесь? Завещание… Отлично…

– Ты поплатишься за это! Мариес вернется и… – закатилась в визге невестка, но я оборвала ее:

– Не впечатлила. Можешь не трудиться нагнать на меня страху. Все, отдыхай. Вечером я озвучу, кого из слуг заберу с собой. Какую живность прихвачу… Ах, да, деньги приготовь, дорогая невестка. Иначе…

Я сделала жест, будто скручиваю невидимую шею и подмигнула Онтарии. Теперь мне точно нужно убираться из этого места. И чем раньше, тем лучше. А сейчас ванна, ванна и еще раз ванна!

Помывочная произвела на меня угнетающее впечатление. Похоже, в замке вообще ничего не делалось. Продуваемая сквозняками полутемная комната с огроменным очагом больше походила на адовую пыточную. Покрытые налетом котлы для стирки, паутина по углам, сваленные в углу вальки и рубели, которым, видимо, редко пользовались. Хозяева из Онтарии и брата Пенелопы были явно никудышными.

Я закашлялась от дыма, который наполнял комнату. Похоже, что и дымоход был неисправен. Как и все в этом доме.

Мне пришлось самой наполнять себе бадью, набирая воду большим медным черпаком. Все немногочисленные слуги, имеющиеся в замке, были заняты и, естественно, никто меня обслуживать не спешил. А заставлять гнуть спину старого Гудвина было для меня вообще за гранью. Оставив ведро теплой воды, чтобы полить себя после купания, я разделась и забралась в бадью. У меня даже в носу засвербело от запаха черного куска мыла, найденного на полке. Фу, какая гадость! Но, как говориться, за неимением лучшего…

Сначала я вымыла волосы, намылив их несколько раз, а потом уже отдраила кожу куском грубой мешковины. Бедная Пенелопа, как она жила в такой грязи? Слава Богу, что еще по голове не ползали… Из такой-то гривы вывести «живность» было бы не так просто.

Помывшись, я замоталась в застиранную простынь и присела у догорающего очага. Все это мытье, конечно, одно название. Дым впитывался в мокрые волосы, да и одежда не внушала доверия в плане чистоты. Наверное, считалось, что если на ней нет пятен, то уже хорошо. Ну ничего, главное выбраться отсюда. А дальше я уже стану строить свою жизнь. Единственной проблемой было жилье. Но если в завещании сказано, что я могу уйти, взяв с собой слуг и животных, значит, мне было где притулить голову.

Воду из бадьи пришлось выплескивать прямо в окно. Закончив с этим, я вышла из помывочной и сразу же увидела Гудвина.

– Ты что, ждал меня?

– Конечно, а вдруг помощь какая понадобилась бы? – как всегда, ласково сказал старик. – Что делать думаешь, птичка моя?

– Проводить ревизию, – я решительно направилась на кухню, а Гудвин засеменил за мной.

– Что проводить, Пенни?

– Мы уезжаем. Нам нужна посуда и еще много чего.

– Мы уезжаем?! Когда?! – старик обогнал меня и испуганно заглянул в глаза.

– Завтра утром. Еще до рассвета, – ответила я, после чего спросила: – Скажи, а на моих землях есть какое-нибудь жилище?

– Есть, Пенни… Я был там один раз. Несколько лет назад. И уже тогда оно пришло в упадок. Когда-то это был охотничий домик покойного барона, – Гудвин очень разволновался. – Птичка моя, я уже стар и не смогу отремонтировать крышу или почистить дымоход…

– Ничего, все сделаем, не переживай, – я похлопала его по плечу, чем вызвала еще большее удивление. – Пока еще тепло.

Мы вошли в кухню, и Дези сразу же бросила чистить лук. Она с любопытством наблюдала, как я хожу по комнате, заглядывая во все шкафы.

– Пенни, ты что-то ищешь?

– Есть мешок? – спросила я. – Побольше.

– Есть… – повариха кивнула на ворох мешков в углу, а потом повернулась к Гудвину. – Что такое? Ты знаешь, в чем дело?

– Мы уезжаем, – с гордостью заявил старик. – Пенни и я!

– Как это? – женщина совсем растерялась. – Нашу птичку куда-то отсылают?

– Нет. Пенелопа теперь будет жить на своих землях. Девочке ее отец оставил наследство! – Гудвин поднял указательный палец вверх. – Видать, Господь смотрел-смотрел на ее мучения и решил, что хватит бедняжке маяться! Он вернул ей разум!

Тем временем я складывала в мешок посуду, которая мне могла понадобиться. Если уж уходить, то полностью экипированной, а не бежать с пустыми руками, вытаращив глаза. Нет, это не в правилах Риммы Бифштекса.

– Я тоже хочу с вами! Пенни, возьми меня с собой! – вдруг взмолилась Дези. – Прошу тебя! Сил уж нет работать здесь за гроши!

– Дези, у меня вообще будешь работать только за еду, – предупредила я. – Пока что-то измениться, пройдет немало времени.

– Зато никто не станет раздавать тычки! У меня уже ребра болят от постоянных побоев! – всхлипнула женщина. – А идти мне некуда!

– Хорошо, собирай вещи, – обрадовала я ее. Ну а что? Женские руки в хозяйстве не помешают. – Только смотри, на моей кухне такой грязи не будет. Поняла?

– Я все сделаю, Пенни! Клянусь тебе святым Бургольдом! – радостно воскликнула Дези, бросаясь ко мне. Повариха упала на колени и обняла меня за талию. – Как же хорошо, что Господь излечил твою головушку!

Следующим этапом должна была стать ревизия живности. Свиней я видела, а вот было ли что-то еще в замке, я собиралась выяснить прямо сейчас.

– Идем в свинарник, – сказала я Гудвину. – Там тоже есть то, что принадлежит мне.

Слуги переглянулись. В их глазах читалось восхищение, смешанное с суеверным ужасом.

– Пойдем, Пенни! Пойдем, деточка! – старик забрал у меня мешок с посудой и сунул его Дези. – Спрячь.

В свинарнике уже никого не было. Двое тщедушных мужичков сидели рядом в куче сена, поедая черный хлеб с пареной репой. Похоже, это были те самые Рон и Банч, о которых говорила Дези.

Они проводили нас удивленными взглядами, но ничего не сказали.

Я окинула взглядом повизгивающих грязных хрюшек и сразу заметила супоросную свинью. Вот ее я и возьму. Вместе с ней поедет на новое место жительства крепкий и активный хряк. Эта парочка будет плодиться и размножаться мне на радость.

– Какая скотина ещё есть в хозяйстве? – поинтересовалась я у Гудвина, прикидывая, как стану перевозить все свое добро. Наверняка придется отвоевывать какую-нибудь телегу у Онтарии. Вот только одного «транспортного средства» будет мало…

– Так куры есть, утки… – сказал старик. – Гуси… В птичник тоже пойдем?

– Конечно! – я потерла руки от предвкушения. Главное: не забыть еще отсыпать зерна для птицы.

Наступил вечер. В распахнутые окна замка залетали ароматы цветов, а небо окрасилось во все оттенки сиреневого. Где-то ухал филин, и его ночная песня была похожа на таинственное заклинание. Я попросила Гудвина, чтобы он передал Онтарии, что я хочу встретиться с ней в кабинете. Пришла пора поставить все точки над «i».

Старик вернулся довольно быстро. Он вошел в комнату и, задыхаясь, сказал:

– Пенни, леди Онтария заперлась у себя в покоях и отказывается разговаривать с тобой!

Так, так, так… Значит, невестка решила держать оборону… Зря. Я хотела по-хорошему…

– Отказывается? – я злобно улыбнулась. – Сейчас мы посмотрим, как она запоет…

Спустившись в холл, я залезла на дубовый стол и сняла со стены тяжелую алебарду. Гудвин с ужасом наблюдал за происходящим, прижав руку ко рту.

А меня просто распирало от гнева. Да что ж за баба такая, эта Онтария? Никак не хочет понять, что со мной шутки плохи.

Скрежет лезвия алебарды, наверное, стоял по всему замку, когда я волокла ее за собой. Сейчас поговорим по-другому.

Поднявшись к покоям невестки, я сначала вежливо постучала.

– Кто там? – раздался испуганный голос Кастилии.

– Пенелопа, – ответила я, постукивая носком башмака по полу.

– Леди не желает тебя видеть, – пискнула служанка. – Уходи!