Развод. Научусь жить без тебя (СИ) - Безрукова Елена - Страница 8

Это видение оказалось настолько болезненным, что я не смогла с ним справиться и просто разрыдалась.

— Тише, Лан, тише, — Кирилл обнял меня сильнее положенного, но мне было плевать. Я умирала от боли, — пожалуйста, не плачь.

О нет, это не плач.…

Это — вой раненой волчицы, которая потеряла свою стаю.

Потом Кирилл отстранился, и словно сквозь туман до меня донеслись его слова.

— Попей водички.

Не хочу я никакой водички! Отвернувшись, я отбила его руку со стаканом. Кажется, что-то разбилось…

Наверное, моя жизнь.

— Лана! — Кирилл снова схватил меня в охапку и принялся гладить по спине, по волосам, что-то бормотал, пытаясь успокоить…

И в какой-то момент я почувствовала его губы на своих.

Это было так неожиданно и чужеродно, что я замерла, а рыдания оборвались.

Стояла, не двигаясь, не дыша и не отвечая, а Кир продолжал меня целовать, становясь все более настойчивым.

Я будто увидела нас со стороны: вдвоем в квартире…

Мужчина, который когда-то давно был неравнодушен ко мне.… И зареванная я. Он зажимает меня между своим телом и кухонным гарнитуром, и где-то позади нас красным огнем моргает кофемашина.

Меня будто кипятком окатили.

Да что это вообще такое!

Я замычала, пытаясь увернуться от ненужных поцелуев, потом что есть мочи уперлась ему в грудь и оттолкнула.

— Хватит!

Кир смотрел на меня исподлобья, в глазах клубилось шальное пламя, широкая грудь тяжело вздымалась.

— Лана….

— Ты что творишь, — я прижала ладони к полыхающим щекам. — совсем сдурел?!

Тяжело сглотнув, он отступил ещё на шаг:

— Прости, я не знаю, что на меня нашло. Ты была рядом, в моих объятиях, и я подумал.…

— Что ты подумал? Что?! Что я после предательства мужа побегу скорее мстить? Да ещё и с мужем подруги? Ты в своем уме?

Я прошла мимо него, едва не задев плечом.

— Все, я ухожу.

От нашего поцелуя кололо губы. И в этом не было ничего томного или приятного. Мне просто до дрожи хотелось умыться и стереть с себя его прикосновения.

— Погоди, — Кирилл схватил меня за руку, не дав уйти, — остановись Лана. Прости. Я просто.…

— С недавнего времени я ненавижу предателей. И если ты считаешь, что вот так запросто можешь целовать подругу своей жены, то у меня для тебя плохие новости.

Он выглядел подавленным и растерянным, а меня понесло:

— Или жена для вас — это так…. Привычная игрушка? Домработница, кухарка, организатор досуга, чтобы большой мальчик не скучал и чувствовал себя комфортно? Приспособление для вытирания ног?

— Я люблю Аню, — сипло ответил он.

— И поэтому полез ко мне с поцелуями?

— Я люблю её, — повторил уже жестче, — и тебя… тоже. Ты для меня как незакрытый гештальт. Недостижимая вершина, мечта. У меня просто крышу сорвало от того, что натворил Руслан. Если бы я тогда знал, что все так обернется, то…

— То, что, Кир? Что? — устало спросила я.

— Я бы тебя ему не отдал.

Я не могла больше вести этот разговор, поэтому снова отпихнула его от себя и попыталась уйти, но в этот момент ногу прострелило острой болью.

Осколок разбитого стакана впился мне в пятку.

— Ойй! — дернулась я, и Кирилл моментально ухватил меня за локоть.

— Аккуратнее!

Носок тут же намок от крови и на полу появился кровавый след.

— Дай посмотрю! — невзирая на мои протесты, Кир взял меня на руки и отнес в ванную. Усадил меня на бортик, снял испачканный носок, промыл ногу и принялся осматривать рану, — не дергайся! Я заканчивал курсы первой помощи. Все в порядке, стекла внутри не осталось.

Мне было неудобно, но Кирилл не слушал возражения. Он принес антисептик, бинт и принялся обрабатывать рану.

— Больно, — шипела я.

— Терпи, — приказал он, продолжая экзекуцию, потом чуть смягчился и добавил, — могу подуть.

И он подул….

И именно за этим занятием нас застала Аня.

Одного взгляда на ее вытянувшееся лицо хватило, чтобы понять — ещё немного и я останусь без подруги.

— Кир, — удивленно произнесла она, — ты уже дома? У тебя же сегодня по графику до восьми.

Он неопределенно дернул плечом, мол отстань с глупостями, а я была готова провалиться от стыда и начала мямлить:

— Он только пришёл. Я я такая рассеянная — стакан разбила и растоптала. Прости.

Аня сдержанно улыбнулась, но я чувствовала, как у нее внутри кипит душа.

— Как закончите – приходите ужинать, — бесцветно обронила она и ушла.

— Кирилл, спасибо, я дальше сама, — я забрала у него свою ногу и конец бинта, который он не успел домотать, — иди, лучше Ане помоги.

Он смерил меня долгим непонятным взглядом, но всё-таки ушел за женой, а я, чувствуя себя просто прескверно, замотала ногу, выбралась из ванны и ушла в комнату.

Пора собираться. Я здесь — лишняя. Надо быть совершенно слепой, чтобы не видеть, что своим присутствием я вношу разлад в их пару.

Только уйти не удалось. Аня была напряженной, но все равно настаивала, чтобы я осталась. Кир взбеленился, мол куда это я на ночь глядя собралась, да ещё и с больной ногой. Но самое страшное не это.

Самое страшное случилось, когда раздался звонок в дверь и Аня, глянув в глазок, испуганно пискнула:

— Руслан!

Меня прострелила боль с макушки до пяток. Я не хотела его видеть! Не могла!

— Я сам с ним поговорю, — мрачно сказал Кирилл и вышел на лестничную клетку, плотно прикрыв за собой дверь.

РУСЛАН

— Руслан, — в трубке звучал заискивающий голос Ланкиной сестры, — ну, как там Юленька?

— В душе не ведаю. Звони ей и спрашивай сама.

У меня не было настроения на любезности. Меньше всего меня сейчас волновала эта гребаная Юленька и её дела. Я Лану найти не мог. На работе не появлялась, у подруг не было, к родителям тоже не наведывалась.

Было подозрение, что Анька соврала, когда сказала, что не видела мою жену. Именно поэтому я сейчас ехал к ним домой, чтобы лично убедиться, что Мелания не пряталась у своей давней подруги и моего партнера по бизнесу.

От одной мысли о том, что она пошла за утешением к Киру, становилось муторно.

Он ведь раньше любил ее. Любил настолько, что дружбу нашу на кон поставил. И пусть Лана выбрала меня, но каждый раз, когда Смирнов появлялся рядом, меня крыло ревность несмотря на то, что он давно женат и, вроде как, счастлив, и успокоился в браке.

Валерия растерялась от моего тона и начала причитать, как старая бабка:

— Руслан! Ну что же ты так.… нельзя же так…

— Ты собралась меня учить что можно, а что — нельзя?

Она снова замялась, а потом уже совсем другим тоном – ласковым и сожалеющим – продолжила:

— Прости. Я просто переживаю. Девочка там одна совсем, с вашим малышом…. Ты бы мог её поддержать, быть к ней мягче.

— Нет. Не мог бы! Мне некогда! Зачем звонишь?

Она обиженно замолкла, но потом снова сделала попытку направить меня в сторону своей дочери:

— Когда Юляшку выпишут, заберешь ее? Не надо, чтобы она после больницы сама моталась на транспорте. Чихнет кто-нибудь на неё, или толкнет не дай Боже.… А она ослабленная такая…. Ты ее встреть только, и к себе отвези, дальше она сама справится.

— Ко мне? — я аж офигел от такой наглости.

— Ну, а куда же ещё идти-то? — по-доброму, мягко, будто говорила с умалишенным, продолжала Валерия, — с твоим-то ребёночком.

Я бы сказал, куда она могла идти.

— Рассчитывали, что я поселю ее в нашей с женой квартире?

— Но ведь вы с Ланкой уже…. всё…

На этом мое терпение закончилось:

— Ни хрена мы с ней не всё! А Юле твоей я такси закажу, чтобы прямиком в вашу деревню доставить. И не дай бог она ещё раз к нам сунется!

— Руслан!

— Разговор окончен.

Я сбросил вызов и откинул телефон на соседнее сиденье.

Охренели они там все, что ли? Что Юля эта, с раскрытым клювом, что мамаша ее?

Неужели и правда рассчитывали, что стоит им только захотеть, и я пошлю Лану нахрен, схвачу в охапку ее двуличную племянницу и побегу с ней в ЗАГС?