Дворцовый переполох - Боуэн Риз - Страница 3

— Там поговаривают о реставрации монархии. А Зигфрид — первый в семье претендент на трон.

— До реставрации им не продержаться. Их всех поубивают.

— Ну, хватит, Хилли. И Джорджи обо всем этом знать не нужно. Это просьба ее величества, а королевские просьбы не обсуждаются. Всего-навсего скромный прием в замке. Для князя Зигфрида и кое-каких его английских знакомых. Кавалеров будет достаточно, чтобы Джорджи не сразу заподозрила, каковы наши планы на ее счет.

— Королевская просьба обойдется нам дорого, Бинки. Ты ведь знаешь, сколько пьет эта молодежь. Охоту им не устроишь — сейчас не сезон. Чем мы будем их занимать целыми днями? Сомневаюсь, чтобы этот Зигфрид захотел гулять по горам.

— Как-нибудь справимся. В конце концов, я глава семьи. Мне и устраивать судьбу сестры.

— Она тебе лишь сводная сестра. Пусть жениха ей ищет мать. Небо свидетель, у нее своих отвергнутых кавалеров более чем достаточно, и среди них полным-полно миллионеров.

— Хилли, не будь злюкой. Пожалуйста, напиши ее величеству, что мы будем счастливы устроить прием в самом ближайшем будущем.

Голоса удалились и затихли. Я стояла у открытого окна и не чувствовала, как мне в лицо летит мокрый снег. Князь Зигфрид Румынский, ну надо же! Я познакомилась с ним, когда училась в «Птичках» — в моем пансионе в Швейцарии. Князь смахивал на мороженую рыбу с выпученными глазами. Рукопожатие у него было вялое, а взгляд брезгливый, будто он унюхал какую-то пакость. Когда нас представили, он щелкнул каблуками и пробормотал: «Я очарован». Причем произнес это так, будто мне выпала большая честь с ним познакомиться, а не наоборот. Сомневаюсь, что он обрадуется новой встрече.

— Пора действовать! — выкрикнула я в снежную круговерть. Я совершеннолетняя. Могу отправиться, куда захочу, без присмотра, и вольна сама решать, как мне жить. Задача продолжить королевский род меня не сковывает. В очереди претендентов на престол мой номер всего-навсего тридцать четвертый. К тому же я женщина, поэтому не видать мне герцогского титула, да и замок Раннох я тоже не унаследую, даже не будь у Бинки сына. Решено: ни минуты не стану больше сидеть в ожидании будущего. Отправляюсь по свету искать счастья.

Я хлопнула дверью и зашагала по коридору к себе в комнату, где с ходу удивила свою горничную, которая развешивала в шкафу свежеотутюженные блузки.

— Мэгги, будьте любезны, найдите на чердаке мой чемодан, — сказала я. — И уложите мои городские вещи. Я уезжаю в Лондон.

Подождав, пока Бинки с женушкой усядутся пить чай в большом зале, я ураганом влетела к ним. Собственно, в замке было легче легкого влететь ураганом куда угодно, потому что по коридорам носились вихри, завывая и хлопая гобеленами. Бинки стоял спиной к камину и не давал теплу от одного-единственного полена растечься по залу. Нос у Зануды поголубел от холода — в самый раз к ее аристократической голубой крови. Я заметила, что она греет руки о чайник и не отдает его горничной Фергюсон, которой полагалось разливать чай.

— А, вот и ты, Джорджи, — сердечно сказал Бинки. — День прошел хорошо? Погода ужасная. Полагаю, кататься верхом ты не ездила?

— Пожалела лошадь, — ответила я. Приподняла крышку с одного из блюд и разочарованно отметила: — Ну вот, снова тосты. А что, сдобных лепешек нет?

— Экономия, Джорджиана, — напомнила мне Зануда. — Мы не можем лакомиться сдобой, когда простые люди не в состоянии себе это позволить. Это было бы непорядочно. Видит небо, мы и сами уже не можем позволить себе сдобу. Не будь в замке своих коров, нам пришлось бы обходиться маргарином вместо масла.

От меня не укрылось, что свой тост она намазывает толстенным слоем черносмородинового джема «Фортнум», но я сочла за лучшее смолчать. Предусмотрительно выждала, пока у Зануды будет полный рот, и лишь тогда заявила:

— Вот что, я на некоторое время уезжаю в Лондон, если никто не против.

— В Лондон? Когда? — спросила Хилли, буравя меня маленькими глазками.

— Думаю, завтра. Если нас не заметет снегом.

— Завтра? — спросил Бинки. — Несколько неожиданно, ты не находишь?

— Да, — подхватила Хилли, — отчего же ты раньше ни слова не сказала?

— Сама только сейчас узнала, — откликнулась я, аккуратно намазывая тост маслом. — Моя любимая школьная подружка выходит замуж и просит помочь с подготовкой к свадьбе. А поскольку я тут все равно бездельничаю и проку от меня нет, я и решила, что надо протянуть ей руку помощи. Бакстер ведь отвезет меня на станцию в автомобиле?

Историю про свадьбу и подружку я сочинила, пока спускалась в зал. И весьма ею гордилась.

— Это очень некстати, Джорджи, — произнес Бинки.

— Некстати? Почему? — я подняла на него невинный взор.

— Видишь ли, дело обстоит так… — он обернулся к жене, надеясь на поддержку, потом продолжал: — Мы задумали небольшой прием. Пригласили молодежь, чтобы тебя развлечь. Мы ведь понимаем, тебе тут скучно с унылыми семейными старичками вроде нас — ни танцев, ни веселья.

Я подбежала к брату и чмокнула его в щеку.

— Бинки, старина, какой ты милый! Так заботишься обо мне! Но не надо на меня тратиться, честное слово. Я уже не маленькая. И прекрасно понимаю, как у нас туго с деньгами в эти непростые времена. И знаю, что тебе пришлось расплачиваться со всеми кошмарными долгами.

Бинки мялся, не понимая, как быть, — это было видно. Он знал, что ее величество ждет выполнения своей просьбы, а тут я взбунтовалась. Сказать, почему мне следует остаться, братец не мог, — ведь предполагалось, что приезд князя должен стать для меня сюрпризом. Давненько у нас не случалось таких грандиозных событий.

— Зато теперь тебе не придется беспокоиться еще и обо мне, — продолжала я. — Я буду вращаться среди лондонской молодежи, помогу подружке со свадьбой, поживу своей жизнью. Можно, я поселюсь в Раннох-хаусе, да?

Бинки и Хилли молниеносно переглянулись.

— Раннох-хаус? — переспросила Хилли. — Ты хочешь открыть городской дом ради себя одной?

— Ну, не так чтобы открыть полностью, — уточнила я. — Мне нужна только моя спальня.

— Но мы не можем отпустить с тобой прислугу, — заявила Хилли. — Нам ее и так едва хватает — мы урезали штат как могли. Бинки еле-еле набрал загонщиков на прошлую охоту. А Мэгги ни за что не бросит больную мать и в Лондон с тобой не поедет.

— Ничего страшного, — отозвалась я. — Мне горничная ни к чему. Я даже центральное отопление в доме включать не буду.

— Раз ты собираешься помогать подруге со свадьбой, может, ты у нее и поживешь? — спросила Хилли.

— Да, потом я буду жить у нее. Но она пока еще не вернулась с континента.

— Она иностранка? Не англичанка? — в ужасе спросила Хилли.

— Так и мы не англичане, — парировала я. — По крайней мере, мы с Бинки. Мы шотландцы с изрядной примесью немецкой крови.

— Пусть так, для меня это все равно, что англичане. Тебя дали английское воспитание. Вот в чем вся разница. Эта девица иностранка, так?

Мне до ужаса хотелось тут же на месте сочинить таинственную русскую графиню, но в зале было слишком холодно, и я туго соображала.

— Она живет за границей из-за здоровья, — ответила я. — Оно у нее хрупкое.

— Не понимаю, что за бедолага решил на ней жениться, — искренне удивился Бинки. — Тебя послушать, так она вряд ли произведет на свет наследника.

— Жених любит ее, Бинки, — я ринулась на защиту своей выдуманной героини. — Видишь ли, некоторые женятся по любви.

— Да, но не в нашем кругу, — без промедления откликнулся он. — Мы исполняем свой долг. Сочетаемся браком с достойными людьми.

— Хочется верить, что и любовь в нашей семье играет кое-какую роль, Бинки, — ледяным тоном вмешалась Хилли.

— Если повезет, Хилли. Как повезло нам с тобой.

Братец вовсе не так глуп, как кажется, решила я. Он, конечно, без изысков, простоват. Любит простые радости, да и потребности у него самые незатейливые, но он отнюдь не глуп.

Хилли выдавила из себя улыбку.

— Тебе понадобится в Лондоне тиара? Достать ее из сейфа? — поинтересовалась она, переключившись на практические вопросы.