Космонавт (СИ) - Кресс Феликс - Страница 17

Ещё здесь установили диораму, которой так и не суждено было воплотиться в реальности. Я подошёл поближе и стал разглядывать её, представляя, как бы всё это выглядело в реальности. Передо мной раскинулся лунный городок: серебристые купола, соединённые переходами, фигурки космонавтов с флагом СССР.

«Да-а-а. Через пять лет американцы высадятся первыми, а эту базу так и не построят, — с сожалением подумал я. — Хотя… технически СССР мог бы. Если бы не… некоторые нюансы…»

Я пригляделся к скафандрам. Упрощённые, без жёсткого корпуса, будто сшитые из ткани — и ни грамма пыли на них.

Настоящие «Кречеты» для Луны будут весить под центнер, а здесь — будто комбинезоны для уборки урожая.

Рядом мальчик в пионерском галстуке и с горящими от восторга глазами тыкал пальцем в стекло:

— Мам, смотри, наши уже там живут!

Я посмотрел на его мать и увидел, как она одобрительно кивает с улыбкой. Мне вдруг стало немного досадно. Люди верят, и каково будет разочарование…

Неужели ничего нельзя с этим сделать?

На стене я отыскал эскизы ракет. Н-1 — та самая, что взорвётся четыре раза подряд. Здесь она могла похвастаться фантастическим блестящим корпусом и гордой надписью: «Советские учёные готовят новые миссии к Луне».

Если бы люди знали, что первая ступень этой махины рванёт на старте из-за проклятых колебаний… Но пока об этом знаю только я один.

В центре этой экспозиции обнаружилась витрина с камнем. Табличка уверяла, что он «доставлен советской станцией».

«Лукавят музейщики. Первый грунт привезут только в 1970-м, и то автоматом. А это… базальт, не иначе.»

Рядом я заметил магнит и надпись: «Проверь: лунный камень не притягивается». Я взял его, поднёс к стеклу…

— Не старайтесь, — услышал я знакомый голос. Повернулся и увидел того самого инженера в очках. — Настоящий реголит ещё в лабораториях.

— Вы серьёзно? Уже есть станция, которая сядет? — удивился я, потому что точно знал, что это не так.

Он усмехнулся:

— Если бы я ответил, мне пришлось бы отправить вас в камеру с этим магнитом.

Я с горечью подумал, что и он не знает, что «Луна-4» промахнётся. Или знает, догадывается — но не может сказать? Вслух я ничего не сказал, только кивнул и отошёл к «лунным весам», которые стояли в углу. Встал на платформу, и стрелка упала до 12 килограмм.

«Физику не обманешь, — подумал я. — Но детям-то приятно.»

Сбоку девочка лет семи тянула маму за руку:

— Можно я тоже попробую? Я же буду, как Терешкова!

Я отошёл, глядя, как она смеётся, «паря» на экране.

Я задумчиво смотрел на них и думал, что, пожалуй, вот ради этого всё и затевалось. Не ради чертежей, не ради политики, а ради этого света в глазах людей. Пусть даже суровая и строгая правда остаётся где-то там, за углом…

Я снова вернулся к нашей группе и последовал вместе с остальными за нашим экскурсоводом. В дальнем углу павильона стоял настоящий тренажёр — кресло космонавта с ручкой управления и приборами. К нему выстроилась очередь из мальчишек.

— Это макет системы управления перспективными космическими кораблями, — пояснила девушка-экскурсовод, — такие технологии позволят нам осваивать космос ещё эффективнее.

Я подошёл к стенду с фотографиями. Было одно общее фото на котором лица были такие мелкие и так размыты, что никто, даже зная имена, не смог бы узнать здесь Сергея Павловича Королёва, кроме меня. Но и имя героя станет народным достоянием лишь после его смерти — через два с лишним года от сегодняшнего дня. Только тогда рассекретят великого конструктора.

Также я отыскал на фото профиль Валентина Глушко и других создателей космической техники. Подпись гласила: «Коллектив талантливых инженеров под руководством советских учёных».

Особый раздел был посвящён перспективам — макетам лунных баз и марсианских экспедиций.

«К 1970 году, — читал я на стенде, — советская наука планирует осуществить мягкую посадку на Луну и доставку лунного грунта на Землю…»

Вдруг по помещению разлетелся громкий голос:

«Товарищи! Специальное сообщение! В павильоне через час начнётся демонстрация документального фильма „Человек в космосе“ с уникальными кадрами подготовки космонавтов!»

Время ещё было, и решил осмотреть экспозицию подробнее. Особенно меня заинтересовал стенд с образцами космического питания. Те самые знаменитые тюбики с надписями «Борщ», «Пюре мясное», «Кофе с молоком». Рядом лежали упаковки хлеба, специально разработанного для невесомости — маленькие буханки по 30 грамм, которые не крошились.

У выхода я заметил киоск с литературой. Не удержался и купил брошюру «Основы космической медицины» за 45 копеек и открытку с Гагариным — на память.

Выходя из павильона, я ещё раз оглянулся. В свете прожекторов серебрился макет «Востока», а над ним на потолке мерцали электрические звёзды, выстроенные в созвездия. Казалось, вот она — мечта, на расстоянии вытянутой руки. Осталось только до неё дотянуться.

Выйдя с ВДНХ, я решил не торопиться домой. Вечер был тёплый, и хотелось пройтись пешком. Я свернул в сторону Останкинского парка, где под кронами деревьев было прохладнее, чем на раскалённом асфальте аллей. День выдался необычайно жарким для сентября.

Возле остановки автобуса я заметил девушку. Она стояла, прислонившись к фонарному столбу, и внимательно читала свежий номер «Вечерней Москвы». Высокая, стройная, в тёмно-синем платье с длинным рукавом и аккуратно повязанном на шею лёгком шарфике. Волосы тёмные, почти чёрные, собраны в небрежный пучок, но вида он не портил — только прогонял из элегантности лишнюю строгость. Лицо её было сосредоточено, губы, подкрашенные неяркой помадой, слегка шевелились, будто она проговаривала слова про себя.

Не может оторваться от газеты. Интересно, что она там читает такого? Явно не достижения в сельском хозяйстве так поглотили её. Я пристроился рядом, стараясь не привлекать внимания, и начал читать через её плечо:

«СОВЕТСКИЕ КОСМОНАВТЫ ГОТОВЯТСЯ К НОВЫМ РЕКОРДАМ»

Заголовок был крупным, жирным, и я невольно наклонился ближе, чтобы разглядеть текст. Девушка была так увлечена чтением, что не замечала меня.

«По сообщению ТАСС, в Центре подготовки космонавтов продолжается интенсивная работа. В этом году планируется провести несколько важных медицинских и технических опытов на орбите. Как заявил представитель Академии наук СССР, учёные изучают возможность длительного пребывания человека в условиях невесомости…»

Девушка перевернула страницу и сделала шаг, и я машинально шагнул вслед за газетой… и девушкой, продолжая вчитываться.

«…Особое внимание уделяется вопросам взаимодействия экипажа в условиях космического полёта. Советские специалисты уверены, что коллективная работа на орбите откроет новые возможности для науки…»

Я мысленно улыбнулся. «Восход-1» уже на подходе, а там и Леонов с выходом в открытый космос не за горами. Полагаю, пишут именно об этом. Хотя….

В этот момент девушка вдруг резко подняла голову и столкнулась со мной взглядом. Я не мог не заметить ее глаза, насыщенно-зеленые. Редкий цвет.

— Молодой человек, вы слишком близко стоите — сказала она с лёгким укором, но без раздражения.

Я сначала слегка опешил. И правда, должно быть, я выглядел сейчас очень странно — ме же не знакомы, а я уже чуть не прижимаюсь к ней. Но быстро нашёлся с ответом:

— Простите, просто очень интересная статья у вас в газете.

Она посмотрела на меня оценивающе, потом неожиданно улыбнулась, и в глазах мелькнула искра любопытства.

— Купите газету и читайте, — пожала она плечами.

— А давайте вместе дочитаем статью? — предложил я. — Мне газета не нужна, только про космос что пишут.

— Если вам так интересна тема космонавтики… ну, давайте, — она оглянулась, нашла взглядом лавочку и, кивнув на нее, пошла туда. Когда мы сели, она протянула газету так, чтобы было удобно читать нам обоим.

Я снова уткнулся взглядом в строчки.