Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил - Страница 39

— 101-й, ответьте Мезза-контроль, — запросил меня руководитель полётами авиабазы на окраине Дамаска.

— Отвечаю, 101-й.

— Машины скорой помощи готовы. Посадку рассчитывайте на перрон. Запрашивают информацию о состоянии пассажиров.

Я выдохнул и сформулировал полный ответ.

— На борту раненые. Есть один тяжёлый. И… один погибший. Позвоните в Белый дом, — объяснил я, называя неофициальное наименование штаба главного военного советника.

— Вас поняли. Транспорт ждёт.

Через три минуты появились и очертания авиабазы. Уже видна полоса и стоянки. Ещё пару недель назад отсюда мы перебазировались в Эс Сувейду. На стоянках было множество техники, но сейчас здесь только дежурное звено в капонирах. А на замаскированных позициях — комплексы ПВО.

— 2-й, садишься за мной очередным.

— Понял, 1-й, — ответил мне Занин.

Судя по его расстроенному голосу, он всё понял. Сегодня в Эс Сувейды мы вернёмся уже не все.

Я аккуратно приземлил вертолёт. Следом посадку произвёл и Занин. Тут же к нам побежали доктора, перекатывая каталки.

В это время наше прикрытие кружило над аэродромом, не совершая посадку. Периодически выходил на связь с Рафиков местный диспетчер, запрашивая информацию об обстановке.

— 101-й, без выключения и уходите на Хальхаль, — передал мне по связи руководитель полётами.

— Вас понял.

Раненных быстро приняли. Антонина с ранеными залезла в машину скорой помощи. Рядом уже стояли внедорожники с мигалками, которые должны будут сопроводить транспорт в больницу. Она, кстати, не так далеко от авиабазы.

Последним из вертолёта вынесли Володю Горина. Его несли спецназовцы. Причём все, кто был у нас на борту. Им подвезли каталку, но никто не положил Горина. Несли на брезентовых носилках своими руками.

У самой машины бойцы сирийского спецназа аккуратно положили тело Горина на каталку и одновременно приложили руку к голове, отдав честь.

Пожалуй, это можно считать достойным проявлением уважения.

Я почувствовал, что меня кто-то толкнул в плечо. Это был Сардар.

Он выполнил воинское приветствие и пожал мне руку.

— Спасибо и… мир тебе, — пожелал он мне и вышел из вертолёта.

Спустя несколько секунд в кабину вернулся и Вазим, усаживаясь на своё место.

После взлёта мы заняли курс на Эс Сувейду. Пока летели вдоль автомобильной трассы, Кеша так и молчал, смотря куда-то вдаль.

Сирийская пустыня уходила на восток, сливаясь с голубым небом в единую серую полоску. В кабине жарко, а вентиляторы только нагоняют горячий воздух.

Сложно в такие моменты думать, что мы выполнили задачу. Но мысль, что нас ждали в том районе, меня не покидает.

— Саныч, а откуда там мог появиться расчёт ПЗРК? — спросил у меня Кеша.

— Это серьёзный вопрос, — ответил я.

— Может, такая же засада, как на постановщиков помех, — вновь предположил Иннокентий.

— А это уже наиболее вероятный ответ.

Приземлившись на бетонку авиабазы Хальхаль, я не торопился выключаться. Перед глазами ещё стоит падающий Ми-28 и открытые глаза Горина.

Вертолёт выключился, и несущий винт постепенно останавливался. Вазим остановил его тормозом винта, открыл люк над собой и полез наверх, открывать капоты.

Сирийский инженер подошёл к моему блистеру и протянул журнал. На авиабазе было подозрительно тихо. Будто сама природа объявила минуту молчания в память о Володе Горине.

— Спасибо за матчасть! — поблагодарил я инженера и отдал журнал.

Через минуту мы уже стояли рядом с вертолётом, а Валера Зотов нам рассказывал, что же произошло.

— Ракета взорвалась, как я понял рядом. Иначе бы мы вертолёт не удержали. Высота ведь была меньше ста метров. Горин быстро сбросил подвески и выровнял вертолёт перед падением. Потом огонь, жар и глухой мощный удар по кабине.

— Лопасть? — спросил я.

— Да. Она ударила по кабине Володи. Если бы не лопасть, то он бы такие травмы не получил. У него шлем был пробитый. Как он ещё в сознании оставался, я не понимаю, — подкуривал очередную сигарету Зотов.

К нам быстрым шагом шёл экипаж Занина и Зелина. Я всех поблагодарил, особенно Ивана и Шамиля. Сегодня они прикрывали нас до конца.

— Как на Родину его везти? Война идёт. Ничего не летает и не ездит в Союз, — спросил Василий Занин.

— Будут отправлять по возможности. Война не может длиться вечно.

Только я это сказал, на горизонте появился и главный «виновник». Рафик Малик шёл с гордо поднятой головой, но осторожно. Нет в нём уверенности.

Пришлось отправить отдыхать моих подчинённых, чтобы они толпой не разорвали Малика. Сам же я пошёл в направлении командного пункта.

— Александр, мне нужно поговорить, — сказал Малик, но у меня не было желания.

— Разговаривай с кем хочешь, но не со мной, — отмахнулся я от него и пошёл дальше.

Но этот сирийский «недоподполковник» решил меня достать окончательно. Он схватил меня за плечо и попытался дёрнуть, чтобы остановить.

— Остановись и послушай меня. Я всё могу объяснить, — начал Малик, но мне это было неинтересно.

Я резко развернулся, схватил Рафика за лямку подвесной системы и притянул к себе.

— Мне это неинтересно. И скажи спасибо, что ты сейчас не выплёвываешь зубы и не харкаешь кровью. Из-за тебя погиб мой человек. Товарищ и брат по небу. Потому что ты, сволочь, решил орден себе заработать. Чтоб как у собаки на выставке было?

— Аккуратнее в выражениях, — начал возмущаться Малик, но это меня только ещё больше разозлило.

Теперь я схватил Рафика за ухо и начал крутить. Малик стал отбиваться, но хватка у меня была крепкая. Он начал приседать, корчась от боли

— Клюковкин, отставить! — кричал кто-то за моей спиной.

— Саня, хорош!

— Командир, не надо.

Тут же к нам прибежали Кеша, Занин и остальные. Меня быстро оттащили, а Малик выпрямился, держась за покрасневшее ухо.

Рафик смотрел на меня испуганными глазами и начал пятиться назад.

— Запомни или запиши — пятно на чести орденом не прикроешь, — произнёс я.

Малик опустил голову и ушёл.

Аэродром постепенно вернулся в боевое состояние. На стоянках загудели двигатели истребителей-бомбардировщиков Су-22. Их прикрытие в лице пары МиГ-23 вырулили на магистральную рулёжку. Запахи выхлопных газов и керосина смешались, выдавая привычный аромат тяжёлой работы авиабазы.

Я же продолжал смотреть вслед уходящему Рафику Малику. Командир 976-й эскадрильи шёл в направлении командного пункта. И если в первые секунды после нашего разговора он выглядел потерянным, то сейчас Рафик уже вновь задирал нос.

— Так ничего и не понял, засранец, — сказал Вася Занин, поднимая с бетонки своё снаряжение.

Вася первым бросился ко мне и оттащил от Малика. Пожалуй, он тем самым не дал мне оторвать ухо сирийскому командиру.

— А что ему понимать. Задачу он выполнил. Проявил себя. Поучаствовал в спасении сына президента. Тут можно и генерала сразу просить, — рассуждал Шамиль Керимов, предлагая мне сигарету.

— Спасибо, но не стоит. Не курил и нечего начинать, — отказался я, снимая с себя «лифчик».

Я начал расстёгивать комбинезон, чтобы немного проветриться. Только я стащил его с плеч, как меня остановил от дальнейшего раздевания Кеша.

— Сан Саныч, не стоит заниматься стриптизом, — шепнул он, показывая на приближающуюся делегацию.

Уйти с палящего солнца у нас никак не получалось. В нашу сторону медленно двигалось большое начальство.

Возглавляли эту группу генерал Махлуф, командующий сирийскими ВВС и его старший советник генерал-майор Борисов Иван Васильевич.

Первым их встретил Рафик Малик. Он строевым шагом подошёл к генералам и начал свой доклад. После его окончания, командующий ВВС поблагодарил командира 976-й эскадрильи, а генерал Махлуф и вовсе слегка приобнял за плечи.

Пока все хвалили Рафика, я быстро привёл себя в порядок, вновь накинув куртку комбинезона. Борисов подошёл к нам в сопровождении заместителя по политической работе. Чуть позади подполковник Зуев и ещё двое офицеров. Рядом с ними был и наш старый знакомый Алексей Карелин.