Сирийский рубеж (СИ) - Дорин Михаил - Страница 33

Шум и суматоха на КП начали стихать только к вечеру. Доклады из динамиков становились всё реже. Как и телефонные звонки, на которые подполковник Зуев в течение нескольких часов отвечал на «автомате».

Помощник старшего советника ВВС Сирии устал хлопать себя по щекам, пытаясь отогнать надвигающийся сон, и уснул в кресле.

Я же в течение получаса участвовал в обсуждении очередной операции сирийского командования в качестве советника.

Рядом с большой картой с нанесённой тактической обстановкой находились заместитель погибшего командира дивизии Салеха Малика подполковник Джавиль, начальник штаба и ещё несколько офицеров. Был здесь и тот самый Рустум из Управления политической безопасности Сирии, который не отходил от меня ни на шаг и внимательно следил за всеми офицерами.

Джавиль рассказывал, какие задачи ставит руководство на завтрашний день.

— Что скажете, господин майор? Есть ли смысл нанести удар восьмью единицами вертолётов? — показал Джавиль на предполагаемое местонахождение сосредоточения бронетехники противника.

— Лучше отработать два удара двумя звеньями. Это позволит лучше маневрировать. К тому же первое звено проведёт доразведку, уточнит количество техники, додавит ПВО… — начал отвечать я, но начальник штаба меня перебил.

— Мы не можем позволить себе атаковать двумя группами. Нам нужно остановить прорыв.

— Вы знаете где будет прорыв? Когда? Каким составом? Какие средства будут противодействовать? — спросил я, но в ответ тишина. — И почему вы не обсуждаете вопросы прикрытия от истребителей, поисково-спасательного обеспечения?

И снова тишина. Обсуждение закончили на том, что стоит принять мои поправки к сведению. Как только все начали расходиться, Рустум коснулся моего плеча и предложил отойти.

— Не хотите поделиться своими мыслями, Александр? Что думаете по поводу всей ситуации?

Мне никто не запрещал вести разговоры с представителями Мухабарата. Да и не выведывает Рустум у меня секретов.

— Как по мне, так дело было не только в Салехе. Вам бы выше поискать кого-нибудь, — ответил я.

— И мы так тоже думаем. Будьте внимательны, — пожал мне руку Рустум и пошёл на выход.

Я же направился к Зуеву, который только что проснулся от телефонного звонка.

— Да. Нет ещё. Не было указаний. Сидите в готовности, — устало пробормотал подполковник и повесил трубку. — Командир 219-го зенитно-ракетного полка переживает, что нет приказа на смену позиций. Они сегодня 4 цели сбили. Одну над морем, не скоростную.

В прошлом я слышал, что нашим советским ПВОшникам в Сирии удалось сбить один из Е-2 «ХокАй». Возможно, именно под мало скоростной целью скрывается этот, весьма ценный, самолёт.

— А почему нет указаний?

— Ждут поздней ночи. Сан Саныч, иди к своим. Там на усиление нашей группы на этом аэродроме ещё личный состав прислали. Возможно, всё идёт к тому, что мы сформируем в Сирии более солидный контингент.

— Хорошо бы, — ответил я и пожал руку Зуеву.

Я собирался уйти, но он меня остановил.

— Ничего больше не скажешь? Сформируют контингент и придётся остаться здесь на долгое время.

— У нас с вами приказ, товарищ подполковник. А обсуждать действия руководства нам не следует. Тем более что я их полностью поддерживаю.

— И всё же. Ваше мнение, — уточнил Зуев.

Провоцирует товарищ подполковник. Но врать я ему всё равно не собираюсь.

— Защита Советского Союза — это не только охрана наших границ, но и постоянная поддержка во всём мире дружеских связей с нашими союзниками, оказание интернациональной помощи, включая и военное сотрудничество. Иначе — уничтожат сначала наших союзников, а потом и нас.

— И всё?

— Короче говоря, гаси пожар у соседей, чем потом тушить свою избу.

Зуев улыбнулся и отпустил меня. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но жизнь на базе не останавливалась. По-прежнему повсюду перемещались спецавтомобили, были слышны громкие разговоры техников, а на стоянке проводили гонку двигателей самолёты и вертолёты.

Я собирался поговорить с моими подчинёнными, а также с инженерно-техническим составом. Всё же побывали в бою с «Апачами». Ну и про парней погибших сегодня нужно будет поговорить.

Чем ближе я подходил к ангару, тем сильнее до меня начинали доноситься громкие разговоры.

— Да щас! Совсем, что ли⁈ — услышал я возглас Занина.

— Я вам говорю, что всё у нас хорошо… — присоединился к нему его штурман Лагойко.

После этой фразы мне в поле зрения попался УАЗ «Таблетка». Я сразу вспомнил слова Зуева, что на базу прибыло пополнение советских специалистов для усиления. Похоже, что и медицинские работники среди них тоже были.

— Мы гражданские, рыбонька… — вновь начал говорить Василий.

— Я вам не рыбонька! — услышал я громкий женский голос, подойдя к Ми-28 в арочном укрытии.

Эхо от этой фразы разнеслось по всему огромному помещению. Кто-то из техсостава даже выронил инструменты из рук.

В этот момент мне на ум пришло имя только одной девушки, которая могла вот так заявиться к нам в ангар. Я быстро обошёл вертолёт и стал свидетелем того, как Антонина Белецкая «сыпет» кучей статей, параграфов и пунктов из документов. Занин и Лагойко были в шоке.

— Да ладно, тебе. Мы всё поняли… — пытался Кеша успокоить Тосю.

— Если не пройдёте полный медосмотр, всех отстраню. А потом будете у меня и чистку желудка проходить. Устроить вам клизму⁈ — возмущалась Тося.

— Нет! — хором ответили все.

Мне показалось, что и техники тоже.

— А теперь, быстро все в медкабинет. Со справками по ВЛК. Иначе, я вас предупредила. У меня приказ от самого главного военного советника генерал-полковника Яковлева, — закончила выступление Антонина и повернулась в мою сторону.

Тося была в медицинском белом халате. Когда мы встретились взглядами, она мне улыбнулась и подмигнула. Показушно прокашлявшись, Белецкая решила сохранить статус грозного врача и резко задрала подбородок. Да так, что медицинский колпак с её головы чуть не упал.

— А вас, Саша… то есть, товарищ майор, это тоже касается. Почему ваши подчинённые не соблюдают предполётный и послеполётный режимы?

— Война, Антонина Степановна. И кстати, у вас колпак ушёл в сваливание, — не удержался я, подошёл ближе к девушке и поправил головной убор.

— Спасибо, — приятным голосом ответила Тося, но тут же опять включила режим «грозный». — Война войной, а медосмотр быть должен.

За спиной Тоси я увидел Кешу, который еле сдерживал смех. Но Занин, Лагойко и остальные лётчики продолжали пребывать в шоковом состоянии.

— Так точно, товарищ Белецкая, — ответил я.

— И… это… после всех зайдёте, — сказала Антонина, притопнула ногой и пошла в сторону санитарного автомобиля.

Я подошёл к товарищам, которые начали бурно обсуждать произошедшее.

— Ну ты и… Василий! — воскликнул Володя Горин, похлопав по плечу Занина.

— Рыбонька! Ты бы её ещё щучкой назвал, — покачал головой военный испытатель Шамиль Керимов, вытащивший из своего портфеля справку ВЛК.

— Надо было её пираньей назвать, — покачал головой Занин. — Саныч, тут такое было…

— Можешь не рассказывать. С Антониной я знаком давно, — улыбнулся я, присаживаясь на ящик с запасным имуществом.

— И насколько близко? — подсел ко мне Иван Зелин — коллега Керимова по Владимирску.

— Не ближе, чем ты сидишь рядом со мной, — ответил я. — Эротических и романтических историй не будет, Вань.

— Я бы сейчас не отказался. Сирийки вон какие красивые в Дамаске ходили. Наши дамы в Синем доме тоже. А здесь только песок и бетон, — махнул он рукой.

Возникла небольшая пауза, которую прервал Занин.

— Саныч, ты ж был на месте гибели. Что там?

— Ничего. Обломки и тела. Сами знаете, что Ми-8МТП-1 — «голубь мира» в сравнении даже с простой МТшкой. А без прикрытия шансов у них не было.

Я рассказал, что с большой долей вероятности, гибель наших товарищей — дело рук диверсионной группы.

— Выходит, если раньше они знали маршруты сирийцев, теперь и наши маршруты известны, так? — уточнил Керимов.