Братик (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 25

Солитёр⁈ Интересно, а как сейчас к этому относятся? В будущем как-то наткнулся на ролик в интернете Артемий Васильевич, что речную рыбу вообще есть нельзя, она, мол, поголовно солитёром заражена. Сейчас, наверное, плевать всем, вытащил кишки и ладно. Ну, хотя должны яйца, если и попадут, свариться, всё же варят рыбу довольно долго.

Ох, вот его во времена забросило, покрутил головой Боровой, спорынья, оспа, вскоре будет эпидемия чумы. И от всего этого нет лекарств. От обычного апендицита стопроцентная смерть. Антонов огонь не лечится. Нет никаких антибиотиков и даже стрептоцида обычного. Да, чего там, нет ни зелёнки, ни йода. Ну, допустим он представляет, как сделать спиртовую настойку йода. Но где те водоросли⁈ Ещё Архангельска даже нет. Холмогоры? И туда обратно дорога в пару лет. А зелёнку он сделать не сможет. Что такое раствор бриллиантового зелёного — это какая-то химия? Что-то с фенилами. Анилиновый краситель. Нет. Он точно не химик и ничего такого сделать не сможет.

Глава 13

Событие тридцать седьмое

Они опоздали. И опоздали не на час какой, ну встали бы утром пораньше и бегом к Перемышлю, высунув язык, или не убоялись бы вчера вечером и оставшиеся восемь вёрст прошли в темноте под искорками звёзд и рогатым серпом Луны, факелы бы зажгли в крайнем случае. Нет, они опоздали на целый день. Татары уже разбили лагерь у крепости и запалили посад или подол. Знать бы ещё почему слова разные. На счастье Юрия Васильевича и его войска небольшого Ляпунов утром принюхался, а ветер с юга задувал. После него и остальные стали. Нюхнул и Боровой.

— Гарью пахнет. А дыма не видно, — авторитетно заявил Юрий Васильевич собравшимся вокруг Ляпунова дворянам.

Руками замахали, нет, не на князя Углицкого, на юг. Сотник покивал и через пару минут лагерь покинуло трое всадников, и не из их московской сотни, а из калужцев. Брат Михаил потом написал записочку, что их отправили, потому что бывали дворяне ужо в сих местах.

Пока разведка разведывала, народ, не зажигая костров, доел вчерашнюю приготовленную еду и стал спешно сбираться, седлать коней, проверять оружие. Счастливые обладатели пищалей перебрасывали через шею пояс с берендейками, рожок к поясу прикрепляли, фитиль проверяли, не отсырел ли.

Монах проследил, чтобы отрок поел вчерашней ушицы и тоже стал ему коня Рыжика снаряжать на войну. Опосля даже пистоль достал из сумки и завёл ключиком колесцовый замок. Интересно, подумал Боровой, вроде монах и всегда был монахом, а умеет с таким редким сейчас механизмом обращаться. Это для Европы редким, а для России — редчайшим.

Разведка вернулась через час, когда все три сотни конницы поместной уже поели и полностью собрались в дорогу. Стояли, правда, как и раньше двумя не перемешивающимися отрядами. Не произошло ещё боевого слаживания.

Лошадей своих разведчики не жалели, все животинки были мокрые от пота и парили, как самовары, в утренней прохладе. Вои лихо спрыгнули с невысоких в общем лошадок, явно не польские дестриэ, и тут же были окружены дворянами. С дисциплиной в войске было так себе. Лезть в эту кучу Боровой не стал. Вспомнил анекдот про медведя и лошадь, ну, тот, где медведь лошадь поймал и съесть решил, а она ему говорит, что её есть нельзя. «А чем докажешь»? — спрашивает медведь. «Так на подкове написано». Медведь и полез смотреть, и получил подковой в морду. Очнулся через какое-то время и говорит себе: «И чего полез, всё одно ведь читать не умею». Вот точно его вариант, чего в эту давку лезть, всё одно ничего не услышит, а по губам читать так пока и не научился. Хотя небольшие успехи есть. И главное — он над этим работает. Занимается примерно по часу в день этим с братом Михаилом, как и языками иностранными. Учит и латынь, и польский, и даже уж совсем экзотический древнегреческий, которым монах и сам-то владеет с пятого на десятое.

Боровой не полез в давку любопытных, но свои уши в лице брата Михаила подтолкнул туда.

«Подол сожгли татары. Люди в крепости заперлись. Много поганых. Тысячи. Тысячи три», — написал на бумажке монах.

Юрий Васильевич придумал приспособление для общения с ним, да и с другими «собеседниками». Планшет такой. Две дощечки, оправленные тонкой кожей, которые раскрываются вертикально, как блокнот. И на нижней кожа не полностью, в ней окошко вырезано. На мягком свинцовый карандаш писать не будет. А чтобы карандаш не потерялся он оплетён шёлковой нитью и на толстый шёлковый витой шнурок присобачен. Более того, за последние дни, уже здесь в Калуге Юрий Васильевич почти собственноручно резинку стирательную изготовил.

Для этой цели были изъяты из обращения на целый день все дети Калуги и её окрестностей. Команду они получили простую накопать максимально возможное количество корней одуванчика. За мешок Юрий им деньгу обещал. Погорячился явно. Получилось у него восемьдесят мешков корней. Их промыли в больших котлах, потом разложили на досках и стали другой доской плющить, затем молотком бить и снова забрасывать в котлы. Потом залили это водой и поставили вариться. Прокипятили и отфильтровали через ткань, стараясь выжать всё до капли. В результате получили несколько котлов липкого сока. После этого залили часть сока в небольшой котёл и стали кипятить, а когда жижа закипела… Ага, там подготовительная операция одна была. Поучительная. И именно она-то и подвигла Юрия Васильевича на этот эксперимент. Он спросил Ляпунова на второй или третий день, как они вернулись в Калугу из Москвы, есть ли у них порох. Хотел пострелять из подаренного боярином Воронцовым мушкета. Тимофей Михайлович сказал, что есть пять бочонков. Открыли первый, а там монолит. Попала вода как-то, хоть внутри бочонка кожаный мешок и только в нём порох. Сотник расстроился. На счастье, во втором бочонке порох был нормальный. Правда, и в том не привычный порох их будущего, такими крупинками, а «мякоть», порошок чёрный.

Постреляли. Но это не главное. Ляпунов выглядел расстроенный, и на вопрос чего мол, написал, что порох жалко, выбрасывать придётся. Целый бочонок. Куча серебра. Химиком великим Артемий Васильевич не был, но помнил из школьной программы ещё, что селитра отлично растворяется в тёплой воде. В чём проблема прокипятить этот порох и потом испарить полученную жидкость, вновь получив селитру, а остаток размолоть? Там сера и сажа… Сера. Вот тут Боровой и вспомнил, что брат Михаил мучается каждый раз ножиком с бумаги счищая надпись предыдущую. Вспомнил и решил стирательную резинку ему сделать. Переработали тот бочонок и вот сейчас в кипящий сок из корней одуванчика добавили остатки от кипячения пороха.

Кипятили сок долго. Выпаривали и новую порцию подливали. И так весь день. В результате у них получилось приличная куча коричневой субстанции. Которую опять прокипятили с водой. Полученную коричневую жижу снова профильтровали и опять в котлы кипятить и испарять. Из неё получили для тех деток, что принимали во всём этом участие настоящую сладкую карамель. Правда там не сахароза, а инулин. Но сладко и вкусно. А для организма безвредно — это же сахар для диабетиков.

А вот то, что отфильтровали через льняную ткань собрали и… Нужно произвести пиролиз. То есть, нагреть полученную чёрно-коричневую массу без доступа воздуха. Ну, соединили два котла глиной и оставили несколько дырочек. Поставили на огонь в последний раз. Воняло, как из Ада, серой и сероводородом. Ужас. Через час, когда выделение газа кончилось, верхний котёл сняли, а в нижний воду залили, когда варево остыло. Подождали чуток и ребятишки слили воду. В котле был приличный кусок резины. С футбольный мяч. Из него Юрий Васильевич с вырезал несколько стирательный резинок для брата Михаила.

Откуда Боровой такую технологию знает? А работал у него музее совсем древний узбек сторожем. Он как-то и поведал, отвечая на вопрос, как он в России оказался, что в середине шестидесятых помогал выращивать в Ставрополье одуванчик кок-сагыз, из которого резину делали. Женился там и остался в России. Жена была из Подмосковья и туда, когда одуванчики перестали выращивать, вернулась вместе с мужем. Умерла давно, а Умар всё продолжает небо коптить, к восьмому десятку годков приближаясь. Тогда Артемий Васильевич, выслушав рассказ сторожа Умара, и вернувшись в кабинет, посмотрел в интернете, как делать резину из одуванчика. И даже запланировал такую занимательную летнюю практику для школьников их села. Должно быть детям интересно сделать резину собственными руками. Не пришлось. Сгинул там. Но дети есть, одуванчики есть, почему не воплотить задуманное в жизнь.