Самая яркая звезда на небе (ЛП) - "Tippilo" - Страница 55

— Конечно, Риддл, одеваться на бал обязательно, но никто не говорит о форме одежды после! — она широко, лучезарно улыбнулась Риддлу, а затем схватила Гермиону за руку и повела за собой.

— Какого чёрта, Гасси? — прошептала Гермиона. Она не хотела оборачиваться, чтобы посмотреть на реакцию Риддла.

— Просто хочу чуть-чуть расшевелить это болото! — сказала Гасси, упиваясь драмой. Гермиона натянула хмурое выражение лица и пронеслась мимо неё.

Больше Гермиона не разговаривала с Гасси всё время, пока они поднимались по лестнице совятни. Воздух становился холоднее, но недостаточно холодным, чтобы лёд укрепился. Гермиона не единожды чуть не встретилась со смертью на заледеневших ступеньках. По крайней мере, от холода немели органы чувств, отвечающие за распознавание неприятного запаха совиного помёта.

Добравшись до вершины западной башни, можно было отчётливо расслышать звук шаркающих о сено ног. Подойдя ближе, они услышали шорох одежды и лёгкий гул женского голоса. Гасси и Гермиона переглянулись. Гермиона подозревала, что знает, что именно происходит: оказаться посреди этого действия ей совершенно не хотелось. Гасси считала по-другому. Прижав палец к губам, чтобы Гермиона молчала, она продолжила подниматься по лестнице более лёгким шагом.

Добравшись до вершины башни, они встретили двух ничего не подозревающих учеников в страстном объятии возле каменной стены. Было слишком темно, чтобы распознать их, и они были слишком заняты, чтобы заметить зрителей.

Гермиона прочистила горло, и две фигуры отпрянули друг от друга, будто обжёгшись.

Лунный свет падал и подсвечивал лица Игнатиуса Пруэтта и Лукреции Блэк, заставив Гермиону ахнуть вслух. Оба были тепло одеты, потому что в это время года в совятне стоял лютый холод, но светлая коса Лукреции растрепалась, а тёмно-рыжие волосы Игнатиуса были взъерошены под странными углами. Ему хватило порядочности выглядеть виноватым.

Гермиона взглянула на свою подругу, гадая, убежит ли та в слезах или начнёт кричать. К её удивлению, Гасси ничего из этого не сделала. Вместо этого она выглядела раздражённой, и её руки упирались в бёдра в манере, очень свойственной Молли Уизли.

Именно тогда на Гермиону снизошло озарение. Она осматривала неловко переминающуюся пару перед собой. Изменщика-парня своей подруги и девушку из Слизерина. Их имена казались знакомыми, но она никогда не связывала их до этого времени. Они были женаты друг на друге. Их брак был спорным и привёл к тому, что Лукрецию Блэк вычеркнули из семейного древа Блэков. Однажды Рон упоминал своего двоюродного дедушку Игнатиуса. Это был большой скандал того времени.

Никто не говорил. Все неловко стояли друг перед другом в ледяной совятне. Единственными звуками было редкое уханье совы или взмах крыльев. В её голове пронеслась та же дилемма, с которой она сталкивалась много раз с тех пор, как попала в этот мир. Эти двое должны сойтись… Но это знание напрямую противоречило ярости, которую она чувствовала за свою подругу, и так находившуюся в сложной ситуации. Она и без того гадала, будет ли Невилл вообще существовать, раз Арчи и Августа настолько противились вступлению в отношения.

Но, опять же, это параллельный мир. Может, у судьбы был другой исход на уме. Лишь потому, что что-то случилось определённым образом в прошлом её мира, не значит, что случится в этом.

— Э-э… нам пора, — сказала Лукреция, торопливо пробираясь мимо двух девушек прочь по лестнице.

— Прости… — Гермиона услышала бормотание Игнатиуса, последовавшего за своей тайной любовницей.

Они ушли.

Гермиона повернулась к Гасси с отвисшей челюстью. Она ожидала реакции. Думала, что та проклянёт изменяющего ублюдка. Но вместо этого на лице Гасси образовалась усмешка:

— Что ж, это было неловко.

— Мне так жаль, Гасси… Ты в порядке? — «неловко» было идеально подходящим словом для произошедшего, но она рассчитывала на несколько больше эмоций от Гасси.

— Да, — пожала плечами Гасси. — Я поняла, что он с кем-то встречается.

— Что?

— Он упоминал что-то подобное несколько недель назад. Но ничего конкретного.

Гермиона в шоке смотрела на свою подругу. Гасси беспечно прикрепила записку к своей сове, будто они не наткнулись только что на её парня, обжимающегося с другой девушкой.

— А что насчёт Зимнего бала? — спросила Гермиона, пока Гасси угощала свою птицу и гладила её пёрышки.

— А что с ним?

— С кем ты пойдёшь?

Гасси посмотрела на Гермиону, будто она задала самый нелепый вопрос из всех, что слышала в своей жизни:

— С Игнатиусом, конечно.

— Подожди… Ты же понимаешь, что человек, которого мы сейчас видели целующимся с этой девушкой, — Игнатиус, да?

— Гермиона, чего ты от меня хочешь? — резко обернулась Гасси, чтобы сердито посмотреть на Гермиону, отчего её сова улетела прочь в ночное небо.

— Что происходит, Гасси? Ты видишь, как твой жених сосётся с другой девушкой, но ведёшь себя, будто это ничего такого! — Гермиона нашла одну из школьных сов и привязала свою записку к её протянутой лапе. — Что между вами происходит? Ты никогда не говоришь о нём. Вы так редко вместе. Ты говоришь, что вы помолвлены, но ты ведёшь себя, будто тебе вообще всё равно! Но с Арчи ты постоянно краснеешь, и очевидно, что и ты ему нравишься, но вы просто… не обращаете на это внимания! — сова улетела, когда Гермиона повернулась к подруге. Гасси откинулась на стену, уже без ухмылки на лице.

— Твоя речь лишь доказывает, как мало ты знаешь о чистокровном обществе, — холодная горечь голоса Гасси ударила в неё, как глыба льда.

Гермиона нахмурилась.

— Я собираюсь на танцы с Игнатиусом Пруэттом. То, что он подбирает кого-то на стороне, этого не изменит.

— Почему ты так настроена остаться с ним?

— Потому что у меня нет выбора! Многие чистокровные семьи одержимы сохранением чистоты рода. Мои родители — одни из таких людей, так же как и отец Игнатиуса. Наши родители решили, что мы поженимся, стоило нам родиться на свет. Когда я была достаточно взрослой, чтобы следовать указаниям, моя мама заставила нас заключить непреложный обет, — Гасси примолкла, глядя на покрытый сеном пол. Она его не видела, скорее смотрела сквозь него.

Мне едва исполнилось четыре года, когда уже было решено, что, если мы с Игнатиусом не поженимся, мы умрём. Моим родителям настолько важно, чтобы мой потомок был чистокровным, что лучше они лишат меня жизни, чем рискнут тем, что я могу выйти замуж и родить детей от кого-то нечистой крови. Заставлять детей заключать непреложный обет — пережитки древности. Сейчас это незаконно, но всё равно происходит. Блэки делают это. Малфои, Булстроуды, Кэрроу, Нотты — множество учеников в этой школе обречены на брак, который они не выбирали для себя!

— Но Арчи тоже чистокровный. Почему его не одобрит твоя семья? — Гермиона не могла поверить своим ушам. Даже сама мысль о том, чтобы привлечь маленького ребёнка в непреложный обет, — это просто презренно!

— Возможно, но я уже заключила обет с Игнатиусом, так что это не имеет значения, — нахмурилась Гасси. Её дыхание вырывалось маленькими клубами пара: — Мы изо всех сил старались облегчить свою участь. Мы даже встречались в надежде, что между нами пробежит искра, но ничего не зажглось… Я выйду замуж за Игнатиуса Пруэтта. Мы достаточно неплохо ладим. Я рожу от него детей. Но я знаю, что между нами никогда не будет никаких романтических чувств.

— И тебя это устраивает? — спросила Гермиона. Её губы онемели от холода. В пальцах покалывало.

— А у меня есть выбор? Я давным-давно смирилась. Если мне захочется любви и романтики, мне придётся искать их на стороне, и он сделает то же самое.

— Гасси…

— Не надо меня жалеть, Гермиона, мне этого не нужно. Если я вынуждена провести остаток жизни с Игнатиусом, то, по крайней мере, я попытаюсь быть счастливой с ним.

— Это так жестоко и нечестно…

Гасси пожала плечами:

— Мои родители тоже поженились по договорённости. У матери была интрижка с маглорождённым волшебником первые пятнадцать лет их брака. Вполне уверена, что и отец с кем-то встречался, но он помалкивает. Они достаточно хорошо ладят, чтобы жить вместе и растить семью. Но ведут они себя больше как соседи, если честно.